Максимилиан I - читать онлайн книгу. Автор: Зигрид Грессинг cтр.№ 45

Поэзия и музыка в те времена часто существовали в симбиозе. Когда в 1501 г. Максимилиан прибыл в Линц со своей второй женой Бианкой Марией, в честь высоких господ разыграли аллегорическую драму «Ludus Dianae» ^[9] Конрада Целтиса, произведение, имеющее новаторское значение. Композитором являлся не кто иной, как Генрих Исаак. Двадцать четыре артиста с известными именами, среди них и сам поэт, участвовали в монументальном музыкальном представлении, заканчивающимся прославлением Максимилиана и Бианки Марии.

Художники охотно и с удовольствием выражали свое уважение к королю и императору во всех мыслимых формах. Максимилиан был не просто человеком с разносторонними интересами, сегодня его бы назвали мегазвездой; его жизнерадостность и юмор завоевывали сердца окружающих. Благодаря счастливой натуре ему в большинстве случаев удавалось оставаться «веселым королем». Он сделал это своей жизненной целью, хотя постоянные бои призывали его к себе. Но он не обращал внимания на негативное; жизнь — игра, в которой можно потерять, но можно и выиграть. И он вовсе не был человеком, который мог бы расстроить компанию.

Он обожал забавных людей, прежде всего шутов. Им единственным император позволял говорить ему — владыке — неприкрашенную правду. Веселый советник Максимилиана Кунц фон дер Розен служил господину не только шутом, он одновременно являлся его другом, советчиком и собеседником, имея право в любое время войти в покои Максимилиана. Кунц фон дер Розен никогда не лез за словом в карман. В веселой, зачастую, двусмысленной речи он порицал то или иное решение Максимилиана, в сатирических стихотворениях указывая на какую-нибудь ошибку, и не успокаивался, пока оба, он и его господин, не разражались громким смехом. При этом император признавал правоту Кунца во многих вещах; он задумывался и старался воплотить в дело совет верного шута.

Максимилиан оставался вечным странником, обладающим железным здоровьем. Всю жизнь он подвергался бесконечным тяготам, проезжая на коне всю страну вдоль и поперек, из одного постоялого двора в другой, где люди пытались за считанные секунды создать какое-то подобие комфорта и уюта, дабы предложить императору скромное ночное пристанище. Максимилиан довольствовался и самыми скромными условиями — не так, как большинство его князей, имевших постоянные резиденции, украшенные с роскошью и элегантностью величайшими художниками страны.

В городах империи хорошо знали, чего им ждать, если Максимилиан объявлял о предстоящем визите. С одной стороны, отцы города тряслись над своими усердно собранными деньгами, ведь высокий гость крайне редко оплачивал счета, но с другой — царило радостное предвкушение предстоящего веселого праздника, которыми так славился император. Со всех концов стекались рыцари на лошадях в доспехах: каждого привлекала возможность скрестить копья со знаменитым «турнирщиком» Максимилианом. Правда, к участию в официальных турнирах допускались только выдержавшие «проверку родословной» — рыцарю полагалось иметь не менее трех поколений благородных предков. Но простой народ для собственного удовольствия сам устраивал себе представление. «Кадушечные турниры» выглядели пародией на «высокие турниры»: соревнующиеся сидели на деревянных конях и, нахлобучив на головы кадушки или пчелиные улья, бились шестами, веселясь при этом от всей души. Нюрнбергские подмастерья устраивали зрелище как раз во вкусе простых людей, и все восторженно аплодировали победителю «турнира святого Грааля», в награду за «героическое мужество» получавшего «фею», всем известную проститутку.

Маскарады и карнавалы, проходившие не только на Масленицу, устраивались для всех, без оглядки на сословие или происхождение. На шумных праздниках обходились без церемоний, и не одна девица теряла там свою девственность, что не считалось особенно зазорным. Люди имели другие моральные представления: чопорность и неприступность не слишком ценились. Пока музыканты настраивали инструменты, парни частенько подбрасывали вверх своих девушек, чтобы «рассмотреть их сзади и спереди».

Вероятно, первопричиной мечты, всю жизнь не дававшей покоя Максимилиану, стала полная блеска встреча его венценосного отца с герцогом Бургундским — его будущим тестем, когда эти мужи протянули в Трире друг другу руки. На стороне одного находилась представительская власть, на стороне другого — деньги. Возможно, в то время в голове Максимилиана созрела идея объединить когда-нибудь оба столь важных компонента. Поэтому он всю жизнь заботился об усилении своей власти и власти дома Габсбургов, а также искал прибыльные источники денег, к его сожалению, все время иссякавшие. Испытывая хроническую нужду в деньгах, Максимилиан иногда совершал незаконные сделки. Например, однажды расплатился с Фуггером деньгами, полученными от продажи индульгенций, в результате чего гульдены верующих использовались совсем не по назначению. Кроме того, он сообщил Фуггерам еще об одном плане, который, будучи реализован, привел бы Аусбургский торговый дом к еще большему подъему.

Все знали о давно вынашиваемой Максимилианом мысли короноваться в Риме императором, но его идея добиваться сана папы потрясла даже привычных к высоким полетам мечты Максимилиана современников. Первоочередной целью король считал официальное коронование императором, чего добивался долгие годы. На переговорах возникали бесконечные осложнения, ведь папой, как и прежде, оставался Александр VI Борджиа — человек, неприятный Максимилиану до глубины души; о нем он неоднократно презрительно высказывался: «Папа Александр заслуживает хорошей трепки, повесить бы ему на шею схизму… новый Мохаммед и антихрист». Папу, казалось, не очень задевали грубости и порицающие тирады человека, намеревающегося получить корону императора и тем самым зависящего от его услуг. Если бы Максимилиан бушевал по эту сторону Альп, то неизвестно, когда бы он получил корону императора! Александр VI вел тайную игру, а французский король с восторгом ему подыгрывал, Людовик XII уже давно понял, каким огромным желанием поглощен его вечный соперник. Он не позволит папе в полном одиночестве мешать осуществлению мечты Максимилиана. Но земная жизнь Александра Борджиа подходила к концу. Изнуренное развратом, тело папы буквально разваливалось. Посмертная слава о нем была ужасной. Слуги, ухаживавшие за умирающим, рассказывали с ужасом, будто сам черт в образе обезьяны выпрыгнул из спальни святого отца.

Все надежды христианского мира сконцентрировались теперь, в 1503 г., на его наследнике. Для Максимилиана, казалось, звезды наконец расположились благоприятно: Пий III, избранный конклавом, выразил Максимилиану готовность короновать его императором.

Но судьба распорядилась иначе: Пий III только пару месяцев владел престолом святого Петра — в октябре 1503 г. он навсегда закрыл глаза. Опять собрались кардиналы, намереваясь после долгих обсуждений выбрать достойного человека, способного стать эталоном нравственности, в отличие от своего предшественника, сразу прозванного современниками «Il papa terribile» ^[10]. Юлиан II (Джулиано делла Ровере), опытный политик, уже в преклонном возрасте, с самого начала пообещал реформу церкви на всех уровнях. Но стремление к неограниченной власти не только в церковной сфере отодвигало его духовные намерения на задний план. Он был человеком, прошедшим огонь и воду, к нему испытывал почтение такой художник, как Микеланджело. Целеустремленно он осушал болото безнравственности, распространившееся вокруг папства Борджиа. Послушание и порядок опять вернули свою значимость в Риме, причем папа не чурался собственноручно совершать порку.