С тобой навсегда - читать онлайн книгу. Автор: Лиза Клейпас cтр.№ 57

– Я не хочу больше разговаривать с тобой, после того как мы присоединимся к остальным и вернемся в Стамфорд. К счастью, я не посещу больше одной или двух вечеринок вплоть до весны, поэтому все, о чем я прошу, – позаботься, чтобы мы больше не встречались.

– Да, так будет лучше, – с вежливой холодностью согласился Алек и взял поводья, чтобы присоединиться к общей процессии.

Весь оставшийся путь Мира сидела, отодвинувшись от него как можно дальше. Они не обменялись ни единым словом, даже когда Алек помог ей выйти из саней и проводил к особняку. Оказавшись внутри, он тут же оставил ее одну и за целый вечер ни разу не взглянул в ее сторону.

– Я прошу прощения, – сказала Мира Розали, как только им предоставилась возможность поговорить наедине. В ее голосе звучала искренность, которая совершенно обезоружила леди Беркли, готовую сделать строгий выговор подруге. – Я совершила ужасную ошибку. Я не должна была ехать с ним. Ты была права.

– Мне не доставляет никакого удовольствия ни моя правота, – ответила Розали, – ни то, что ты выглядишь такой расстроенной.

* * *

Зима прошла вовсе не так медленно, как опасалась Мира.

Нашлось более чем достаточно занятий, заполнивших время.

Не последним из этих дел было лечение разнообразных недомоганий и хворей гостей и родственников, живших в Беркли-Холле. Холодный сырой воздух проникал сквозь одежду и, казалось, пробирал до самых костей, и даже самая горячая еда, самые крепкие напитки и постоянно горящие камины не могли прогреть человека, проведшего на улице несколько часов. По счастью, у Миры в запасе было много засушенных кореньев и трав, которыми она лечила простуду, кашель, насморк, воспаление горла и ушей.

Она варила настойки и готовила порошки и капли. Она знала, какие травы и коренья помогают при артрите и ревматизме. Для лечения ушей и горла она делала горячие компрессы из распаренного ячменя, меда и растительных масел.

В ее рецептах и снадобьях существовала постоянная потребность, потому что погода долгое время оставалась суровой.

Одна же из этих недель была совершенно невыносимой для всех живших в поместье Беркли. Это была неделя в марте, когда болела Розали. Сильнейшая простуда хозяйки дома нарушила обычный распорядок жизни в Беркли-Холле. Больше всего проблем возникло с Рэндом; когда он общался со своей простуженной, кашляющей и сморкающейся женой, он был заботлив и нежен, но по отношению к остальным гостям он находился в таком дурном расположении духа, что никто не решался приближаться к нему. Мира наблюдала за ним с пониманием и тщательно скрываемым юмором, прекрасно зная по опыту прошлых лет, сколь невыносимым становился Рэнд, когда что-нибудь угрожало здоровью или счастью Розали.

– Ты очень-очень скоро поправишься, – сказала Мира однажды утром, принеся чашку с горячим отваром в спальню Беркли. Розали поморщилась, протягивая руку и беря чашку.

– Что в ней? Опять твои ужасные травы?

– На этот раз чай с медом.

– О, какое счастье!.. – Розали с удовольствием сделала большой глоток сладкого напитка. – Теперь скажи мне, почему я должна встать на ноги и почему это должно случиться вскоре? Мне так понравились эти несколько дней отдыха и безделья.

– Твой муж становится неуправляемым.

– Правда? А я думала, он очень мил.

– С тобой, – сказала Мира, смеясь. – Не притворяйся, что ничего не замечаешь – ты знаешь, каков он был с остальными. Стены не настолько толстые.

– Мой бедный Рэнди, – тихонько засмеялась Розали и тут же закашлялась. – Он немного разворчался, но я уверена, он не хотел…

– Не оправдывай его. Просто поправляйся как можно скорее, а не то он всех замучит.

– Бедная Мира. – Розали посмотрела на подругу. – Ты похудела, мне это совсем не нравится. Ты все время заботишься об остальных, но я привезла тебя сюда не для этого.

Тебе нужно больше отдыхать. Ты сегодня ела?

– Через месяц-два начнется сезон балов, и тогда я снова приду в нормальное состояние.

– Пожалуйста, не шути на эту тему. В следующем месяце мы начнем приглашать гостей и давать визиты, поэтому я не хочу, чтобы у тебя был уставший и утомленный вид. Ты выглядишь так, будто тоскуешь о ком-то'.

– Тоскую? – переспросила Мира, нервным жестом Отбрасывая волосы со лба. – О ком? Об Эдварде Онслоу?

– Жаль, что не он объект твоей тревоги. Это было бы проблемой, которую можно было очень просто решить.

– Я не тоскую ни о ком, – резковато ответила Мира.

– Но я же вижу, что тебя что-то беспокоит.

– Меня беспокоит все то же, что беспокоило все последние недели. – Мира села в ногах Розали и устремила блуждающий взгляд на бархатный полог, не обращая внимания на позолоченную кисточку, которая задела ее за переносицу. – Скоро начнется сезон, и в конце концов я приду к выводу, что сыграла все роли, – говорила она тихо, прикрыв глаза. – Ни одна из них не удалась мне особенно хорошо… Я все больше и больше живу самообманом, пока не придет время, когда я почувствую, что все, что делаю, мне не по душе. Мне это больше не кажется привлекательным. Где и когда я найду свое место?

– Но ты уже нашла свое место, – с тревогой сказала Розали. – Оно здесь.

– Мне здесь рады. Но это ваш дом и ваша семья.

– В один прекрасный день у тебя будет свой дом и своя семья, – убеждала ее Розали.

Мира грустно улыбнулась и, открыв глаза, увидела, что Розали улыбается.

– Ты действительно думаешь, что замужество все решит? – спросила она. – Мне так не кажется. Это будет лишь моя новая роль. Боюсь, что я не справлюсь с ней.., но больше мне ничего не остается.

Брак – это просто церемония.., и хотя предполагается, что он должен соединить двух людей вечным союзом, Мира знала, что ни один ритуал, ни одна на свете церемония не сможет защитить от преследующего ее чувства потерянности и отчужденности. Замужество ничего не изменит, не переменит ее внутреннюю убежденность, что она не годится для любого размеренного уклада жизни.

– Я не понимаю твоего упрямства, – недоуменно сказала Розали. – Ты не играешь роль, ты живешь своей собственной жизнью.

– – Я уже жила несколькими жизнями, а мне всегда хотелось лишь одной. – Она устало провела рукой по лбу. – О, какой старой, какой умудренной жизнью я чувствую себя рядом с семнадцати-восемнадцатилетними девочками. Они ничего не знают об этом мире, но зато им известно свое место в нем. Они уже знают, кто они, и точно знают, что им полагается делать. Им известны все правила… Я им завидую.

– Я не думаю, что ты можешь применить к себе общепринятые стандарты.

– Но все остальные будут оценивать меня именно по этим общепринятым стандартам. Неужели ты не понимаешь?

Все это не правильно – не правильно делать вид, будто я принадлежу к вашему кругу, не правильно, что я пробираюсь через черный ход и занимаю место рядом с кем-то, кому принадлежит все это по праву рождения. Неужели нельзя найти подходящее занятие для меня? Где-нибудь в безопасном, тихом месте, где никто не будет обращать на меня внимание.