Воин - читать онлайн книгу. Автор: Дональд Маккуин cтр.№ 191

Взглянув на Ти, которая, казалось, и не дышала, Нила произнесла:

— Мне нужно принять ванну.

Ти покачала головой:

— Ближайшие женские бани находятся в монастыре. Тебе нельзя покидать замок.

Нила никак не могла поверить, что во всем громадном здании не найдется для нее ванны, и Ти пришлось долго убеждать ее в этом. В конце концов Нила сказала:

— Ну, тогда достань мне какую-нибудь посудину побольше, в которую можно было бы налить воду. И пусть принесут горячей воды. Я грязная, у меня все болит, и мне нужно вымыться.

Ей показалось, что, когда Ти поспешно удалялась, на ее лице промелькнуло что-то, похожее на усмешку, но по печальному лицу ничего нельзя было прочесть. Когда маленькая рабыня вернулась, за ней шел мужчина, сгибавшийся под тяжестью огромной круглой деревянной лохани. Еще трое несли по два больших ведра горячей воды. Все были одеты в такие же грубые серые мантии и в присутствии Нилы все время смотрели в пол. Нила решила, что это типичная одежда домашних рабов — она видела и других слуг в сером. Те тоже выглядели покорными, конечно, но не настолько, как Ти или эти мужчины. То, что люди боялись уже одного твоего взгляда, было очень-неприятно, и, когда мужчины ушли, Нила спросила об этом. Немного приподняв голову, как будто в раздумье, Ти снова приняла прежнюю позу.

— Нам приказано. Тебе оказывают особые почести, и мы должны обращаться с тобой соответственно.

Нила рассмеялась:

— Почести? Да по мне лупили, как по барабану. Я вся в синяках, мои волосы забиты листьями и ветками, а моя одежда хуже, чем обноски торговца.

Теперь Ти действительно улыбнулась, и печаль, затаившаяся в уголках ее рта, тронула Нилу. Однако это выражение тут же исчезло, и рабыня сказала:

— Сейчас тебе надо принять ванну, пока не остыла вода.

Спорить с этим было невозможно, и, быстро раздевшись, Нила втиснулась в лохань. Когда она села, вода едва дошла ей до талии, а подбородок почти уперся в колени. Ти подняла первое ведро, и Нила зажмурилась, предвкушая приятный шок от потока горячей чистой воды.

Вместо удовольствия первые капли принесли раскаяние. Как она эгоистична, озабочена только своим положением! Обернувшись к Ти, она потребовала рассказать о Сайле. Лицо рабыни снова приняло бессмысленное выражение — она ничего не слышала о Жрице Роз. Нила настаивала, позабыв о ванне. Наконец Ти призналась, что слышала кое-что о камерах. Впервые, говоря это, она посмотрела Ниле прямо в глаза.

— Чем меньше тебе о них известно, тем лучше. Жрицу не станут пытать, но камеры очень маленькие и очень грязные. Это… неприятно. — Короткая пауза сказала Ниле больше, чем слова.

— Мы должны ее вызволить!

Ти пошевелилась, по-видимому пожимая плечами.

— Когда этого захочет Алтанар.

— Нет! Я говорю сегодня, сейчас! — Она попыталась встать в лохани, но Ти положила руку ей на плечо.

— Ты не можешь ее вызволить, пойми. Возможно, я смогу проследить, чтобы ей давали лучшую еду. Я попытаюсь. Если ты вмешаешься, то только сделаешь хуже и ей, и себе. — Внезапно Ти нагнулась и прошептала почти в самое ухо: — Твое оружие — терпение, и это все, что тебе надо. С ним ты здесь выживешь. Без него — нет.

Так же быстро, как она выдала свои чувства, Ти снова скрылась за непроницаемой стеной раболепия.

Некоторое время спустя Нила спросила:

— Ты долго жила в камере, правда?

— Я тебе говорила, как в прачечной жаловались, когда я заявила, что мне нужна одна из их драгоценных лоханей? — Засунув руку в карман мантии, Ти извлекла кусок мыла и немного ароматного масла. Отвернувшись, подобрала одежду Нилы. С сожалением хмыкнула, разглядывая повреждения, а затем открыто восхитилась тканью и работой. Нила сказала, что одежду шили жены Волков Джалайла.

Ти заметно напряглась. Свободной рукой она сделала быстрое движение, в котором, несмотря на женственную грацию, сквозила угроза.

— Мы слышали о твоем муже и его Волках. Солдаты Олы боятся его, как чумы. Офицера, упустившего его, когда он пытался тебя спасти, сейчас наказывают. Если он еще жив. Король, едва услышав, сильно разозлился. Все говорят, будто план похищения тебя и Жрицы был только частью большой игры, затеянной, чтобы победить одновременно Волков и короля Харбундая, и он с треском провалился. Ты знала благородного Малтена и его брата, барона?

Нила уловила прошедшее время.

— Они погибли?

Ти кивнула:

— Барон Малтен погиб в бою. Благородный почти два дня пел на Берегу Песен. Король радовался.

Нила спросила, что она имеет в виду. Ответ заставил ее задрожать, будто Ти поливала ее ледяной водой. Рабыня произнесла:

— Я отнесу эту одежду в стирку и принесу тебе мантию. Можешь поспать, если хочешь — никто тебя не побеспокоит. Я не стану шуметь.

Упоминание о сне как будто лишило Нилу последних сил. Сильнее заболели синяки, а глаза заблестели жарче. Ти еще не вышла за дверь, когда Нила стала вытираться. Непослушными пальцами она втирала едкое, щиплющее масло, обращая особое внимание на содранные запястья и места, где кулаки и сапоги повредили кожу. Кровать со вздохом приняла ее в свои объятия.

Путешествие с убийцами барона Джалайла научило Нилу просыпаться незаметно, без движений. Она прислушалась, пытаясь определить, кто еще находится в комнате. Ничего не услышав, все же была уверена, что она не одна. Девушка чуть-чуть приоткрыла глаза.

Напротив двери на стуле сидела Ти. Нила попыталась прочесть что-нибудь по лицу рабыни. Ее снова поразило печальное выражение красивых темных глаз. Ти повернулась, отвлеченная каким-то звуком снаружи, и Нила увидела выразительный профиль, невольно наводящий на мысль о силе этой маленькой женщины. Появилось впечатление птицы, нарочно бьющей перебитым крылом, чтобы отвлечь внимание от гнезда. На первый взгляд она была только покорна и прелестна. Потом становилась видна печаль. А под ней проступала твердость характера.

Нила притворилась, что просыпается, медленно потягиваясь и лениво улыбаясь. Ти может оказаться кем угодно, доверять ей нельзя. Доверять можно лишь одному человеку — другу Сайлы, настоятельнице.

Ти прервала ее рассуждения, предложив что-нибудь поесть. Снова, как и при упоминании о сне, она произнесла очень важное слово. Как только Нила осознала, что хочет есть, голод навалился на нее.

Рабыня подобрала ей свободно развевающуюся темно-синюю мантию, специально с длинными рукавами, чтобы прикрыть израненные руки. Приятнее всего было то, что одежда чистая и, казалось, пахнет солнечным светом. Быстро справившись с прической, они поспешили на кухню.

Эти минуты, проведенные вместе, сблизили их, и по пути женщины непринужденно болтали. Тем не менее при появлении посторонних, Ти поспешно принимала покорно-подобострастный вид.

Первое, что поразило Нилу на кухне, это ее громадные размеры. У дальней стены, по углам, располагались большие очаги, черные и массивные. Ребристые медные бока напоминали темнеющие ряды зубов. В любом из них можно было зажарить целого быка. Между ними вдоль стены выстроились очаги поменьше. Посередине комнаты стоял широкий стол. Между снующих туда-сюда работников расхаживала высокая худая женщина с красным лицом. В руке она держала длинный гибкий прут, оканчивавшийся хлыстом из переплетенных полосок кожи длиной в фут. Она коснулась им маленького мальчика, указывая на какую-то ошибку. По-видимому, не удовлетворившись ответом, женщина наотмашь ударила его. На щеке мальчика зарделся рубец.