— Я пошел, мируар Демаре. Еще столько дел. Столько дел…
Жутьена как ветром сдуло, после чего его величество снова повернулся ко мне. Выглядел он устало, если не сказать больше, и на миг меня даже совесть цапнула за голую пятку. Но только на миг.
— Как вы догадались, что он там?
— Да он же постоянно подслушивает. Серьезно считаете, что ваше присутствие удержит его от шпионской деятельности?
Алмазный монарх вздохнул:
— Ладно. Кажется, я понял, что вы имели в виду, когда говорили про унижение.
— Да, это здорово бесит. Особенно, когда тебя тащат по полу на глазах у других. Сначала обидно, конечно, но потом хочется огреть того, кто тащит, чем-нибудь тяжелым.
— Вам до сих пор хочется меня огреть?
— Нет, это был второй этап. А я сейчас нахожусь на третьем: когда уже, наоборот, не хочется. Иметь ничего общего с тем, кто так со мной поступил.
— Селани, я правда пытаюсь с вами помириться.
— Правда пытаетесь? — недоверчиво сощурилась, а потом кивнула: — Хорошо.
— Хорошо? — Демаре приподнял бровь.
— Ну что же я, зверь какой, что ли.
Он шагнул ко мне, но я выставил вперед руку.
— Подождите. Я еще не договорила. В прошлый раз, когда вы хотели помириться, все тоже шло хорошо, поэтому мне нужны гарантии.
— Гарантии? — как-то тяжело уточнил Алмазный король.
— Да, что вы настроены серьезно и не будете себя вести, как при затянувшемся приступе шизофрении.
— Приступе чего?
У них нет шизофрении?
— Это, знаете, беспричинные смены настроения. Когда вы такой весь белый и пушистый, а потом набрасываетесь на людей.
Демаре сжал зубы.
— Вам это нравится, да? Нравится надо мной издеваться?
— Нет, — подхватывая туфли, сообщила я. — Просто хочу оценить серьезность ваших намерений в ваших попытках восстановить дружеские отношения.
— Дружеские.
— Разумеется.
Его величество шагнуло ко мне так резко, что я с трудом заставила себя остаться на месте. Сначала — потому что вспомнила печальную историю с полетом с холма, и только потом — потому что любое бегство сейчас было бы равносильно поражению.
— Когда мы танцевали, вы были настроены совершенно иначе.
— Ой, да когда это было, — отмахнулась я, чувствуя, как начинает покалывать кожу под браслетом.
Это покалывание растекалось по руке, отдаваясь в сердце и вызывая ненормальное желание шагнуть вперед, к нему. Только невероятным усилием воли я удержала свое тельце (ладно, не свое) на месте, потому что очень хорошо помнила, чем заканчивается это «вперед, к нему». Поцелуями, от которых выключаются мозги и начинает сбоить инстинкт самосохранения, а что первое, что второе, мне сейчас жизненно необходимо.
— То есть этот танец для вас ничего не значит?
Опасный вопрос, Ира. Очень опасный.
— Даже если предположить, что это не так, — я положила ладонь на перила, внушительные такие, дерево под лаком согревало кожу. — Вы женаты, мируар Демаре.
— Моей жены здесь нет.
— И это многое меняет, правда? — хмыкнула.
— Многое, — с самым серьезным видом заявил он. — Я открылся вам, как не открывался никому и никогда, Селани. Вы знаете обо мне больше, чем кто бы то ни было, в частности о том, что дневник Жизель лежит в моем сейфе…
О-о-ой, а вот это совершенно точно лишняя информация.
— По-моему, вы забегаете вперед. Очень далеко вперед. Мы ведь говорили об испытательном сроке, после которого мы снова начнем нормально общаться.
— Об испытательном сроке? — глаза Демаре опасно сверкнули, но сдаваться я не собиралась, поэтому просто стояла и ждала.
Он снова глубоко вздохнул:
— И что я для этого должен делать?
— Ну… — дернула плечами. — Просто быть собой.
Если бы Фернан сейчас не смотрел на мои губы, было бы проще, но он на них смотрел. От этого они начинали гореть, и покалывание от браслета проникло и в них.
— Я такой, какой я есть, Селани. Но вам это, похоже, не нравится.
«Это не так», — хотела возразить, но не успела.
По дому прокатилась мелодичная трель звонка, и Демаре нахмурился. Внизу раздались шаги: Этиль спешил навстречу неизвестному гостю, а мы с алмазным величеством синхронно перегнулись через перила. Двери отсюда видно не было, только пасть широкой прихожей, точнее, ту ее часть, где она переходит в холл.
— Какая беспардонность — являться в столь поздний час, — пробормотал Жужжен, метнув на нас опасливый взгляд, после чего скрылся из поля зрения.
А пару секунд спустя раздался звук открывающейся двери и ошарашенный голос дворецкого:
— Мируар Шерро?!
Селани. Посреди ночи. Не к добру.
Это была первая мысль, которая пришла мне в голову, когда я услышала восклицание дворецкого. Следующей стала: «Ой, мама». Лицо Демаре стремительно утратило выражение «нормальный мужчина», а сам он, видимо, перешел в режим «гангстер классический», потому что у него разве что дым из ушей не повалил. С поразительной проворностью оттолкнувшись от перил, он обошел меня, но тут уже я вцепилась ему в рубашку.
— Куда?! — прошептала еле слышно.
— Пойду… поприветствую старого друга.
— В последний раз вы ему чуть нос не сломали, — рыкнула я все тем же шепотом.
Вероятно, поэтому Селани избегала появляться в доме Демаре, а когда я урвала минутку и попыталась с ней связаться (все от тех же милых соседей, у которых обнаружился звонифон), Шертонэ мне даже не перезвонила (я оставила номер) и не попыталась со мной увидеться (адрес я тоже оставила). И, честно говоря, ее было сложно винить.
— Судя по всему, намеков он не понимает. — Демаре снова попер вниз, а я с силой вцепилась в перила.
— Ботинки!
— Что?
— Ботинки наденьте! — Я потянула его назад, и на этот раз, он, к счастью, послушался.
Потому что голоса Десмонда и Жужжена стали громче.
— Говорите, что хотите наладить со мной отношения, — прошипела я, утаскивая алмазное величество вглубь коридора. — А ведете себя, как…
— Как кто? — поинтересовался мужчина ну очень опасным голосом, и я решила не перегибать.
— Как тот, кто не хочет, — вышла из положения с достоинством. — В общем, считаю наш разговор исчерпанным и прощаюсь. До завтра, мируар Демаре.
Не успела сделать и шага, как меня снова перехватили за локоть.
— Какие вас связывают отношения?