Хидэёси. Строитель современной Японии - читать онлайн книгу. Автор: Даниель Елисеефф cтр.№ 47

Так в конечном счете собралась эта «армада» — по сути тяжелые барки или галеры с лопатообразным рулевым веслом и внушительными надстройками, увенчанными дополнительным парусом, который помогал работе гребцов; в целом эти суда были маневренными и быстрыми в хорошую погоду, не боялись мертвого штиля, но малейший шторм создавал для них угрозу.

Тем не менее операция развивалась как нельзя лучше. Кониси Юкинага без затруднений достиг Пусана на южном побережье Кореи, а через три недели дошел до Сеула. Возможно, и это было единственной тенью на блистательной картине, он не обращал достаточно внимания на то, что творилось вокруг него: на выжженную землю, на опустошенные города, гигантские груды пепла, где японские солдаты не могли заметить ни живой души. Но войска только что провели успешную высадку; за ними следовала интендантская служба — хорошо организованная, она включала в свой состав даже португальского переводчика, — и Юкинага шел своим путем.

Окопавшийся в своем замке Нагоя, обещая приехать, но постоянно откладывая день отъезда, Хидэёси ликовал: он назначил губернатора Сеула — Укита Хидэиэ, сына феодала, которому он дал приют после смерти отца и которого только что женил на своей приемной дочери. Полностью удовлетворившись внешним видом событий, действительно ли он намеревался выйти в море и направиться в Корею, а потом в Китай? Он громогласно объявил о победе. Первой он уведомил об этом любимую мать:

Потом (в мае 1592 г.) он пишет, может быть, самое знаменитое из своих писем, адресованное его племяннику, приемному сыну и преемнику на посту кампаку — Хидэцугу:

Далее следует тринадцать пунктов, посвященных технической организации похода. Потом:

Эта знаменитейшая командная записка, как всегда у Хидэёси, в нескольких словах резюмирует ситуацию, оставляя мало сомнений в природе намерений и представлений автора. Во-первых, он плохо оценивал расстояния, как и площади: послать лошадей в количестве, необходимом для создания внушительной кавалерии, в Корею было далеко не то же самое, что переправить их через пролив Симоносэки, и даже не то же самое, что отправить их в каботажное плавание между островами и рифами Внутреннего моря, хоть в то время такое плавание и было весьма опасным. К тому же, даже если число «сто» в понятии «сто провинций» было лишь условным и скорее имело смысл «много», позволительно задаться вопросом о значимости земель, окружавших китайскую столицу, которая, сверх того, отнюдь не имела того центрального положения, как Киото, размещенный в центре империи; Пекин находился на самом севере Китая, у подножия Великой стены и недалеко от земель кочевников, плохо контролируемых. Что касается династии Мин, то даже при тогдашнем ее шатком положении она сохраняла больше реальной власти, чем когда-либо имел император Японии, и трудно представить, чтобы китайский император Ваньли ^[7] (1572–1620), каким бы малодушным он ни был, без попытки сопротивления подчинился диктату иноземного полководца. Наконец, огромность бесконечной равнины, углубиться в которую значило слишком оторваться от своих баз, была опасней локального сопротивления опытных армий.

Роковая слепота! Хидэёси в высшей степени обладал организационным талантом и прежде всего талантом военной организации. Но, столь хорошо зная сердце своих людей и своих противников на архипелаге, он совершенно не имел представления о психологии народов материка. Он не понял, что для корейцев, живущих в пограничной стране, куца постоянно вторгались и которой постоянно угрожали, бежать означало выигрывать время для организации сопротивления. Он неправильно оценивал и китайскую медлительность (император Китая, проведя мобилизацию, все еще не давал приказа своим войскам пересечь Ялу, пограничную реку), и низкий боевой дух китайских солдат, когда они наконец перешли в наступление, и их быстрый отход, и проволочки Пекина, делавшего вид, что с почтением относится к Кониси Юкинага и желает вступить с ним в переговоры. Японские воины, одновременно крайне искушенные и крайне наивные, ни на миг не представляли себе традиционной непопулярности военной службы в Китае, медлительности администрации и страны, в равной мере огромных, подчиненности военной власти гражданской — как могли вообразить себе такое они, для кого гибель в бою была целью жизни и ее высшим завершением? Они, при всей увлеченности героическими рассказами из китайских романов, забыли также, что существуют другие формы войны, кроме столкновения в правильном боевом порядке. Они не понимали, что можно играть по другим правилам, чем их правила, и что рыцарство в Китае утратило популярность с эпохи Воюющих царств и исчезло давно, с основанием империи в 221 г. до нашей эры.