Фельдмаршал И.Ф. Паскевич и русская стратегия в 1848-1856 гг.  - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Кривопалов cтр.№ 69

При этом в ходе первого и второго штурма, когда русская артиллерия и пехота имела возможность действовать непосредственно по атакующим колоннам, столь невыгодная для защитников диспропорция потерь уже не наблюдалась. Штурм передовых укреплений Севастополя, предпринятый союзниками 26 мая 1855 г., стоил французам 5 554 чел., а британцам – 693 чел. убитыми и ранеными, тогда как гарнизон лишился примерно 5 000 чел. ^[697] Четвертая бомбардировка Севастополя 5 июня 1855 г. с учетом потерь в ходе неудачного для союзников штурма на следующий день 6 июня стоила русским войскам 5 446 чел. убитыми и ранеными против примерно 6700 чел. у англичан и французов ^[698]. Генеральный штурм 27 августа 1855 г. стоил союзникам 10067 чел., тогда как защитники потеряли 12913 чел. убитыми, ранеными и пропавшими без вести. По данным Н. Ф. Дубровина, из этого числа примерно 2 000 чел. русские потеряли в день штурма от неприятельской бомбардировки еще до начала атаки ^[699].

В условиях столь невыгодного соотношения потерь на бастионах прибывавшие русские резервы расходовались в первую очередь для пополнения севастопольского гарнизона. По этой причине возможности полевой русской армии в Крыму по нанесению эффективного деблокирующего удара увеличивались крайне медленно. Находясь на гребне Сапун-горы за мощными укреплениями, союзная армия могла успешно отражать удары извне. В таких условиях, несмотря на героическую стойкость обороны, падение южной стороны становилось лишь вопросом времени. Последняя попытка спасти город привела к безнадежному фронтальному наступлению полевой армии на укрепленные позиции союзников у Чёрной речки 4 августа 1855 г.

Обоснованные сомнения в целесообразности наступления выражали многие генералы Крымской армии, сам главнокомандующий практически не верил в успех, но общественное мнение столицы, которое ожидало немедленных решительных действий, князь Горчаков игнорировать так и не решился ^[700].29 июля (10 августа) 1855 г. состоялся военный совет, фактически подтвердивший обреченность готовившегося сражения. «Большинство мнений, – вспоминал очевидец, – склонялось к тому, что наступательные действия наши при численном превосходстве союзников и крайности их позиции не могли иметь другого результата, кроме поражения. <…> На военном совете, предшествовавшем сражению, большинство мнений было против нападения, но мотивировались они слабо и неубедительно» ^[701].

Русская армия могла перейти в наступление либо непосредственно из Севастополя против осадных линий союзников, либо против внешнего фронта их обороны, который проходил по Сапун-горе и прикрывался со стороны р. Чёрная передовыми укреплениями на Федюхиных высотах, Телеграфной горе и горе Гасфорта. В конечном итоге, Горчаков решил штурмовать Федюхины высоты, хотя многим была очевидна бессмысленность подобного шага ^[702].

На военном совете высказалось десять человек ^[703]. Идею штурма передовых позиций противника на Федюхиных высотах с некоторыми оговорками поддержали двое: начальник артиллерии Южной и Крымской армии генерал-лейтенант А. О. Сержпутовский и генерал-квартирмейстер штаба армии генерал-лейтенант С.П. Бутурлин. Другие сразу предлагали штурмовать Сапун-гору, несмотря на то, что тактически она была еще более сложной целью. Провести это наступление от с. Чоргун советовали начальник штаба армии генерал-адъютант П.Е. Коцебу и командир VI пехотного корпуса генерал-лейтенант П. П. Липранди, хотя последний выражал сомнение в успехе. Нанести удар по Сапун-горе одновременно с мощной вылазкой севастопольского гарнизона предлагали начальник инженеров Южной и Крымской армии генерал-лейтенант А.Е. Бухмейер, командир 7-й пехотной дивизии генерал-лейтенант А. К. Ушаков и начальник войск, оборонявших Корабельную сторону Севастополя, генерал-лейтенант С. А. Хрулёв. Последний явно колебался, а потому в двух записках представил главнокомандующему взаимоисключающие мнения. Начальник 1-го и 2-го отделения севастопольской оборонительной линии генерал-лейтенант К. Р. Семякин рекомендовал оставить обреченный город и не рисковать полевой армией. Его поддержал командующий севастопольским гарнизоном генерал-адъютант Д.Е. Остен-Сакен, который честно заявил: «Всякое предприятие, не ведущее к снятию осады, есть мера бесполезного кровопролития!» ^[704]Вице-адмирал Ф. М. Новосильский, исправляющий должность командира Севастопольского порта и военного губернатора, не предложил чего-либо конкретного. Раненый генерал Э. И. Тотлебен не мог присутствовать на совете, но также высказывался против наступления ^[705].

Генерал А. П. Хрущов, командовавший в Севастополе пехотной бригадой, считал успешную вылазку гарнизона неосуществимой. Ее проведению мешала, во-первых, близость осадных батарей противника, а во-вторых, невозможность в короткие летние ночи быстро вывести войска через узкие проходы в оборонительных верках, не говоря уже о том, чтобы выстроить колонны для атаки. С внешней же стороны Сапун-гора, по мнению Хрущова, была неприступна. Пусть и в несколько утрированной форме, ветеран севастопольской обороны высказал весьма точную мысль, что поражение 4 августа 1855 г. фактически стало спасением от еще более тяжелой неудачи. Потому как, займи Горчаков Федюхины высоты, писал Хрущов, на следующий день он бы начал штурм Сапун-горы, где французы неизбежно разбили бы его наголову ^[706].