Меценат - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Бондаренко cтр.№ 9

На 15 марта 44 года было назначено заседание римского сената, и заговорщики посчитали именно этот день наиболее удобным для осуществления своих планов. Юлий Цезарь, колебавшийся из-за дурных предзнаменований, решил остаться дома, но, поддавшись на коварные уговоры Децима Брута, все же отправился в сенат. Как только он вошел в курию Помпея и уселся в свое кресло, его окружила толпа заговорщиков. Один из них, Луций Тиллий Цимбр, начал просить о помиловании своего брата, а затем внезапно схватил Цезаря за тогу. Это был сигнал для остальных ^[85].

По свидетельству Плутарха, «Каска первым нанес удар мечом в затылок; рана эта, однако, была неглубока и несмертельна: Каска, по-видимому, вначале был смущен дерзновенностью своего ужасного поступка. Цезарь, повернувшись, схватил и задержал меч. Почти одновременно оба закричали: раненый Цезарь по-латыни «Негодяй Каска, что ты делаешь?», а Каска по-гречески, обращаясь к брату, — «Брат, помоги!» Непосвященные в заговор сенаторы, пораженные страхом, не смели ни бежать, ни защищать Цезаря, ни даже кричать. Все заговорщики, готовые к убийству, с обнаженными мечами окружили Цезаря: куда бы он ни обращал взор, он, подобно дикому зверю, окруженному ловцами, встречал удары мечей, направленные ему в лицо и в глаза, так как было условлено, что все заговорщики примут участие в убийстве и как бы вкусят жертвенной крови. Поэтому и Брут нанес Цезарю удар в пах. Некоторые писатели рассказывают, что, отбиваясь от заговорщиков, Цезарь метался и кричал, но, увидев Брута с обнаженным мечом, накинул на голову тогу и подставил себя под удары. Либо сами убийцы оттолкнули тело Цезаря к цоколю, на котором стояла статуя Помпея, либо оно там оказалось случайно. Цоколь был сильно забрызган кровью. Можно было подумать, что сам Помпей явился для отмщенья своему противнику, распростертому у его ног, покрытому ранами и еще содрогавшемуся. Цезарь, как сообщают, получил двадцать три раны. Многие заговорщики переранили друг друга, направляя столько ударов в одно тело» ^[86]. Так погиб великий полководец и политик Юлий Цезарь.

Сразу после убийства заговорщики с криками, что они убили тирана и вернули римлянам свободу, ринулись на форум, но затем, испугавшись, что за ними никто не последовал, укрепились с отрядами преданных рабов и гладиаторов на Капитолии. Когда на следующий день 16 марта к заговорщикам присоединились некоторые сенаторы, Марк Брут выступил перед толпой на форуме с пламенной речью, призывая восстановить подлинно республиканское правление. Но его речь не встретила сочувствия у растерянного народа, и Брут вновь укрылся с товарищами на Капитолии ^[87].

Марк Антоний, консул 44 года, и Марк Эмилий Лепид, начальник конницы Цезаря, хотели незамедлительно отомстить за убийство Цезаря, благо у них были и силы, и средства, но побоялись, что сенат встанет на сторону заговорщиков. Начались переговоры между сторонниками Цезаря и заговорщиками, в результате которых было решено созвать сенат и совместно решить все вопросы. Тем не менее 16 марта Лепид ввел в Рим верные ему войска и занял форум, а Антоний послал гонцов к ветеранам Цезаря в Кампанию ^[88].

17 марта состоялось заседание сената в храме Земли, но заговорщики на него не явились. Было внесено предложение объявить Юлия Цезаря «тираном» и вознаградить его убийц. Однако выступление Марка Антония, резонно заявившего, что коль скоро Цезарь будет объявлен «тираном», то необходимо отменить все его законы и назначения, резко охладило пыл сенаторов. Ведь многие из них получили свои должности как раз из рук «тирана» и, безусловно, не хотели с ними расставаться. В итоге было решено амнистировать заговорщиков, но не объявлять Цезаря «тираном», не одобрять его убийства, оставить в силе все его распоряжения, а тело диктатора торжественно захоронить на Марсовом поле, лежащем в излучине реки Тибр, где обычно проводились народные голосования, спортивные соревнования и военные смотры ^[89]. Это решение устроило как лидеров заговорщиков, так и лидеров цезарианцев.

По требованию Луция Кальпурния Пизона, тестя Цезаря, 19 марта было оглашено завещание покойного диктатора, хранившееся у весталок ^[90]. В этом завещании Цезарь, помимо всего прочего, объявлял главным наследником своего огромного состояния Гая Октавия, внука своей сестры Юлии, усыновлял его и передавал ему свое имя. Народу он завещал свои сады за Тибром и по 300 сестерциев каждому гражданину ^[91]. То, что в завещании был упомянут Децим Брут — один из убийц Цезаря, вызвало явное возмущение граждан.

В день похорон Цезаря 20 марта 44 года на Марсовом поле был возведен огромный погребальный костер, а перед ростральной трибуной на форуме — нечто вроде позолоченного храма, внутри которого стояло ложе из слоновой кости с телом Цезаря, а рядом столб с окровавленной одеждой, в которой он был убит. По обычаю были проведены погребальные игры ^[92], во время которых исполнялись отрывки из различных трагедий. Затем Марк Антоний взял слово, но вместо похвальной речи он приказал зачитать глашатаю постановление сената о присуждении Цезарю божественных почестей ^[93]. Потом он все же произнес несколько слов от себя, всячески выражая негодование произошедшим, а затем схватил окровавленную одежду Цезаря и, потрясая ею, назвал убийц душегубами и подлецами ^[94]. Слова Антония возбудили толпу, и обезумевший народ ринулся к погребальному ложу и поджег постройку. На импровизированный костер стали сваливать скамейки, судейские кресла и всё, что попадалось под руку. Началась массовая истерия; многие люди срывали с себя богатые одежды и швыряли их в костер; легионеры, сражавшиеся под руководством Цезаря, кидали в огонь свое оружие. После погребения народ бросился к домам заговорщиков и попытался поджечь их. По ошибке был убит встретившийся на пути толпы несчастный Гай Гельвий Цинна, которого спутали с истинным заговорщиком Луцием Корнелием Цинной ^[95]. Заговорщики, испуганные народным буйством, в начале апреля спешно покинули Рим и бежали: Децим Брут — в Цизальпинскую Галлию, ранее назначенную ему по приказу Цезаря, Тиллий Цимбр — в Вифинию ^[96], а Марк Брут и Кассий — в италийские поместья своих друзей.