Фельдмаршал И.Ф. Паскевич и русская стратегия в 1848-1856 гг.  - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Кривопалов cтр.№ 32

По этой причине даже возобновление союза континентальных монархий осенью 1833 г. не позволяло России полностью исключить возможность в обозримом будущем враждебных действий со стороны германских соседей.

В ходе военно-политических совещаний 1836 и 1843 г., при практически полном согласии Николая I, Паскевича, Чернышёва и Канкрина в вопросах крепостного строительства, подобного единства взглядов между ними уже не было, когда речь заходила об оценке Польского театра с точки зрения перспективы оборонительных операций.

Если император и Чернышёв в апреле 1843 г. полагали, что передовая позиция на Висле представляет огромную выгоду как при наступательной, так и при оборонительной войне, то Канкрин и Паскевич не во всем разделяли их оптимизм. Князь Варшавский в записке «Сравнительное соображение сосредоточения русских и прусских войск», составленной в штабе Действующей армии 11 мая 1845 г., центральное место выделил рассмотрению факторов, осложнявших, по его мнению, положение русских войск в Польше.

Русский главнокомандующий размышлял на ее страницах над теми обстоятельствами, которые могли бы его вынудить к отступлению с передового театра в случае неудачной войны с Пруссией – ближайшей в те годы союзницей России ^[299].

Записка начиналась с анализа соотношения сил на потенциальном театре войны. При этом вопрос о сроках боевого развертывания русских войск был для Паскевича неотделим от проблемы обеспечения передового театра войны в инженерном отношении.

Положение России осложнялось длительным сроком сосредоточения ее войск в Царстве Польском, что на первых порах могло дать пруссакам значительное численное превосходство. «Полагается, – писал фельдмаршал, – что для обращения войск обоих государств на военное положение нужно сроку примерно от 6 до 8 недель, и что немедленно по истечении оного войска выступят из настоящих квартир своих» ^[300].

Паскевич предполагал, что «через 26 дней после выступления из постоянных квартир пруссаки могут двинуть к Новогеоргиевску… 149 000 чел. и 560 орудий» ^[301]. Таблицы, прилагавшиеся к записке, показывали, что первые 76 дней (то есть почти 11 недель) с момента выступления противоборствующих армий из своих квартир прусская армия сохраняла бы над русской значительное численное превосходство, и лишь с 77 дня соотношение сил изменилось бы в пользу России. Между тем предварительное приведение войск на военное положение непосредственно в районах расквартирования заняло бы еще 6–8 недель.

В своих расчетах сроков прусской мобилизации штаб Большой Действующей армии ориентировался на официальные данные, поступавшие из Берлина. Так, в конце 1840 г. по поручению короля прусский военный министр генерал-майор И. фон Раух доверительно сообщил Николаю I о планах, составлявшихся на случай войны с Францией. С их содержанием был ознакомлен и князь Варшавский. Из этих материалов следовало, что для сосредоточения на Рейне шести армейских корпусов Пруссии необходимо два месяца. Сосредоточение девяти корпусов (то есть практически всей тогдашней прусской армии) требовало дополнительно еще трех недель ^[302].

Масштабное использование противником железных дорог для ускорения мобилизации в 1840-е гг. еще не предусматривалось, хотя в России уже с середины 1830-х гг. проявляли интерес к возможностям нового вида транспорта. Первая железная дорога Берлин – Потсдам была построена в Пруссии в 1838 г., на год позже, чем дорога Петербург – Царское Село в России, но затем Пруссия значительно обогнала ее по темпам железнодорожного строительства.

Развитие техники существенно опережало накопление опыта ее практического использования в военных целях. Мобилизации, проходившие в Пруссии в 1848–1850 гг. и 1859 г., фактически оказались сорваны по срокам. Оба раза, вследствие организационных промахов в использовании железнодорожного транспорта, пополнение действующих войск до штатов военного времени, а также развертывание резервных и ландверных частей не были своевременно обеспечены ^[303].

По-видимому, опасения Паскевича насчет возможного запаздывания сосредоточения русских войск в Польше были всё же несколько преувеличены. Но тем не менее расчеты фельдмаршала относительно времени, необходимого пруссакам, чтобы собрать армию на своих восточных границах, а также оценка им возможной численности этих войск если и не являлись абсолютно точными, то как минимум были серьезно обоснованными.

Оценив силы и примерные сроки развертывания противоборствующих армий, русский главнокомандующий переходил в своей записке к анализу возможного хода боевых действий. Прусское наступление представлялось Паскевичу в виде сходящегося движения двух неравных по численности группировок с севера и запада. Относительно немногочисленные войска прусского правого крыла (34000 чел. с 192 орудиями) могли перейти в наступление с запада, нанося удар от Познани в направлении Новогеоргиевска и Варшавы. Левое крыло, более чем втрое превосходя по силе правое (115 000 чел. с 368 орудиями), нанесло бы главный удар из Восточной Пруссии от Торна через Млаву на Сероцк и Новогеоргиевск ^[304].

С точки зрения основ оперативного искусства, или, как его именовали в середине XIX в., высшей тактики, принимать сражение в таких условиях не представлялось возможным. Положение русской армии в Царстве Польском на протяжении первого месяца войны практически исключало успешную оборону края. Даже пользуясь выгодным расположением у крепости Новогеоргиевск, то есть находясь в центре между выполнявшими охват прусскими армиями, русская сторона «в первые 24 дня после выступления пруссаков из Торна и Познани» могла собрать лишь 77 000 чел. и 248 орудий против 149 000 чел. и 560 орудий у противника.

Затруднения русской армии, по мнению Паскевича, проистекали из того, что «у пруссаков постоянное расквартирование войск гораздо более сосредоточено, нежели у нас» ^[305]. «Столь неравная борьба, – признавал он, – подвергла бы помянутые войска наши величайшей опасности: неприятелю было бы легко припереть их к Новогеоргиевску и совершенно отрезать от России или, по крайней мере, отбросить с величайшей потерей на Волынь, тогда как главные подкрепления должно нам ожидать через Литву» ^[306].