Кремлевские подряды. Последнее дело Генпрокурора - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Скуратов cтр.№ 41

Кто-то из зала произнес:

— Да Скуратов же болеет! Как можно рассматривать вопрос, когда человек болеет?

Строев не замедлил парировать:

— Он здоровее нас с вами!

А ведь Егор Семенович ни разу мне не позвонил, не поинтересовался, как я себя чувствую… Состояние же мое действительно было очень даже неважным: из-за постоянного нервного напряжения у меня во сне начало останавливаться дыхание, я будто давился костью, казалось, что останавливается и сердце. От страха, что действительно умру, за ночь просыпался раз 20–30. Было тяжело.

Вечером ко мне приехал Владимир Макаров, заместитель руководителя Администрации президента:

— Напишите еще одно заявление об отставке.

Перед его приездом, кстати, позвонил Бордюжа и без предисловий попросил сделать то же самое. Звонил и Путин, тогда еще руководитель ФСБ. Путин был, конечно, в курсе игры, которую вела «семья», и соответственно держал равнение на кремлевский холм. Он сочувственно сказал:

— В печати уже появилось сообщение насчет пленки… это стало известным, Юрий Ильич, увы… Говорят, что и на меня есть подобная пленка…

Так он дал мне понять, что чем раньше я уйду, тем будет лучше для всех. И вообще лучше бы без шума…

Звонки Бордюжи и Путина были этакой предварительной артиллерийской обработкой, которая всегда проводится перед любым наступлением. Как только появился Макаров, я понял: наступление началось!

— Членов Совета Федерации я знаю хорошо: к ним придется идти и объясняться. В Совете Федерации народ сидит серьезный, заочно они меня не отпустят. Заявление я больше писать не буду, — решительно сказал я Макарову.

Именно в тот момент я твердо решил бороться. Бороться до конца! Ну почему я должен уступать? Ведь не я нарушаю закон, а они… Они! Все-таки я юрист, и не самый последний юрист в России… Неужели меня эта публика сломает?

Утром мне сказали, что меня по телефону разыскивает Строев. Раз разыскивает — значит, припекло. Да и зол я был на него в ту минуту… Попросил передать, что нахожусь на процедурах, и ушел на эти самые процедуры. Звонил он мне, судя по всему, неспроста: в Кремле поняли, что запланированный сценарий неожиданно дает сбой. Так оно и оказалось.

В тот же день губернатор Магаданской области Цветков вновь поднял на Совете Федерации вопрос о моей отставке: чего, мол, человека поднимать с постели и вызывать на заседание? Он болеет — и пусть себе болеет… Давайте удовлетворим его заявление, освободим — и дело с концом. Но Совет Федерации от такого предложения категорически отказался.

Начался этап изнурительной, тяжелой и длительной борьбы.

Первыми начали нагнетать обстановку СМИ — наши родные средства массовой информации. Можете представить, как оживилась их работа, когда прошел слух о моей отставке и я лег в больницу! Надо отдать должное: никто из них — ни одна газета, ни один телеканал, ни один журналист — не поверили, что причиной моего ухода стала болезнь.

Помню, Светлана Сорокина, комментируя новости на телеканале НТВ, сказала: Скуратов, мол, только что побывал на передаче «Герой дня», был полон сил, ничто не предвещало болезни — и вдруг… Нет, причина здесь в другом, не в болезни!

Подметили журналисты и такой факт: сразу же после моего отъезда в больницу прокуратура произвела несколько решительных акций. Совместно со спецгруппой «Альфа» были произведены обыски в «Сибнефти», в скандально известном частном охранном предприятии «Атолл» — родном детище Березовского, напичканном самой современной техникой, позволявшей прослушивать всех кого угодно, включая семью президента; был арестован бывший министр юстиции Валентин Ковалев… Обыски были произведены и в ряде организаций, сотрудничавших с «Аэрофлотом».

Некоторые газеты, в частности «Сегодня», сразу же высказали версию, что я специально устранился от решительных действий, свалив все на своего заместителя Катышева. Вывод, что «Скуратов увяз в политическом болоте», сделала и газета «Слово». Юрий Ильич, написала она, свалил все дела на Катышева и, судя по всему, не осмелившись пойти против Березовского, открытому конфликту с ним предпочел уход с политической арены.

Ложная версия: я ни на секунду не устранялся от работы, хотя и лежал в больнице. Обыски же все эти были запланированы у нас давно: со мной или без меня — они все равно бы состоялись.

Впрочем, версия, что я бездействовал, свалил все дела на Катышева, а прокуратура вопреки мне начала активно работать, долго не продержалась. Не получив ни одного подтверждения, она быстро умерла.

5 февраля «Комсомольская правда» предположила, что Скуратова сняли из-за того, что он оказался плохим политиком. Газета выдвинула две свои версии. Первая: Скуратов работал слабо, неэффективно, многие дела при нем застряли на мертвой точке; вторая: Скуратов, наоборот, начал копать слишком глубоко и залез в запретную зону. Действия Генпрокурора стали представлять опасность для «семьи» и ближайшего окружения президента.

Как ни странно, но вторая версия стала появляться все чаще и чаще и шла вразрез с точкой зрения тех кремлевских чиновников, которые пытались скомпрометировать меня в печати. Вообще, люди, которые «работали» над моей отставкой, прекрасно понимали, какое значение имеют СМИ, как всемогущ любой компромат, произнесенный или показанный с экрана телевизора, и усилия были приложены для этого колоссальные. Не брезговали они и неприкрытой ложью, действуя по принципу: чем абсурднее информация, тем скорее в нее поверят.

Примером такой откровенной лжи можно назвать статью в той же «Комсомольской правде» от 17 февраля 1999 года. В ней говорилось о просочившихся в редакцию слухах о якобы гуляющей по Администрации президента анонимке, согласно которой Скуратов обвиняется в потворстве неким финансовым расточителям, затратившим почти полмиллиона долларов на оплату поездок руководителей КПРФ с семьями во Францию, Англию, Австралию, Швейцарию и другие экзотические страны. Что в афере этой замешан не только сам Генпрокурор, но и его сын.

Большей чуши в своей жизни мне читать не приходилось. К чести «Комсомолки», газета в конце публикации сделала небольшую приписку: «Верны ли эти факты или налицо очередная «деза», подброшенная в Кремль некими силами, заинтересованными в том, чтобы Скуратов был отстранен от должности? Вероятно, объективный ответ на этот вопрос могут дать лишь правоохранительные органы. Но само появление безымянной «записки» (читай — анонимки), ставшей катализатором решения президента по Скуратову, в очередной раз демонстрирует масштабы той грязи и нечистоплотности, которые сегодня царят в российских властных структурах».

Уже через три дня «Комсомольская правда» откровенно сообщила, что кремлевская записка — это еще цветочки по сравнению с порочащими меня материалами, которые в массовом количестве начали забрасывать и в «Комсомолку», и в ряд других газет. «Столько всевозможной мерзости не выдавалось на-гора, пожалуй, еще ни на одного госдеятеля».

Вскоре я узнал, что для моей дискредитации создан специальный штаб, который решал, как действовать дальше, прорабатывал ходы, варианты, формулы поведения… Противостоять этому штабу было непросто, поскольку для достижения своей цели они использовали любые средства и способы.