Воин - читать онлайн книгу. Автор: Дональд Маккуин cтр.№ 36

Они подъехали к зарослям густого кустарника, проехать через который можно было только по узкой звериной тропе, и Нила решительно направила на нее свою лошадь. Сайла ехала позади. Потрескивание и хруст веток, от которых они увертывались, сделали невозможным продолжение беседы.

Мысли о жене Кола, этой загадочной женщине, не выходили у Сайлы из головы. До чего же извилист был ее жизненный путь! Полюбить человека, которого она ненавидела, а потом родить ребенка, вопреки всякой ненависти. Хуже всего, что ненависть эта была настолько бессмысленной, настолько неуместной!

Тем не менее одинокая жизнь Мурмилан была убедительным аргументом, заставляющим сомневаться в ее пророческих способностях. Ведь это настолько необычно, даже для такой сильной личности, как она, — уметь вызывать таинственные видения.

Когда тропа снова расширилась и вывела на луг, они увидели деревню. Ниле, похоже, уже расхотелось сплетничать, и она отмахнулась от попыток Сайлы продолжить прерванный разговор, заговорив о намеченном на вечер празднике.

Еще один сюрприз, подумала Сайла, почти боясь узнать, в честь чего устраивается торжество.

Нила объяснила, что существует обычай праздновать ночь, когда мужчина должен войти в Сердце Земли и узнать, следует ли ему отправиться в Путь Чести. В случае, если решат оставить его в племени, торжество представляет собой признание его цельной, честной натуры. Если же ему прикажут отправляться, то он уйдет с приятными воспоминаниями о веселом празднике.

Сайле вспомнилась притча из Апокалипсиса, в которой говорилось о необходимости бороться за право боготворить, история, которая начиналась такими словами: «Мы, ждущие смерти, приветствуем тебя». Вероятно, древнее послание восходило к тому времени, когда на земле правили гиганты. Она всегда подозревала, что это просто еще один способ убедить людей, у которых не было выбора, что они поступают правильно.

Она вспомнила рассказ Класа о гигантах, о том, как они выглядели. Это напомнило ей об удивительной схожести всех подобных сказаний. В каждой истории говорилось о вожде, который создал первое племя из уцелевших, разбросанных повсюду людей. В легендах обязательно упоминались времена, когда лето было таким жарким, что сгорал весь урожай, огонь, от которого плавился камень, болезни, убивавшие в считанные минуты. Но ни в одной не было ни слова о том, откуда все это взялось. Сайле была известна одна-единственная история, повествующая о том, что гиганты вместе с Вездесущим замышляли изменить погоду и землю, чтобы наказать человечество.

Удивительно, что столь похожие легенды рассказывали стекающиеся в Олу торговцы и путешественники самых различных нравов и культур. Некоторые, подобно Найонам с противоположного берега Великого Моря, отличались даже своей внешностью и языком. Тем не менее все эти притчи повествовали об одном.

Должно быть, на то была причина.

Суета в лагере вытеснила из головы эти вопросы, на которые не было ответа. Сайла заметила Ниле, что ничего не слышала о подготовке к торжественному событию, а оно, по всей видимости, должно быть значительным.

— Оно никогда не готовится заранее. Отправляющийся в Путь Чести может просто уйти, объявив, что праздник «уже состоялся», но тогда это не означало бы «отправить его с хорошими воспоминаниями». А ведь очень важно, чтобы он ушел с миром.

Чисто интуитивно Сайла уловила, как сверкнули ее глаза. Лицо девочки не выражало какого-то определенного чувства, но вся она как будто приготовилась к обороне, сжала руки, наклонила голову. Так или иначе, Нила считала, что Гэн несправедливо подвергался риску. Наверное, ее не заставили бы в этом признаться даже горящие угли, но Сайла видела, что с ней происходит.

Невольно она пожалела ее.

Через несколько минут они достигли шатра, и Нила, извинившись, ушла принарядиться. Сайла же за это время умылась и немного вздремнула.

Потом они вместе пошли посмотреть, как готовятся к сегодняшним торжествам. Постояли у костров, разожженных в ямах, где юноши поджаривали на вертелах целые туши животных, а другие поливали жаркое соусом. Стекавший на угли жир шипел и потрескивал, наполняя воздух острым запахом говядины, оленины и свинины, а также ароматами лука, томатов, острого перца и всякой зелени. Все эти запахи смешивались, и Сайла уже не могла в них разобраться, смирившись с мыслью о предстоявшем чревоугодии.

Потом они направились к огромному пестрому шатру, в котором размещались ломившиеся от еды столы. Дюжины больших деревянных тарелок были заполнены всевозможной рыбой. Другой стол был целиком заставлен разнообразными яблочными блюдами, а еще на одном почетное место занимали сушеная вишня и персики, поданные в том или ином виде. В котелках дымились супы. Еще не пришло время свежих овощей, но целые горы нежной, только что сорванной зелени разжигали аппетит.

Они поели из обычных квадратных деревянных тарелок и чашек с помощью столовых приборов, также сделанных из дерева. Нила объяснила — поев, их складывают в общую кучу, а затем, когда начнутся танцы у костра, сжигают.

Музыканты уже настраивали свои инструменты, когда Сайла в последний раз навестила столы с угощением. Ее поразило, что почти все они опустели. Остались лишь пара ложек недоеденного супа да горстка завядшего салата.

У костров подбирали последние кусочки мяса и кости для своих питомцев дрессировщики собак, молодые мужчины в кожаной одежде и в рукавицах с раструбами. Им помогали собаки, запряженные в тележки. Животные казались более коренастыми, чем Раггар, и Сайла подумала, что их разводят именно для подобных работ. Тем не менее вид у собак был довольно грозный, и ее успокаивало лишь то, что они надежно привязаны к столбам, поддерживающим шатер. Собаки признавали только своих хозяев, на всех остальных их черные сверкающие глаза смотрели с неприкрытой враждебностью.

Музыканты тихо заиграли первую мелодию. Еще до того как Сайла уловила едва различимые слова песни, нашептываемые Нилой, она поняла, что песня повествует о скитаниях Людей Собаки в их нелегких поисках своей родины. Струнные инструменты и флейты придавали мелодии мягкое приятное звучание.

Как бы то ни было, пение завладело ее вниманием. Сначала голоса были чуть слышны и сливались со звуками инструментов, затем темп ускорился и стал более энергичным. Мужские и женские голоса гармонично перекликались в богатых сложных аккордах, которые уносили их от печали и усталости к взрыву чувств и ликованию.

Сразу же после этой песни инициативу захватил громкий настойчивый барабанный бой. Звучали всевозможные барабаны, и Сайла с удивлением почувствовала, что у них тоже есть свои собственные интонации, из которых барабанщики сплели один общий узор. Тем временем костер разгорелся сильнее, и, когда первый воин выскочил из толпы на пока пустое место, предназначенное для танцев, там было столько света, что засверкали отполированные серебряные пуговицы на его жилете и штанах. Он вертел над головой свой меч, и тот терял очертания, образуя светящееся пятно, а воин подпрыгивал и рубил сплеча, сражаясь с невидимым врагом. Вскоре к нему присоединился еще один, потом еще и еще. Они выстроились рядами; изначальная свобода движений сменилась четко отлаженным представлением, сохранив, однако, свой необузданный энтузиазм. Мужчины двигались поразительно быстро, их ловкость в обращении с мечами вызывала крики восторга, когда клинки неистово сходились вместе или рассекали воздух в миллиметре от партнера.