Русское средневековье - читать онлайн книгу. Автор: Антон Горский cтр.№ 36

Страница

Надо сказать, что противопоставление Михаила как светлой фигуры Юрию как темной личности, в том числе приписывание Михаилу борьбы с Ордой, а Юрию, наоборот, прислужничества ей, не случайно так популярно. Такой взгляд в определенной мере сглаживает реальное явление, имеющее место в отечественной историографии, — рассмотрение истории Руси XIV–XV веков с москвоцентричной точки зрения. История Руси ордынской эпохи традиционно воспринимается у нас как история Московского княжества (см. об объективных причинах этого выше, в главе 6), «возвышения» Москвы ^[62]. Михаил Ярославин оказался подходящей фигурой для создания своего рода «немосковского сектора» в этой картине. Дело в том, что его противник Юрий Данилович никогда не был героем москвоцентричной концепции: ведь он не стал предком позднейших московских государей. Вот Иван Калита — другое дело: от него пошло продолжение династии, он сохранил за собой великое княжение до конца жизни (неважно, что оно было получено за участие в разгроме Тверского княжества) и этому деятелю прощалось все… Михаил Ярославич же действовал до того, как Иван Калита сделался московским князем, значит, с этой «священной коровой» вроде как и не враждовал (хотя на самом деле Иван всегда поддерживал брата Юрия, и, например, в 1305 году отбил нападение тверской рати на Переяславль; но сам Михаил в этом бою не участвовал, он в то время находился в Орде, стало быть, эти две фигуры вроде как и не пересекались). Он выгодно смотрелся на фоне Юрия если доверять оценкам «Повести о Михаиле Тверском». То есть Михаил хорошо подходил на роль «немосковского» героя в москвоцентричной в целом картине русской истории XIV столетия. А вот его сын, Александр Михайлович, в такой роли никогда не выступал. Между тем он, хотя и не подвергал сомнению верховную власть хана Орды, но (в отличие от отца) действительно бился (в 1327 году) с ордынским отрядом (хотя мог бы попытаться удержать восставших тверичей или по крайней мере отмежеваться от их действий), не разорял (в отличие от Михаила и московских Даниловичей) русские земли вместе с татарами (в 1325 году, правда, сопровождал ордынских сборщиков дани, но военными действиями это мероприятие не сопровождалось), не совершал (в отличие от Михаила и Юрия) клятвопреступлений, наконец, так же как и отец, умер в Орде мученической смертью и был впоследствии признан святым. В чем же «недостаток» Александра Михайловича? Видимо, в том, что его соперником был «неприкосновенный» Иван Калита. Если для того или иного исторического периода имеется московский герой, немосковскому уже места нет…

Само по себе значительное внимание к личности Михаила Ярославича вполне оправдано. Если он не был, как показано выше, борцом с «ордынским игом», это не значит, что тверской князь являлся малозначительной фигурой. Это был видный политический деятель своей эпохи. Он очень много сделал для укрепления Тверского княжества; значителен его вклад в развитие местной культуры. Но порой стремление подчеркнуть значение Михаила для русской истории доходит до курьезов ^[63].

В 2005 году автор этих строк участвовал в проходившей в Твери конференции, посвященной Михаилу Тверскому. Речь шла не об отношениях с Ордой, а о другом сюжете: конференция именовалась «К 700-летию принятия титула «великий князь всея Руси»: роль Тверского княжества и Михаила Ярославича Тверского в становлении российской государственности». В своем докладе я приходил к выводу, что говорить о «принятии» Михаилом титула «великий князь всея Руси» нет оснований. До конца XV века это был не титул, а почетное определение, которое в домонгольский период прилагалось к князьям киевским, а с середины XIII века перешло к князьям владимирским, сначала благодаря тому, что они обладали Киевом, а затем (к концу XIII столетия) и непосредственно ^[64]. Правление Михаила было важной вехой в эволюции этого определения: при нем утвердилась его полная форма — «великий князь всея Руси» (в домонгольский период применялся вариант «князь всея Руси»), но не более, в официальный титул оно при нем не превратилось. В ходе дискуссии двое участников конференции, причем тверичей, согласились с доводами доклада. С возражениями выступал один участник, автор основного доклада В. А. Кучкин, москвич. Казалось бы, нормальная научная дискуссия, расстановка дискутирующих отнюдь не по городам. Но после конференции, вне ее, начались чудеса.

Сначала в журнале «Древняя Русь» в заметке про конференцию о моем выступлении было сказано, что автор «в своем докладе анализировал встречающиеся в домонгольских текстах формулы великий князь всея Руси и князь всея Руси. Докладчик представил 7 таких примеров. Применялась эта формула, по словам А. А. Горского, исключительно к князьям киевским. Однако далеко не все приведенные примеры показались участникам конференции убедительными». Далее в заметке следовал вдесятеро больший текст, содержащий пересказ возражений на мои тезисы В. А. Кучкина (и только его, поскольку никакие другие «участники конференции» мне не возражали); а о моих возражениях последнему — ни слова… Я посчитал, что изложение дискуссии, мягко говоря, страдает неточностью. По итогам конференции готовился сборник статей, и в конце своей статьи я сделал сноску со следующим текстом: «Настоящая статья представляет собой расширенный текст доклада, прочитанного на конференции в Твери в декабре 2005 года. К сожалению, в заметке об этой конференции, опубликованной в журнале Древняя Русь (№ 2 за 2006 год), имеется ряд неточностей. Содержание доклада автора этих строк изложено в двух коротких предложениях, после чего вдесятеро больший по объему текст посвящен возражениям ему, приписанным участникам конференции (без каких-либо оговорок вроде отдельным, «некоторым»), из чего у читателя должно сложиться впечатление о единодушном неприятии ими моей точки зрения. На самом деле, несмотря на то, что конференция называлась К 700-летию принятия титула «великий князь всея Руси»: роль Тверского княжества и Михаила Ярославича Тверского в становлении Российской государственности» (т. е. уже в названии утверждался приоритет точки зрения, которую я не разделяю) и проходила в Твери, некоторые ее участники (замечу — тверичи) солидаризировались с автором этих строк в отрицании тезиса о «принятии титула» Михаилом Ярославичем в 1305 году, а с возражениями мне выступал один участник (москвич) — В. А. Кучкин; его критические замечания и приведены в хронике вместо изложения положений моего доклада, о содержании же моих возражений на тезисы В. А. Кучкина хроника не сообщает». Никаких возражений по поводу этого текста не поступило. Присутствовал он и в корректуре сборника. Но в опубликованном тексте сноски не оказалось! Редактор А. Н. Хохлов снял ее без ведома автора — вещь абсолютно недопустимая с точки зрения научной этики, представлений об авторском праве. Очевидно, текст сноски был расценен как «антитверской»…

Страница