Бездна и Ланселот  - читать онлайн книгу. Автор: Александр Смирнов (фантаст) cтр.№ 76

– Обещаю, – сказал Ланселот.

Так с ним простившись, Ланселот метнулся к выходу, рывком распахнул на себя люк и прыгнул наружу, навстречу тугому воздушному вихрю, который сначала прижал его к борту дисколета, но потом отшвырнул в сторону. Чтобы не разбиться при падении с высоты о поверхность воды, Ланселот постарался, используя все свои навыки, сгруппироваться и нырнуть в нее по возможности вертикально, головой вниз, вытянув вперед руки. И хотя это ему удалось, удар был настолько силен, что, упав в воду, он на какое-то время потерял сознание, а потому не мог видеть, как удерживаемый слабеющей рукой Томпсона дисколет достиг форта. У тех же, кто наблюдал эту картину, было полное ощущение того, что он всей своей металлической массой вот-вот снесет платформу вместе с собравшейся на ней толпой. Раздался всеобщий вопль ужаса, люди бросились врассыпную, а пушки открыли по кораблю беспорядочный огонь. Однако в последнюю секунду «Ханебу» судорожно подскочил в воздухе и перемахнул через платформу буквально в нескольких метрах от ее поверхности, снеся своим истерзанным брюхом радиомачты, после чего накренился набок и, подергиваясь в смертельной агонии рывками то вверх, то вниз, еще некоторое время летел, но затем камнем рухнул в воду. В то же мгновение то ли от удара о ее поверхность, то ли от повреждений, вызванных прямыми попаданиями снарядов, на его борту прогремел чудовищной силы взрыв, высоко вздыбивший белый водяной столб, который затем с шумом рухнул вниз. Через минуту лишь мертвая зыбь напоминала о случившейся здесь катастрофе. Так море с помпой похоронило останки невиданного воздушного корабля, а вместе с ним и того, чья долгая жизнь и славная смерть казались еще большим чудом.

* * *

Он очнулся от того, что его всего выворачивало наружу. Это извергалась вода, заполнившая легкие. Слава богу, он жив и лежит на какой-то твердой поверхности. Затем он увидел над собой большие рыжие усы, над которыми возвышался сизый нос, также весьма выдающихся размеров, бывший, по всей видимости, постоянным участником задушевных встреч его владельца со стаканчиком джина или виски. Завершало картину красовавшееся на этом видавшем виды носу старомодное пенсне, впрочем вполне победно поблескивающее своими круглыми стеклышками.

– Ну, вот! – удовлетворенно сказал обладатель всех этих впечатляющих атрибутов. – Я же говорил, что у меня-то он очнется, еще не таких отхаживал. Эти Джерри – конечно, мерзавцы, но мерзавцы крепкие: для них свалиться с высоты ста футов и в течение десяти минут болтаться в ледяной воде, пока мы плыли за ним на катере, вовсе не смертельный номер – не то что для нашего брата англичанина или какого-нибудь лягушатника с той стороны Канала. Правда, пришлось повозиться, делая ему искусственное дыхание, но другой бы на его месте давно отправился к праотцам.

– Эй, постойте-ка, док, – произнес слегка надтреснутый голос, принадлежавший другому человеку. – С чего это вы взяли, что он немец?

– Как это «с чего», мистер Джонсон? – удивился усатый, которого назвали доктором. – Мы же все видели, как он вывалился из этой чертовой штуки, которая чуть не снесла нам половину форта. И если вы успели заметить, на ней был намалеван черный немецкий крест!

– Так-то оно так, да вот только одежда на нем больно странная, на военную форму, тем более немецкую, совсем не похожа, – согласился Джонсон, наклоняясь над лежащим на палубе платформы Ланселотом. Судя по трем ромбам на погонах, этот англичанин имел чин капитана. – Он скорее какой-то рабочий или техник… Ну-ка, ну-ка, посмотрим, что у нас тут такое, – сказал он, разглядывая маркировку, заметную на подкладке рабочей куртки, приобретенной Ланселотом в пригороде Вашингтона с целью пробраться на строящуюся авиабазу. – Смотрите-ка, да здесь по-английски написано: «Рабочая одежда, сделано в США». Вот вам и «Джерри»!

– Хоть я его и откачал собственноручно, но вот, что я вам скажу, капитан: этого, как вы сказали, «рабочего» надо немедленно передать в армейскую контрразведку. Написать ведь что угодно по-английски можно и в Германии. Думается мне, это шпион. Огнем с эсминца подбили их летающую тарелку, вот он и сиганул в воду, чтобы вместе с ней не взорваться. Кстати, я таких летательных аппаратов отродясь не видел. Проклятые немцы, скоро будут пулять в нас вообще черт знает чем!

– Э-э, да, кажется, он уже почти пришел в себя. Эй, вы, как вас там? Вы хоть понимаете по-английски? – громко, как будто обращается к глухому, спросил капитан.

– Я американец, – ответил Ланселот, – лейтенант корпуса морской пехоты США. У меня очень важные сведения, и мне надо срочно связаться с нашим командованием или посольством.

– А как вы оказались на этом чертовом немецком самолете?

– Мы его захватили на территории Германии как секретный объект нацистов и гнали сюда, но ваш эсминец оказался слишком уж «проворным».

– Ха! – оценил шутку Джонсон, – это точно, стрелять они умеют, впрочем, как и мы здесь. Тоже ведь всадили в ваш летающий гроб с полдюжины снарядов. Ну, да ладно, потом достанут это чудище со дна морского, тут не очень глубоко… Да, надо признать, что говоришь ты, приятель, действительно, с акцентом, как у настоящего янки. Сумеешь подняться? Вот так, хорошо… Может, парень, ты и в самом деле герой и разведчик, но пока посидишь у меня тут под стражей, так что уж извини, надеюсь, как военный, ты меня понимаешь.

Его отвели в какую-то маленькую камеру без окон, с запирающейся снаружи стальной дверью и освещаемую одной тусклой электрической лампочкой, зато дали сухую одежду – солдатскую форму без знаков различия, а через некоторое время принесли и поставили на стол еду – тарелку бобов с большим куском бекона, ломтем хлеба и кружку горячего чая. Только теперь Ланселот понял, как голоден. Он жадно набросился на еду и съел все до последней крошки. Потом, попивая крепкий чай, думал:

«Почему-то в последнее время, как только я попадаюсь на глаза военным любой из сторон, меня непременно тут же суют в карцер. Может, я что-то немного не так делаю? – усмехнулся про себя Ланселот. – Кстати, пока я был в отключке, браунинг у меня, кажется, отобрали. Если, конечно, он не вывалился, когда я летел в воду. Надо будет предупредить, что потом, когда все прояснится, я его заберу, все-таки он не раз меня выручал, да и хотелось бы лично вернуть его Джейн… Интересно, как она там? Все-таки зря я оставил ее одну. Нет, не одну, а наедине с мужем – вот что намного хуже!.. Так, ладно, к черту о грустном, надо подумать о деле. Сейчас они вызовут контрразведчиков, те меня заберут, допросят, конечно, потом свяжутся с представителями американских сил на острове. Те, естественно, ничего из того, что я сказал, подтвердить не смогут, зато запросят Штаты. А там свидетелей, как мы улетали на очень похожей с виду тарелке, сколько угодно, разве что не сам президент Рузвельт. Главное, правильно назвать адресата. Надо вернуться домой как можно скорее, ведь у Рексов щупальца есть буквально везде, вон даже в ставке у Гиммлера, так что можно и не успеть».

Ночь Ланселот провел в своей камере, уснув как убитый. За ним приехали ранним утром, даже раньше, чем он ожидал. Когда его вывели на платформу, он на миг зажмурился от лучей поднимающегося над морем яркого весеннего солнца, порывов свежего морского ветра и, вообще, от радостного ощущения молодой жизни, которая продолжается вопреки всему. Однако удовольствие длилось недолго, потому что было подпорчено видом прибывших. Офицеров было двое: один – лет сорока, высокий, с длинным скучным лицом, отягощенным «лошадиной» челюстью, – был в звании капитана, второй – лейтенант – являл собой его полную противоположность: невысокого роста коренастый крепыш с круглой веснушчатой физиономией, на которой лишь при ближайшем рассмотрении можно было заметить сивые брови и ресницы. Впрочем, несмотря на столь несхожую внешность, обоих отличал особый, запоминающийся взгляд, который бывает лишь у представителей спецслужб – демонстративно отстраненный и одновременно внимательный, примечающий каждую мелочь. «Армейская контрразведка», – определил он. Вместе с офицерами прибыл также конвой из двух вооруженных винтовками солдат, а внизу у причала качался на воде доставивший их сюда катер.