Магическая Прага - читать онлайн книгу. Автор: Анжело Мария Рипеллино cтр.№ 60

Скотта у Сватека манипулирует с магическим зеркалом, найденным за сто лет до описываемых событий на могиле некоего галльского епископа, знатока алхимии. “Волшебная стеклянная сфера”, “открывающая далекие вещи”, однажды оказывается во владении немецкого алхимика Сетониуса, который и дарит ее Скотте. Зузанка (чеш. Zuzanka), дочь состоятельного человека Коралека, мечтает выйти замуж за своего жениха Ольдриха Рабштейского из Чиханова (чеш. Čihanova), отправившегося в Испанию за счет Рудольфа II. А пармский авантюрист, желающий стать зятем зажиточного аристократа, чтобы присвоить приданое, показал ей в том зеркале для катоптромантии ^[702] ее возлюбленного, держащего в объятиях мадридскую девицу, и разбил ее сердце.

Но как обесценен у Сватека этот инструмент, являющий “предсказательные эктоплазмы” ^[703], – здесь это обычный стеклянный шар, в линзе которого увеличился анемичный образ, созданный шарлатаном Скоттой. Чтобы усилить плутовство своего персонажа, Сватек повествует о другом обмане, совершенном им по сговору с антикваром Якубом Де Страда. Скотта прячет в лесах Брандиса-над-Лабой гроб с мумией фараона, а затем “обнаруживает” его в присутствии Рудольфа II, чтобы доказать, мол, якобы в древней Богемии существовали египетские некрополи. Но из мумии выпадает транспортная накладная агента, продавшего ее для императорских коллекций, и обманщика заточают в Белую башню.

Через три года Скотта выходит из тюрьмы, и ему ничего не остается, как с утра до вечера торговать в деревянном ларьке травяными настойками, огуречной травой и слабительными эликсирами.

Можно утверждать, что в пражской литературе Скотта – распространенный персонаж, воплощение гнусных пороков – соединяет в себе опыт чернокнижников с бесстыжим проворством грабителей и бандитов, бороздивших Богемию времен Рудольфа. Скотта стал прототипом всех итальянских мошенников, осевших в городе на Влтаве. Сватек не упускает возможности назвать его “коварным итальянишкой”, “итальянским мошенником”, “высокомерным итальянцем”, “итальянским авантюристом” и отметить его “дьявольскую итальянскую хитрость”. По этому поводу вспомним, что в рудольфинскую эпоху в Праге нашли пристанище многочисленные преступные банды итальянцев – наемных убийц, вооруженных пистолетами, которые назывались “bambitky” или “panditky”, от слова “бандиты”. Чтобы положить конец мародерству и убийствам, Рудольф повелел воздвигнуть три деревянные виселицы – ужасные подмостки правосудия, – на которых повесили многих мародеров ^[704].

Скотта послужил прообразом для некоторых мошенников – персонажей пражской литературы. В процитированной выше поэме Эразима Воцела “Лабиринт славы” дьявол утверждает, что он принадлежит к итальянскому роду Герцога любви, огорчен тем, что скатился (так же, как Скотта) до продавца мазей по имени Духамор. А перед собранием корифеев он называет себя “итальянским учителем” и хвастается, что якобы преподавал “в славном болонском университете” ^[705]. Со Скотта мы можем связать также хитрого Восилку из пьесы-сказки Й. К. Тыла “Волынщик из Стракониц” (“Strakonický dudák”, 1847), студента-неудачника, бродягу, тунеядца, подхалима и сутенера.

В конце концов, в памяти остается какое-то смешанное и беспокойное чувство от Златой улочки с ее карликовыми домиками. Образы бесчисленных адептов и уличных зазывал, что достигали берегов Влтавы, словно накладываются друг на друга благодаря похожести их судеб и образуют одно огромное составное пугало шарлатана-алхимика, пританцовывающего над Прагой с мошеннической гримасой на физиономии, словно искаженное в анаморфозе ^[706]. О слепота, о безрассудство, о мании этих ненасытных людей! Вся эта возня, трюкаческая лихорадка, все эти проклятые мошенничества канули в Лету, оставив по себе лишь свинец, дым и адскую тоску. Ни один эликсир не способен продлить жизнь. Да и было ли там золото, кроме того, что пошло на золочение виселиц?

В “Лабиринте света и рае сердца” Яна Амоса Коменского ^[707] читаем: “Кроме того, субстанция, превращающая металлы в золото, имеет и другие чудесные свойства: к примеру, она сохраняет здоровье человеческое и на две-три сотни лет предотвращает смерть, а того, кто постоянно с нею соприкасается, делает бессмертным. Этот самый lapis, без сомнения, – не что иное, как семя жизни, основа и квинтэссенция всей вселенной, от которой берут начало все живые существа, растения, минералы и сами природные стихии” (xii).

В комедии Владислава Ванчуры “Алхимик” (1932) император Рудольф II перед консилиумом различных астрологов и алхимиков (Джона Ди, Сендивогия, Келли, Брагадино, Кеплера, Хайека, Тихо Браге и других) страстно умоляет алхимика Алессандро дель Мароне (возможно, это одно из имен итальянского шарлатана Алессандро Скотты) остановить распад, вытащить его из грязной бездны, вернуть ему молодость. Алхимия, процветавшая в Праге во времена Рудольфа II, и философский камень, продлевающий жизнь, послужили поводом для комедии Карела Чапека “Средство Макропулоса” (“Vèc Makropulos”, 1922) ^[708].

Иеронимус Макропулос, один из многих шарлатанов и алхимиков, наводнявших двор, “всевед” из племени авантюристов Скотта и Мамуньи, изготовляет для монарха жизненный эликсир, который может сделать его бессмертным и молодым на триста лет. Но Рудольф, опасаясь отравления, желает, чтобы первой это “aurum potabile” (“питьевое золото”) выпила шестнадцатилетняя дочь алхимика. Оккультные науки – вот еще один пражский мотив, который, наряду с големической темой, составляет инвентарь Чапека.

В комедии дочь алхимика, ставшую долгожительницей, зовут Эмилия Марти, она знаменитая певица. Эмилия живет более трехсот лет под разными именами (Элина Макропулос, Эллиан Мак Грегор, Евгения Монтес, Екатерина Мышкина, Эльза Мюллер). Чапек твердит, что она “прекрасна до безумия”, но “холодна, как лед”, “холодна, как нож”, словно вышла из могилы. Она излучает чары, извращенный магнетизм которых завлекает и прельщает мужчин, встречающихся на ее пути.