Тайна трех четвертей - читать онлайн книгу. Автор: Софи Ханна cтр.№ 3

– Вы говорите о письме, которое получили? – спросил он.

– Вы должны о нем знать, ведь вы сами его написали, – сказал Джон Мак-Кродден. – Вы обвинили меня в убийстве человека по имени Барнабас Панди.

– Должен сказать, что я сильно разочарован, – продолжил Мак-Кродден. – Знаменитый Эркюль Пуаро позволяет использовать себя столь легкомысленным образом.

Пуаро не стал отвечать ему сразу. Возможно, он неудачно подобрал слова и потому не сумел убедить Сильвию Рул услышать себя? В таком случае с этим Мак-Кродденом он должен постараться быть более убедительным.

– Мсье, s’il vous plait ^[6]. Я полагаю, кто-то отправил вам письмо, в котором обвинил вас в убийстве. В убийстве Барнабаса Панди. Эту часть вашей истории я не ставлю под сомнение. Но…

– Вы вовсе не в том положении, чтобы ставить что-то под сомнение, – заявил Мак-Кродден.

– Мсье, пожалуйста, поверьте мне: я не являюсь автором письма, полученного вами. Эркюль Пуаро никогда не относился к убийству легкомысленно.

Я бы…

– О, никакого убийства не было, – с горьким смехом перебил его Мак-Кродден. – В противном случае полиция уже давно поймала бы преступника. Это одна из глупых забав моего отца. – Он нахмурился, словно ему в голову пришла тревожная мысль. – Если только старое чудовище не склонно к садизму в еще большей степени, чем я думал, и не намерено подставить меня по делу о нераскрытом убийстве. Полагаю, подобный вариант возможен. С его беспощадным упорством… – Мак-Кродден смолк, а потом пробормотал: – Да, такое возможно. Мне бы следовало это предвидеть.

– Ваш отец – адвокат Роланд Мак-Кродден? – спросил Пуаро.

– Вы прекрасно знаете, что это так. – Посетитель уже заявил о своем возмущении и теперь говорил так, словно с каждым произнесенным словом его уважение к Пуаро стремительно неслось в пропасть.

– Мне известна лишь репутация вашего отца. Мы не встречались лично, и я с ним никогда не говорил.

– Ну конечно, вы должны сохранять лицо, – заметил Мак-Кродден. – Я уверен, он заплатил вам солидную сумму, дабы скрыть свое участие. – Он оглядел комнату, будто только что обратив внимание на то, что его окружало. – Богач, которому деньги нужны менее всего, вроде вас или моего отца, ни перед чем не остановится, чтобы умножить свое состояние. Вот почему я никогда не доверял подобным людям. И не зря. Деньги оказывают разлагающее влияние, как только ты начинаешь к ним привыкать, и вы, мистер Пуаро, тому доказательство.

Пуаро даже не мог припомнить, когда кто-то в последний раз говорил ему столь неприятные вещи, несправедливые и глубоко ранящие.

– Я всю жизнь работаю ради всеобщего блага и защиты невиновных и – да! – людей, которых несправедливо обвиняли в преступлении. К числу этих людей принадлежите и вы, мсье. И вот теперь вы приходите ко мне и столь же несправедливо меня обвиняете. Я невиновен: я не писал и не посылал вам письма, в котором говорится, что вы кого-то убили. Я не знаю, кто такой Барнабас Панди. Ни мертвый ни живой. Но здесь то, что нас с вами объединяет, заканчивается, поскольку, когда вы настаиваете на своей непричастности к преступлению, я слушаю. Я думаю: «Этот человек может говорить правду». Поскольку когда…

– Избавьте меня от красивых слов, – снова перебил его Мак-Кродден. – Если вы воображаете, что я поверю вашей ослепительной риторике больше, чем верю деньгам, репутации или другим вещам, к коим с уважением относится мой отец, вы глубоко заблуждаетесь. Ну а теперь, когда Роланд-Веревка, вне всякого сомнения, потребует от вас отчета относительно моей реакции на его грязные интриги, пожалуйста, скажите ему: я не участвую. Я никогда не слышал о Барнабасе Панди, никого не убивал и мне нечего бояться. И у меня достаточно веры в законы нашей страны, чтобы меня не повесили за преступление, которого я не совершал.

– Вы считаете, ваш отец хочет, чтобы вас повесили?

– Я не знаю. Такое возможно. Я всегда думал, что, если у отца закончатся виновные, которых можно отправить на виселицу, он обратит свое внимание на невиновных и сделает вид, что они преступники – как в суде, так и в собственном мозгу. Все, что угодно, чтобы удовлетворить жажду крови, человеческой крови.

– Это удивительное обвинение, мсье, и далеко не первое, сделанное вами с того момента, как вы здесь появились.

Отрывистая и холодная манера речи Мак-Кроддена вызвала у Пуаро озноб. Казалось, его неожиданный посетитель хладнокровно излагает неоспоримые факты.

Роланд-Веревка, о котором Пуаро много слышал за последние годы, совсем не походил на того человека, каким его описывал сын. Да, он всячески поддерживал смертную казнь для виновных – немного слишком энергично, на вкус Пуаро, ведь некоторые обстоятельства требуют осмотрительности, – но Пуаро подозревал, что Мак-Кродден-старший сам бы пришел в ужас от перспективы казни ни в чем не повинного человека. И если посетитель действительно его сын…

– Мсье, за всю свою жизнь я не встречал отца, который бы стремился отправить на эшафот собственного сына, обвиняя его в убийстве, которого тот не совершал.

– О нет, вы ошибаетесь, – тут же отреагировал Мак-Кродден. – Несмотря на ваши протесты, я знаю, что вы встречали моего отца и объединились с ним, чтобы выдвинуть против меня обвинение. Так вот, можете передать моему дорогому отцу, что я перестал его ненавидеть. Теперь, когда я вижу, как низко он пал, я его жалею. Он ничуть не лучше обычного убийцы. Как и вы, мистер Пуаро. И то же самое можно сказать о тех, кто поддерживает смертную казнь через повешение, например, наша жестокая система правосудия.

– Таково ваше мнение, мсье?

– Всю свою жизнь я являлся источником проблем и разочарований для отца: отказывался склонить перед ним голову, делать, что он пожелает, думать, как он, работать в выбранной им профессии. Он хотел, чтобы я стал юристом. Он так и не сумел меня простить за то, что я отказался.

– Могу я спросить, какова ваша профессия?

– Профессия? – Мак-Кродден усмехнулся. – Я сам себя обеспечиваю. Ничего необычного или грандиозного, что позволило бы мне играть жизнями людей. Я работал на шахте, на фермах, на фабриках. Делал безделушки для дам и продавал их. Я хорошо умею продавать. В данный момент у меня своя лавка и крыша над головой, но все это не устраивало моего отца, а Роланд Мак-Кродден не признает поражений. Никогда.

– Что вы имеете в виду?

– Я надеялся, что он перестал в меня верить. А теперь вижу, что он до сих пор на что-то рассчитывает. Он знает, что человек, которого обвинили в убийстве, вынужден защищаться. На самом деле это очень умно с его стороны. Он пытается меня спровоцировать, лелеет самые разнообразные фантазии, представляет, что я буду сам себя защищать в Олд-Бейли ^[7]. И мне придется заинтересоваться юриспруденцией, не так ли?