Бездна и Ланселот  - читать онлайн книгу. Автор: Александр Смирнов (фантаст) cтр.№ 29

«Он либо принимает меня за идиота, либо сам сошел с катушек, потому что годами торчит под водой, – решил Ланселот. – Однако все они сидят и слушают с почтением, как будто так оно и есть. Бред какой-то!»

Вместо этого он сказал другое:

– Но, господин корветтен-капитан, не рискуете ли вы, раскрывая мне такую важную стратегическую информацию?

– О, не беспокойтесь, мистер Ланселот. Кому вы можете ее сообщить? Только рыбам на дне морском или, в лучшем случае, своему лечащему врачу-психиатру, к которому вы без сомнения сразу попадете, если только начнете все это где-то рассказывать. Но я уверен – до подобного дело не дойдет. Вот вы, наверное, решили, что и я спятил, но ведь с ума все вместе не сходят, а все эти джентльмены что-то не бросаются ловить меня и одевать в смирительную рубашку, что, без сомнения, случилось бы в полном соответствии с уставом Кригсмарине, если бы капитан и в самом деле рехнулся. Не так ли, господа? Разыгрывать же вас таким дурацким способом у меня нет ни времени, ни желания. Зачем я это вам все рассказал? Мистер Томпсон отрекомендовал мне вас как прямого и решительного человека, и я думаю, что он не ошибся. Нам нужны такие, как вы, в этом «потустороннем» мире.

– Я так понимаю, господин корветтен-капитан, вы все-таки намерены отправить меня в страну вечной охоты?

– Нет, нет, – под смешок сидевших за столом офицеров, – заверил его Штокхаузен. – Вы неправильно меня поняли. «Потусторонний» мир в нашем понимании – это вовсе не загробное царство, а просто технический и в каком-то смысле географический термин. Чтобы там работать, убивать никого не требуется, напротив, нужны молодые, сильные, умные люди с крепкими нервами и здоровой наследственностью, которая в вас просто чувствуется. Речь идет о лучшем из миров, своего рода легендарном Асгарде. Впрочем, это уже сфера не моей компетенции, а скорее мистера Томпсона.

– Погодите-ка, господин корветтен-капитан, – воскликнул Ланселот, – если вы, как говорите, нашли этот лучший из миров, то с какой стати Германия тогда ввязалась в войну со всем Старым и Новым Светом? Качали бы себе спокойно информацию, развивали новые технологии и делали потом что душе угодно. В войне-то ведь можно выиграть, а можно и проиграть – вероятность, как говорится, пятьдесят на пятьдесят. Стоило ли так рисковать? И ради чего?

– Вы рассуждаете наивно, молодой человек, – неожиданно вмешался в разговор барон Броссар. – Я расскажу вам одну историю. Когда-то давно, еще в самом начале тринадцатого века, мой прямой предок участвовал в так называемом четвертом походе за освобождение Креста Господня. Тогда крестоносцы – в основном мои соотечественники-французы – объявили, что отплывают в Египет, а вместо этого оказались вместе с дожем Венеции Энрико Дандоло под стенами Константинополя – тоже по тем временам нетронутого кладезя древних знаний, а также других несметных сокровищ, по сравнению с которым Иерусалим был просто деревней, и взяли его штурмом. На месте Византии они создали Новую Францию, или, как ее еще называли, Латинскую империю, которой благополучно и правили более полувека. Заметьте, что в результате этой ловкой затеи вся Священная германская империя, а также Англия, которые за несколько лет до этого, в третьем крестовом, также наравне с французами были в игре, остались с носом, а мы положили в карман Константинополь и много чего еще.

– Да, вот что значит грамотная операция прикрытия, – отозвался фон Штокхаузен. – Конечно, барон Броссар, немного обидно, что ваши прадедушки так лихо обвели тогда вокруг пальца наших прадедушек, но дело ведь прошлое, и к тому же не зря говорят, что история повторяется дважды.

– Да, но она, как известно, повторяется в виде фарса, – встряла в разговор единственная за столом дама.

– Я думаю, фрау Броссар, что она так или иначе повторяется до тех пор, пока не добьется своей цели, а тут всякие средства хороши, – с любезной улыбкой ответил ей Штокхаузен и продолжил, обращаясь к ее супругу:

– Что бы там ни было, барон, но нынче Священная германская империя, как вы сейчас очень удачно выразились, без сомнения, возьмет реванш. Есть вещи, которыми должен владеть лишь кто-то один!

– У господина корветтен-капитана прошу разрешения кое-что пояснить, – не выдержал Ланселот. – Вы что же, хотите сказать, что вся эта громкая возня в Европе, которую вы, немцы затеяли, – не более чем операция прикрытия, как тот крестовый поход?! И под ее шумок основные дела обтяпываются вами где-то здесь? А там хоть потоп?

– Ну, насчет потопа – это вы, Ланс, может, сами того не ведая, почти попали в точку, – подключился к беседе Томпсон. – Что же касается войны на европейском театре – это операция прикрытия лишь отчасти, есть и другие, не менее важные резоны. Видите ли, в мирное время визиты в «потусторонний мир» – будем пока называть его так – трудно было бы сохранять в секрете, и к разделу пирога тут же присоседились бы и Англия, и Франция, и Америка, да и русские тоже не остались бы в стороне. Война же облегчает возможность делать это тайно, а тех, кто сует нос не в свои дела, без церемоний отправлять на дно. Но ведь чем черт не шутит, а вдруг вермахт возьмет да и выиграет свой «блицкриг», вопреки всем прогнозам высокоумных военных теоретиков. Правда, сейчас под Москвой наступление немного замерзло, но думаю, что довольно скоро, к весне сорок второго, мы еще увидим в России крупные немецкие успехи. Однако в любом случае ресурсов одной лишь Германии было бы явно недостаточно для освоения новых обширных пространств, а вот если средства быстренько соскрести со всего континента – совсем другое дело. А без войны разве можно было бы получить у старой скряги Европы такой безвозвратный «кредит»?

– Но тогда ставка в такой безумно рисковой игре должна быть также запредельно высока, – заметил Ланселот.

– Да, мистер Ланселот, эта игра, безусловно, стоит сожженных свеч – что, собственно, мы вам тут битый час и втолковываем, – резюмировал Штокхаузен. – Посмотрите, человечество зашло в тупик, оно явно деградирует, погрязнув в бесконечных экономических кризисах, эпидемиях, содомии, обмане, воровстве и еще черт знает в чем. Настоящее понятие чести, на котором раньше держался этот мир, сохранилось сейчас разве что у нашего прусского офицерства, да вот еще у потомков почтенного самурайского сословия. Даже высокородные английские лорды – это теперь больше торгаши, чем хваленые джентльмены. На планете торжествует хам! Если оставить все как есть, то лет через сто все будут лишь хрюкать и толкаться у корыта, окончательно превратившись в свиней, как команда Одиссея на острове Цирцеи. Большевики в России тоже это чувствуют, они пытались зажечь перед миром взамен Вифлеемской новую красную звезду, соблазняя пролетариев несбыточными идеалами равенства и братства. Но тем-то коммунисты и опасны, что толкают род людской встать на путь простой и ясный, но ложный – ведь создавать новый мир у них должны сами пролетарии, плебс, то есть те же, в сущности, свиньи. Только какая Цирцея вернет им человеческий облик? А если даже кому-то и вернет, он уже не будет пролетарием и сразу потребует себе тепленького местечка под солнцем. Нет, над миром должна пронестись очистительная буря – иначе род людской самим своим существованием оскорбляет образ Божий. А на смену выползшим из деревенской грязи жвачным животным должен прийти сверхчеловек – создание, совершенное во всех отношениях.