Нагайна, или Измененное время - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Петрушевская cтр.№ 40

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Нагайна, или Измененное время | Автор книги - Людмила Петрушевская

Cтраница 40
читать онлайн книги бесплатно

– А ты пешком, – говорила старушка, не уходя.

Тогда Гусь сам протиснулся в дверь и ушел из дома, даже уехал.

Вернулся он через несколько дней, ему сказали, что опять приезжало ТВ, под окном толпился народ с телефонами, но вскоре запах в доме стал невыносим, соседи вызвали пожарных, и те шлангами вытеснили корову на лестницу, а там уже народ погнал ее вниз вениками и швабрами.

И за коровой прилетела на дельтаплане старушка, обмотала ее веревками и увезла в облака.

Гусю пришлось ремонтировать свою квартиру.

Он выкинул в окно копну сена, вылил в санузел ведро простокваши, и, что самое трудное, долго лопатой собирал навоз на совок.

И все это снимало ТВ, и окрестные жители тоже снимали на свои телефончики.

Особенно настырно это делали девушки.

Гусь ведь стал звездой инстаграма, сфоткаться рядом с ним было важно для простых, никому не известных Алён и Анжел.

О жизни с петухом и коровой в городских условиях даже сняли целую программу на ТВ, кто за и кто против. Получился целый скандал, и, как обычно, активные зрители в зале поколотили друг друга.

А Гусь (это оказалась его фамилия, в сетях он значится как «Это Гусь, Гусь, Гусь») теперь зажил счастливой жизнью, его все знают, он ходит на работу чистенький, снимает себя на телефончик и помещает снимки в новой программе Ин-стограмм.

И он даже стал интересоваться девушками. После петуха и коровы-то, понятное дело.

Но и в планах у него завести какое-то животное опять, а то тебя быстро забудут.

Гусь думает насчет жирафа или кильки.

Легенда о пропавшей девушке

Дафне дю Морье

Это легенда тех времен, когда еще не было самолетов и никто не мог видеть дна глубочайших ущелий, а ведь туда нисходить (что бывает трудней подъема) иногда означало, что на обратном пути придется восходить как на Джомолунгму, на Эверест – но этот подъем должен был последовать, иначе дорога оказывалась в одну сторону.

А что такое дорога без возврата?

Кстати, о ней пойдет речь в нашей легенде.


За деревней, в горах, на самой высоте, стояла высокая каменная стена, однако, скорее всего, это была вертикальная сторона большой, массивной скалы.

Простая стена в горах – вещь практически немыслимая, такая ровная, как бы обтесанная с обеих сторон.

Она там бы не продержалась после первого же землетрясения.

А история гор – это как раз история землетрясений.

Так вот, эта стена-скала начиналась там, куда глаз человеческий не мог проникнуть, на дне пропасти, и уходила в заоблачные высоты.

Но за этой стеной, говорили деревенские старухи, которые всегда живут дольше всех, стоит еще одна такая же, только пониже, и первая стена, всем известная, служит для той, второй, неизвестной, как бы изгородью.

А там, за второй стеной, есть еще одна, и вот именно под ней что-то происходит, во всяком случае, иногда оттуда, из самых глубин, доносится тройной вой ветра – так ведь бывает.

Ветер, воющий на три голоса – от низов, от гула, до верхов, почти до свиста, так высоко.

Именно на три голоса.

Но это не музыка, не хор, слишком часто это можно принять за вой ветра.

Хотя те, кто ходил туда и со скал слушал этот неземной хор, они ловили многие звуки, не только трио.

Им слышалось именно слитное женское пение.

А то, что ветер и эхо в скалах могут отражать и множить звуки, им в голову не приходило.

Они счастливы были слышать именно слитный большой хор, их это успокаивало, давало ощущение, что дети бессмертны, да, их девочки.

При том те, кто туда ходил к рассвету в поисках своих детей, они стояли над пропастью в конце тропы, каменной тропы, протоптанной многими башмаками, и отсюда слушали многоголосый вой ветра.

А тропу эту протоптали поколения ребят и девушек, выпускников сельской школы, они поднимались сюда из года в год, чтобы отпраздновать свою свободу, в ночь выпуска.

Вернее, к рассвету.

Путь их начинался после бала, и они оставляли своих учителей и родных там, внизу, в селении, на площадке у школы, и сначала шли гурьбой по улицам, сопровождаемые всеобщими аплодисментами и напутствиями – это был праздник всего села.

А вот потом во тьме, при свете факелов, они уже шли цепочкой по тропе в горном лесу, где под их ногами клубились окаменелые корни огромных деревьев, где путь был уже не таким широким и простым.

Им приходилось и спотыкаться, и хвататься за ветки кустов, но они только хохотали.

Ребята поддерживали девушек, это был обычай, хотя в горном селении нравы суровые, и, к примеру, они танцевали на своем балу не взявшись за руки, а просто подбоченившись, хотя и друг против друга.

И здесь, на лесной тропке, мальчишкам впервые было дозволено поддержать любимую девочку под локоток или приобнять ее, если она вдруг собиралась споткнуться.

Уже образовались парочки, мальчик заботился, девочка не отказывалась.

Хотя дорожка, тропинка в камнях, была натоптана – непонятно почему, кто ее проложил? Раз в год выпускной класс?

Из села никому в голову не придет таскаться в эти пустые скалы.

Чужие тут тоже не ходят.

Но никто из них, веселых, молодых, разбившихся на парочки, не обращал на это внимания.

Когда выпускной класс шел в горы на рассвете, ни один из них не задумывался, что они ведут на заклание очередную жертву.

Жертва ведь ничем не выделялась, тоже была одета в белое платье и обута в неудобные босоножки на каблуке.

Единственно что – эта девушка, как обнаруживалось потом, всегда была без пары, но на это заранее тоже никто не обращал внимания, такие в классе были.

Но уже задним числом все понимали, что горам, наверно, нужна была невинная, нетронутая девушка, которой не касалась рука мужчины.

Ведь в классе уже многие – и давно – что называется, «ходили». Мальчик и девочка. И все в селе знали, кто с кем.

Иногда такой расклад не одобрялся родителями, а как без этого.

Мало ли, сто лет назад ваш дед запахал тот кусок нашего поля за горой, якобы он заброшенный и ничей, даже засеял его ячменем, и пришлось все перепахивать и засевать своим ячменем, а возвращать ему кошелку его зерна никто и не собирался.

А тут наш и ихняя – «ходят»!

Судиться было не в обычае этих горных жителей, устраивать разборки, драться из-за кошелки семян?

Просто не здоровались.

Сторонились обидчиков в храме и на рынке.

На улице проходили не замечая.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению