Свидетель надежды. Иоанн Павел II. Книга 2 - читать онлайн книгу. Автор: Джордж Вейгел cтр.№ 109

Эта мысль была бы не верна, если бы не существовало проблем, которые предвидел Папа. Ставшие придирчивыми польские средства массовой информации и светская интеллигенция быстро столкнулись с идеей, что демократия означает приостановку дебатов по поводу норм общественной нравственности, или, как выразился один писатель, демократическая Польша должна быть «государством с нейтральным Weltanschauung [взглядом на мир]». Критически мыслящим духовенством это было воспринято как одно из первых и наиболее пагубных влияний Запада. Эта идея распалила яростные национальные споры по поводу абортов, в которых и официальная Церковь, и ее оппоненты вели себя не вполне разумно. Закон, разрешающий аборты, был принят режимом Гомулки в середине 1950-х гг. как своего рода противодействие католической морали, и было совершенно очевидно, что Церковь в посткоммунистической Польше должна упорно настаивать на законной защите прав нерожденных младенцев. Однако польские епископы в отличие от Иоанна Павла не рассматривали проблему абортов как вопрос о нравственной основе демократии. Церковные лидеры сплошь и рядом попросту инструктировали своих подчиненных, что аборты являются гнусностью, которую необходимо искоренить в угоду требованиям Церкви. Католические издания, такие как «Тыгодник повшехны», вполне могли изложить учение Иоанна Павла о том, что свободное «право» на аборт по желанию несовместимо с демократическим обществом, которое опирается на защиту основных прав человека и на главенство закона, но они либо безмолвствовали, либо высказывались крайне неубедительно. Независимая польская пресса и польские секуляристы рассматривали аборты как вопрос личной свободы, замещая недавно сброшенный груз «красной тирании» коммунизма фантомом «черной тирании» Церкви. Как официальная Церковь, так и ее оппоненты и правительство под руководством «Солидарности» оказались не способными обсуждать проблему абортов как, по существу, вопрос общественный. Все, кто оказался вовлеченным в дебаты, обсуждали его как вопрос индивидуальной автономии.

Этническое и экуменическое напряжение также испортило визит. Церковь Святой Терезы в Пшемысле, расположенном около польско-украинской границы, конфискованная у греко-католиков, поляков украинского происхождения, в 1946 г., в конечном итоге была передана кармелитам. В январе 1991 г. ее на пять лет возвратили греко-католикам, а потом протестующие католики латинского обряда силой отменили решение, правильность которого подтвердил Иоанн Павел. Возможно, впервые в жизни Иоанн Павел был резок с кармелитами, к которым когда-то сам надеялся присоединиться. Альтернативой было строительство греко-католического храма в некогда вакантной греко-католической епархии Пшемысля, чтобы он стал местом служения нового греко-католического епископа Ивана Мартыняка. Ситуация в Пшемысле была настолько напряженной из-за древней вражды между местными поляками и украинцами, что польский епископ счел своей обязанностью издать 28 февраля распоряжение, напоминающее разозленным местным католикам латинского обряда, что епископ Мартыняк «прислан Его Святейшеством» и заслуживает «достойного восхождения» на свой престол. Греко-католики были обижены тем, что их восстановленная епархия вынуждена подчиняться Примасу латинского обряда в Варшаве в большей степени, чем архиепископу во Львове, на Украине. Кардинал Любачивский привез на папскую мессу в Пшемысль несколько тысяч украинских католиков, но надежды Папы на окончательное примирение между поляками — католиками латинского обряда и проживающими в Польше греко-католиками украинского происхождения в ходе визита не сбылись.

Даже правительство, руководимое «Солидарностью», ухитрилось создать сложности для Иоанна Павла. В конце визита Папа надеялся частным образом провести несколько дней в своих любимых Татрах. Правительство, поддавшись нажиму прессы, брюзжащей о стоимости визита и жалующейся, что Папа не понимает давления, которому подвергаются демократически избранные лидеры, не одобрило папский отдых в Татрах. Иоанн Павел, отложивший свои планы ради короткого отдыха в горах, был обижен и уязвлен.

Папское паломничество 1991 г. в Польшу оказалось не подготовлено должным образом Польской Церковью. Создавалось впечатление, что Папа не был четко осведомлен о новой политической и культурной ситуации и ходе ее развития. «Десять заповедей» — тема, сама по себе не вызывающая возражений, была не самой подходящей в данный момент. А Польской Церкви не хватило собственных источников информации, чтобы достойно встретить вызов светской прессы, которая в своей работе переняла стиль западных средств массовой информации, признающих наличие у общественных деятелей вины и скрытых намерений, пока не доказано обратное. Иоанн Павел позднее сам будет размышлять о том, что он, возможно, недооценил степень опасности, которую коммунизм привнес в культуру его родины ^[56]. Он также понял, что польские епископы в июне 1991 г. усложнили его задачу своими тяжеловесными маневрами с посткоммунистическими политиками, кроме того, у него могло возникнуть подозрение, что его собственный подход к демократической Польше нуждается в корректировке.

Паломничество июня 1991 г. создало в восточноевропейской прессе новый образ Иоанна Павла II — злобного старика, неспособного понять мир, которому он помог измениться. Это была грубая карикатура. То, что следовало изобразить как стремление Папы к защите основных прав человека, было отвергнуто как лютый гнев разочарованного любовника, озлобленного своей отставкой. Иоанну Павлу II, как может сказать любой, кто знает его, вовсе не свойственны едкие и резкие суждения. Неудачно подготовленная поездка в контексте общественных настроений, порожденных неуверенными действиями польского руководства в 1990 г., помогла комментаторам, отождествлявшим свободу с полной независимостью от моральных обязательств, создать подобную карикатуру.

Шесть лет спустя Иоанн Павел II сумеет найти нужные интонации во время очередного паломничества в Польшу и изгладит из памяти большинство неприятных воспоминаний от визита 1991 г. Но в тот момент четвертое папское паломничество в Польшу стало еще одним испытанием и без того тяжелого года.

ЕВРОСИНОД 1991 ГОДА

Следуя путем новой евангелизации, Иоанн Павел первым обратил внимание на «старый континент» — Европу.

Архиепископ Жан Шотте, Генеральный секретарь Синода епископов, в начале 1990 г. посетил Англию, чтобы побеседовать о видении Ватиканом образа новой Европы. В ходе неофициальной дискуссии о том, как Церковь может наилучшим способом использовать возможность, созданную падением Берлинской стены, Шотте высказал идею об общеевропейском Синоде епископов. Вестминстерскому кардиналу Бэзилу Хьюму она понравилась. По возвращении в Рим Шотте рассказал Папе о своей беседе с кардиналом Хьюмом. Иоанн Павел подал бельгийскому прелату записку, датированную 24 декабря 1989 г., с набросками его собственных идей по поводу почти такой же встречи.

Во время волнующей поездки по недавно освободившейся Чехословакии Папа назначил Специальную европейскую ассамблею Синода епископов в Велеграде в Моравии на 22 апреля 1990 г. Сообщая об этом, газета «Монд», цитируя Иоанна Павла, описала приближающийся Евросинод, как «новое завоевание европейского сознания». Комментатор манчестерской «Гардиан» заявил, что Папа проявляет себя «как один из немногих европейских лидеров с бесспорно гегемоническим проектом», опирающимся на «политическое движение, основанное на вере в Господа и отказывающееся и от неверия, и от материализма». Евангелическое основание в папской инициативе было упущено и в этом, и других комментариях.