Лэнс Армстронг, «Тур де Франс» и самый громкий скандал в истории спорта  - читать онлайн книгу. Автор: Рид Альберготти, Ванесса О'Коннелл cтр.№ 9

Его владельцем оказался Майк Фрайс, который занимал руководящий пост в американской Федерации велоспорта и отвечал за сборную страны на Олимпиаде в Монреале. Когда он увидел Борисевича в своем магазине, его лицо показалось ему смутно знакомым, но он не мог понять, откуда его знает. Потом вспомнил: на соревнованиях в Варшаве, куда он ездил с американской командой, видел Борисевича среди тренеров. Представившись поклонником, Фрайс поинтересовался у него на французском (английским Борисевич не владел), что он делает в США и что стало с его спортивной карьерой. Борисевич вкратце рассказал свою историю и признался, что сейчас у него нет даже велосипеда. Заработанных денег просто не хватало, чтобы купить его.

Фрайс оживился. «Подожди-ка здесь», – сказал он и исчез в подсобке. Через несколько минут появился с велосипедом светло-зеленого цвета. «Вот, держи», – сказал Фрайс и уговорил Борисевича поехать вместе с ним на воскресную тренировку велоклуба Северного Джерси.

Борисевич был не против, но предупредил, что потерял форму и не сможет ехать так же быстро, как все. А если отстанет, то никогда не найдет дорогу обратно. Так что волноваться не стоит.

В воскресенье Борисевич на своем новом велосипеде присоединился к большой группе велосипедистов, которая собиралась у магазина Фрайса. Во главе группы ехал сам Фрайс и его друзья, они задавали умеренный разминочный темп. По дороге присоединялись другие спортсмены, и в итоге в компании набралось человек сто. Их велосипеды были настоящими произведениями искусства, созданными веломастерами разных концов Земли. Мужчины брили ноги и носили специальную обувь на кожаной подошве с шипами для крепления на педалях. Так велосипедисты могли полностью контролировать велосипед и подтягивать педали вверх для большего ускорения. Все было серьезно, и на тренировке они могли помериться силами с другими фанатиками из соседних кварталов.

Тронувшись в путь, компания загудела, обсуждая, что у кого произошло за последнюю неделю. Разгоняясь под тридцать километров в час, приятели не прекращали сыпать вопросами: «Как дети? Как жена? Как новая машина? Нашел работу?» Так продолжалось почти полчаса, пока Фрайс или кто-то другой не начал наращивать темп, и вскоре компания гнала со скоростью под пятьдесят километров в час.

Скоро группа из ста человек сократилась до тридцати. Фрайс с друзьями все еще держал заданный темп. Борисевич не отставал. На длинном сложном подъеме на крутую горку сдалось большинство остававшихся спортсменов. Фрайс, пара его друзей и Борисевич продолжали путь, разделав под орех половину всех велосипедистов из близлежащих районов. Они объехали вокруг озеро Рокленд, что под Нью-Йорком, и, полюбовавшись пейзажами, направились обратно в Нью-Джерси. По дороге остановились перекусить в небольшом итальянском кафе. За чашкой кофе Фрайс поздравил Борисевича.

Когда Борисевич признался, что не садился на велосипед уже два года, за столом ахнули. Как такое возможно? Борисевич по-французски через Фрайса объяснил, что его выносливость не зависит от уровня подготовки, а зависит только от техники. Он умел правильно педалировать и расходовать силы, знал, где нужно ускориться, а где не спешить. «Все дело в эффективности езды», – заключил он.

Борисевич считал американцев абсолютными профанами велоспорта. Эти мускулистые мачо могли с легкостью обогнать ньюйоркцев, но никто из них в подметки не годился европейцам. Беда в том, что в то время некому было их научить, и стало ясно: сделать это должен он.

К концу 1977 года у него тренировалась группа лучших велосипедистов из Нью-Йорка, Нью-Джерси и Коннектикута. Раньше большинство из них усиленно занимались летом, но с наступлением холодов полностью теряли форму. Борисевич объяснил, что зима – отличное время для тренировок в зале для укрепления мышц, работающих при езде. Силовым тренировкам было сказано твердое «нет». Спортсмены считали, что из-за них мышцы станут огромными, а тела – грузными и негибкими; что велоспорт требует выносливости, а не силы.

Чтобы доказать свою правоту, Борисевич показал Фрайсу и другим велосипедистам дневники, в которых вел записи тренировок лучших спортсменов Польши, в том числе Рышарда Шурковского, который как раз в то время стал чемпионом мира в шоссейной гонке и в индивидуальной гонке на время. Это как если бы он спустя годы открыл дневник Лэнса Армстронга и показал все его тренировочные планы, хранившиеся в секрете. Только не было в то время в США спортсмена уровня Шурковского. Его зимние тренировки состояли из бега и интенсивных занятий в тренажерном зале. В понимании американцев это был план подготовки многоборца, а не велосипедиста, но все же им пришлось довериться опыту Борисевича. Он разработал индивидуальный план для каждого спортсмена, научил технике работы с весом, попросил каждого вести дневник. Все получилось. Многие велосипедисты клуба, которые тренировались с ним, показали в том году свои лучшие результаты.

Фрайс думал, что раз Борисевичу за такой короткий срок удалось добиться высоких результатов от любителей, то ему под силу подготовить и будущих олимпийцев. Они решили организовать сборы юниорской команды в калифорнийском городе Скво-Вэлли, который в 1960 году принимал зимние Олимпийские игры и где летом можно было бесплатно тренироваться в спортивных комплексах. О лагере узнавали по сарафанному радио – в магазинах спорттоваров и через велоклубы.

В лагере Борисевич почти ни в ком не увидел большого потенциала. Был, правда, один четырнадцатилетний мальчик из города Рено, которого в лагерь привез отец. Он был намного младше остальных и никогда специально не тренировался. У него лоснилась кожа лица; светлые волосы лохматил ветер. Парень сел на велосипед и полетел. Для новичка он справлялся прекрасно. Звали его Грег Лемонд.

Лемонд был очень сильный, но больше всего Борисевича поразило его лицо. Когда он заезжал на холмы в окрестностях озера Тахо, лицо его искажалось от боли и усердия, так что уголки рта растягивались почти до ушей. Борисевич знал, что научить желанию преодолевать боль невозможно. Это почти болезнь, форма мазохизма. Он прекрасно знал, что лучшие велогонщики борются с внутренними демонами, от которых и несутся прочь со всех ног. Велогонка – своего рода химиотерапия, которая уничтожает больные мысли.

У Лемонда был демон, которого хватило бы на десять спортсменов. Когда ему было одиннадцать, его изнасиловал друг семьи, приятель отца, на семнадцать лет старше Грега. Он насиловал мальчика несколько лет, а Грегу было так стыдно, что он не мог об этом никому рассказать. Единственное, что он мог сделать, – гнать что есть мочи по ветреным склонам. Он выкладывался по полной, раскачивался на велосипеде из стороны сторону, сопротивляясь силе тяжести. Он поднимался на полтора километра вверх, где воздух был чуть разрежен. В голове было пусто, он тяжело дышал. Так тяжело, что не мог ни о чем думать, ничего чувствовать. Лемонд находил в этом радость. Он был счастлив страдать, был счастлив испытывать сильную боль. На обратном пути он не пользовался тормозами – пробовал смерть на вкус. Появилась зависимость от эндорфинов и адреналина.

Борисевич взялся за Лемонда всерьез. После лета продолжил с ним общаться, отправлял ему тренировочные планы и корректировал их по мере того, как узнавал что-то новое об уникальных физических данных ученика. Он стал вторым отцом для Лемонда, которому было важно видеть мужскую модель поведения для подражания.