2084. Конец Света - читать онлайн книгу. Автор: Буалем Сансаль cтр.№ 7

Так где же мы в таком случае? Наверняка в самом жалком положении: мы побеждены, лишены всего и отброшены на дурную сторону границы. А ведь и правда наш мир похож на стан проигравших, на лавку старьевщика после погрома, а приукрашивание реальности служит всего лишь румянами для смерти, придающими ей смехотворный вид. А Йолах со своим Посланцем Аби, что они делают с нами на этом убогом дрейфующем плоту? Кто спасет нас, откуда придет помощь?

Все эти вопросы витали в воздухе, наполняли его; Ати не осмеливался их видеть, но он их слышал и мучился ими.

Иногда, несмотря на суровые методы наблюдения и «оздоровления», сомнение проникало в чье-нибудь сознание и оттуда просачивалось к другим. Единожды вспыхнув, воображение изобретает множество тропинок и запрятанных поглубже загадок, но смельчаки неосторожны и очень скоро сами себя выдают. Свойственное им внутреннее напряжение электризует окружающий воздух, и этого достаточно, ведь V обладают сверхчувствительными антеннами. Верить, что будущее принадлежит нам, потому что мы его знаем, – это распространенная ошибка. В идеальном мире нет будущего, а есть только прошлое со своими легендами о волшебном начале; нет никакой эволюции и никакой науки, есть только истина, единственная и непреходящая, данная нам раз и навсегда, а рядом с ней – высшая сила, которая ее охраняет. Знание и сомнение являются результатом развращенности, присущей бренному миру, миру мертвецов и мерзавцев. Никакой контакт между ним и миром верующих невозможен. Таков закон: птичка, вылетевшая из клетки, обязана исчезнуть, если успела хоть раз вспорхнуть крылышками; она не может вернуться обратно, иначе посеет разногласия своим фальшивым пением. Но кое-чему помешать не удастся: если один человек что-то узнал, предположил или просто увидел в мечтах, позже в другом месте другой человек тоже это увидит, почувствует или подумает, и возможно, именно ему удастся вытащить это на свет, чтобы его увидел каждый и восстал против давления смерти.

Тревожащие вопросы, злость от необходимости им сопротивляться и невольное разочарование сбивали Ати с толку, и он не сомневался, что причина именно в этом. Во всей стране, во всех ее шестидесяти провинциях, все было по-прежнему, не происходило ничего заметного, жизнь сохраняла прозрачность, порядок оставался несравненным, а религиозное единение в лоне Справедливого Братства под взором Аби и благосклонным наблюдением Аппарата достигло наивысшей точки. На такой вершине совершенства жизнь замирает, ибо нечего исправлять, переделывать или превосходить. Застывает даже время – что ему отсчитывать и зачем пространство в состоянии неподвижности? Аби успешно завершил свой труд, и благодарное человечество могло прекратить свое существование.

«Наша вера – душа мира, а Аби – его бьющееся сердце», «Подчинение – это вера, а вера – это истина», «Аппарат и народ – ЕДИНЫ, как ЕДИНЫ Йодах и Аби», «Йолаху мы принадлежим, Аби мы повинуемся», и так далее, – вот такими были девяносто девять основных постулатов, которые изучали с самого раннего возраста и твердили всю оставшуюся жизнь.

Санаторий основали очень давно: на монументальных главных воротах в крепость виднелся каменный картуш с выгравированной на нем меж двух полустертых таинственных знаков датой – если это вообще была дата – «1984»; возможно, год закладки здания. Короткий нижеследующий текст, несомненно, пояснял цифры и предназначение постройки, но был написан на незнакомом языке – то есть, видимо, в словах содержался какой-то смысл, как утверждали некоторые старые безумцы, ныне ушедшие в небытие, однако никто его не понимал или не помнил; так или иначе, мир по-прежнему вращался тем же раз и навсегда заведенным порядком, что и вчера, и точно так же будет вращаться завтра и послезавтра. Иногда в течение недель или даже лет простому люду недоставало самого необходимого, на города и жизни абистанцев обрушивалось зло, но и такие испытания считались нормальными и справедливыми, так как нужно беспрерывно укреплять веру и учиться презирать смерть. В довершение всего, коллективные молитвы, придающие ритм часам и дням, вводили паству в состояние блаженного отупения, а чтение псалмов в перерывах между девятью ежедневными молитвами, передаваемое через неутомимые громкоговорители, установленные в правильных местах, отражалось от стен, перегородок, коридоров и палат, до бесконечности множа успокаивающее эхо, чтобы на непроизвольном уровне удерживать внимание пациентов. Звуковой фон так глубоко въелся в подсознание, что никто не замечал его исчезновения во время перебоев с электричеством или поломок дряхлой воспроизводящей аппаратуры: в таких случаях сами стены и память больных принимали эстафету и продолжали читать псалмы с той же правдоподобностью, как и в самой настоящей реальности. В отсутствующем взгляде молящихся блистал неизменный ласковый и трепетный свет согласия, который никогда не исчезал. Кстати, слово «согласие», или Гкабул на абиязе, служило и названием религии Абистана, а также заголовком Священной Книги, в которой Аби изложил свое божественное учение.

В свои тридцать два или тридцать пять лет – он сам не знал точно – Аби уже считался старым. Однако он все еще сохранял следы очарования былой юности и своей расы: высокий, стройный, со светлой, пусть и потемневшей от жгучих ветров горных вершин кожей, которая подчеркивала его зеленые, с золотыми искорками глаза. Врожденная неспешность придавала его движениям кошачью чувственность. Если расправить плечи, закрыть рот с испорченными зубами и обозначить намек на улыбку, Ати мог бы показаться привлекательным мужчиной. Разумеется, раньше он таковым и был, но вспоминал о тех днях с отчаяньем, поскольку физическая красота – это порок, к которому тяготеет Вероотступник, к тому же она вызывает насмешки и агрессию окружающих. Женщины, защищенные плотными вуалями и бурникабами, замотанные в ткани и всегда остающиеся под пристальным наблюдением в своих тесных комнатушках, не особенно страдали, но для мужчины красота превращалась в нескончаемую пытку. И хотя косматая борода и грубые манеры вкупе с безобразным облачением могли свести привлекательность к нулю, увы, к несчастью для Ати, мужчины его расы были безбородыми и отличались любезностью манер, которая у него умножалась юношеской робостью, вызывая у похотливых мужиков повышенное слюноотделение. Раньше Ати вспоминал свое детство как беспрерывный кошмар. Потом он перестал о нем думать, окружив эти мысли непроницаемой стеной стыда. И только в санатории, где оставшиеся наедине с собой больные дают волю низменным инстинктам, воспоминания вновь вернулись к нему. Ати страдал, наблюдая, как бедные мальчишки пытались убежать от насильников и отчаянно сопротивлялись, но в конце концов сдавались, не в силах более противостоять одновременно грубости преследователей и их коварным уловкам. Детские стоны в ночи разрывали ему сердце.

В отчаянии Ати силился понять, почему развращенность приумножается пропорционально совершенствованию мира. Он не осмеливался сделать противоположный вывод – что с ростом беспорядка добродетель не растет; ему никак не верилось, что порок является пережитком Тьмы, которая царила до того, как Аби принес с собою свет, и теперь существует для испытания верующих, чтобы они постоянно ощущали угрозу. Для любого изменения, даже самого чудесного, требуется время, поэтому добро и зло сосуществуют рядом вплоть до окончательной победы первого. Но как узнать, где начинается первое и заканчивается второе? Да и вообще, добро ведь может оказаться лишь зеркалом зла, уловки которого как раз и состоят в том, чтобы нарядно облачиться и красиво петь, в то время как в природе добра – быть покладистым до мягкотелости, а там и до предательства иногда недалеко. В Гкабуле, его второй части, стихе 618 главы 30 сказано: «Человеку не дано понять суть Добра и Зла, ему достаточно знать, что Йолах и Аби трудятся ради его блага».