Кремлевские подряды. Последнее дело Генпрокурора - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Скуратов cтр.№ 53

Что же касается меня, то я лишний раз убедился в том, что у президента никогда не было особого уважения ни к Конституции, ни к законам. Если в борьбе за собственную власть он был готов развязать в стране едва ли не гражданскую войну, законы для него мало что значили.

Борис Николаевич, конечно же, войдет в историю как политик, изменивший судьбу нашей страны. Но, к сожалению, этот властный человек по сути своей разрушитель, а не созидатель. В своей книге «Президентский марафон» Ельцин сам дает себе характеристику, причем на удивление объективную. Он описывает себя человеком, ломающим всякие перегородки, безоглядно идущим на любой конфликт, на любое обострение отношений. Не могу не согласиться с этими словами. Ельцин — по-своему масштабная и сильная фигура. Другое дело, что по природе он человек, для которого систематическая, рутинная работа абсолютно не подходит — она ему просто противопоказана. Его стихия — кризисы и катаклизмы. Вся жизнь его прошла в поисках противников, всю жизнь он с кем-то боролся. Это — человек-танк, человек-бульдозер, крушащий на своем пути все и вся. Такова его натура. Но что хорошо для техники, для президента просто недопустимо, а для страны, управляемой таким президентом, — губительно.

* * *

Вспомним, с чего начинал Борис Николаевич. Он начинал с борьбы с привилегиями. И чем он закончил? Согласитесь: классический пример лицемерия!

Если начало его «царствования» было для России периодом надежд, то второй президентский срок стал временем жестоких разочарований. После выборов в 1996 году, когда деньги олигархов и западных государств принесли Ельцину победу, президент в силу своего физического состояния окончательно превратился в послушную куклу.

При Ельцине началось тотальное воровство. Освященное властью, оно стало опаснейшей болезнью нашего общества. Рыба, как известно, гниет с головы. Если удастся прекратить воровство в высших эшелонах власти, то появятся условия для того, чтобы искоренить его в целом.

Работать честно при Ельцине было невыгодно. Хорошо жили только те, кто растаскивал собственность, созданную упорным трудом многих поколений наших предков, и те, кто сидит на экспортных сырьевых потоках. Люди уже давно поняли, что при Ельцине настоящего успеха в бизнесе добивался только тот, кто научился жить по правилам воровской власти.

Если в советские времена (как бы их многие ни ругали) доходы от продажи нефти и газа, леса, металла шли в общую копилку, то теперь эти многомиллиардные суммы перетекают в западные банки на счета олигархов и коррумпированных чиновников. Политика ельцинских «реформ» была спланирована в интересах узкой группы приближенных к власти лиц.

Дело «Мабетекса», как я полагаю, подвело политический итог карьере Ельцина. Как сам бывший президент, так и его кремлевское окружение выглядят в контексте этого дела чрезвычайно неприглядно. Грустно говорить, но благодаря таким людям Россия за границей получила имидж коррумпированной и полу-мафиозной страны. Авторитет некогда великого государства оказался на международной арене напрочь подорванным: инвесторы рвут с Россией отношения, нас боятся, с нами не хотят иметь никаких дел. Чтобы не быть голословным, приведу фрагмент интервью Б. Бертосса итальянской газете «Corriere della Sera»:

— Я не думаю, что можно заниматься бизнесом в такой стране, как Россия, где судебные органы находятся в зависимости от политических властей. Кроме того, самыми коррумпированными являются именно административные и политические властные структуры. Обратите внимание: это не просто широко распространенное явление, это прочно установившееся правило. В большинстве случаев в ходе проводимых нами расследований мы сталкивались и сталкиваемся с фактами коррупции с участием высокопоставленных представителей административных и политических структур. Иными словами, если в стране невозможно обеспечить условия для свободной конкуренции, не стоит инвестировать ни франка из имеющихся у вас средств.

Очень хорошо помню встречу с президентом, состоявшуюся 5 августа 1996 года, уже после победы Ельцина в тяжелой предвыборной борьбе. На президентскую дачу в подмосковную Барвиху, где была назначена встреча, я приехал минут за 15 до аудиенции. Но, к моему удивлению, меня сразу же повели к Борису Николаевичу. У дверей я увидел Татьяну и супругу президента Наину Иосифовну. Лица встревоженные.

— Борис Николаевич чувствует себя неважно, — сказала Наина Иосифовна, — плохо спал. Постарайтесь его сильно не перегружать. Ладно?

Я пообещал. Тут же в разговор вмешалась Татьяна:

— Да, Юрий Ильич, закройте же наконец вопрос «о коробке из-под ксерокса» и… насчет Чубайса тоже. Это очень беспокоит и меня, и…

Она хотела сказать «и папу», но промолчала. Я прошел к президенту.

Ельцин стоял у стола. Медленно, как-то по-стариковски, боком, развернулся, подал мне руку.

— Поздравляю вас с победой на выборах, — сказал я.

Натужно улыбнувшись, он показал на стул.

Смотря на меня и как-то сквозь меня, Ельцин произнес, что его волнует сейчас один вопрос… Он взял папку, лежавшую на столе и, спотыкаясь, по слогам, безжизненным голосом прочитал надпись на обложке: «О неудовлетворительной реализации Указа Президента Российской Федерации о мерах по борьбе с фашизмом и другими проявлениями политического экстремизма». Он еле-еле справился с текстом, спотыкался, останавливался, глотал буквы… Половину слов просто не смог выговорить.

Невооруженным глазом было видно, что президент находится в плохой физической форме.

Я попытался объяснить, что именно по этому вопросу у нас дела обстоят совсем даже неплохо: на контроле у Генпрокуратуры находятся 37 уголовных дел, успешно идет расследование дел в Екатеринбурге, Москве, Санкт-Петербурге.

Ельцин меня практически не слушал. Когда я закончил, он как-то картинно, будто русский богатырь, подбоченился:

— Я не удовлетворен вашим докладом.

Что ж, он — президент, его право так говорить. С другой стороны, кто-то постоянно подсовывал ему эти бумаги, пытаясь из мухи раздуть слона и даже склоняя президента к неправовым действиям.

Так, на одной из встреч Ельцин прямо и без особых предисловий предложил мне «бартер»: он подписывает указ об освобождении от должности главного военного прокурора Паничева, а я в ответ возбуждаю уголовное дело против партии коммунистов, поскольку якобы прошла информация о создании в структурах этой партии неких вооруженных формирований. Я знал о неприязни Ельцина к коммунистам, его стремлении «задавить» их. Однако такое мог предложить какой-нибудь нечистый на руку человек, но никак не президент, гарант Конституции. Пахнуло каким-то базарным торгом. Не помню уже, под каким предлогом, но от «бартера» я тогда отказался.

Могло быть и другое объяснение недовольства президента — все та же «коробка из-под ксерокса». Я не согласовывал с ним недавнее возбуждение уголовного дела о «коробке», сделал это по своей инициативе. Это могло задеть самого президента и тех, кто стоял за его спиной. Вот и было решено одернуть меня, поставить, так сказать, на место.