Меценат - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Бондаренко cтр.№ 13

Затем триумвиры решили избавиться от всех своих политических противников. Были составлены проскрипционные списки, в которые включили около трехсот сенаторов (в том числе престарелого Цицерона) и свыше двух тысяч всадников, подлежащих физическому уничтожению ^[136]. По словам Плутарха, «самый ожесточенный раздор между ними вызвало имя Цицерона: Антоний непреклонно требовал его казни, отвергая в противном случае какие бы то ни было переговоры, Лепид поддерживал Антония, а Цезарь спорил с обоими… Рассказывают, что первые два дня Цезарь отстаивал Цицерона, а на третий сдался и выдал его врагам. Взаимные уступки были таковы: Цезарь жертвовал Цицероном, Лепид — своим братом Павлом, Антоний — Луцием Цезарем, дядей со стороны матери. Так, обуянные гневом и лютой злобой, они забыли обо всем человеческом или, говоря вернее, доказали, что нет зверя свирепее человека, если к страстям его присоединяется власть» ^[137].

За голову каждого проскрибированного триумвиры обещали щедрую награду: для свободного — деньги, для раба — деньги, свободу и гражданские права. Триумвиры отчаянно нуждались в деньгах, поэтому все имущество проскрибированных должно было конфисковываться в их пользу. Так в списки попали и просто богатые люди, и владельцы красивых вилл и особняков ^[138].

Немедленно после обнародования проскрипционных списков по всей Италии началась настоящая охота за людьми. По словам историка Аппиана, «тотчас же как во всей стране, так и в Риме, смотря по тому, где каждый был захвачен, начались неожиданные многочисленные аресты и разнообразные способы умерщвления. Отсекали головы, чтобы их можно было представить для получения награды; происходили позорные попытки к бегству, переодевания из прежних пышных одежд в непристойные. Одни спускались в колодцы, другие — в клоаки для стока нечистот, третьи — в полные копоти дымовые трубы под кровлею; некоторые сидели в глубочайшем молчании под сваленными в кучу черепицами крыши. Боялись не меньше, чем убийц, одни — жен и детей, враждебно к ним настроенных, другие — вольноотпущенников и рабов, третьи — своих должников или соседей, жаждущих получить поместья. Прорвалось наружу вдруг все то, что до тех пор таилось внутри; произошла противоестественная перемена с сенаторами, консулами, преторами, трибунами, кандидатами на все эти магистратуры или состоявшими в этих должностях; теперь они бросались к ногам своих рабов с рыданьями, называли слугу спасителем и господином. Печальнее всего было, когда и такие унижения не вызывали сострадания… Одни умирали, защищаясь от убийц, другие не защищались, считая, что не подосланные убийцы являются виновными. Некоторые умерщвляли себя добровольным голоданием, прибегая к петле, бросаясь в воду, низвергаясь с крыш, кидаясь в огонь, или же сами отдавались в руки убийц или даже просили их не мешкать. Другие, униженно моля о пощаде, закрывались, чтобы избежать смерти, пытались спастись подкупом. Иные погибали, вопреки воле триумвиров, жертвою ошибки, вследствие личной вражды к ним убийц. Труп не означенного в списке распознавался по тому, что голова его не была отсечена от туловища. Дело в том, что головы проскрибированных выставлялись на форуме перед рострами, где доставлявшие должны были получать вознаграждение. Впрочем, в некоторых случаях в не меньшей степени проявлялось рвение и мужество жен, детей, братьев и рабов, старавшихся спасти обреченных и придумывавших многочисленные для этого средства или погибавших вместе с ними, когда предпринятые меры не удавались. Некоторые убивали себя над трупами… Тогдашняя превратность судьбы постигла и сирот из-за их богатства. Так, один мальчик по дороге в школу был убит вместе со своим дядькой, который обнял его и не отпускал. Атилий, только что надевши мужскую тогу, шел, согласно обычаю, в процессии друзей в храм для совершения жертвоприношения. Когда неожиданно его имя было внесено в списки, друзья и рабы разбежались. Одинокий и оставленный всеми, он после столь торжественной процессии отправился к матери. Когда же и та из страха его не приняла, он, не решившись просить милосердия у других после отказа матери, побежал на гору. Оттуда сойдя от голода на равнину, он был схвачен человеком, который захватывал прохожих и, связав, принуждал их к работе. Но так как он по своей изнеженности не мог работать, то с надетыми на него цепями убежал на проезжую дорогу, отдался в руки проходившим центурионам и был убит» ^[139].

Республиканцы не желали мириться со своим поражением. Марк Брут в Македонии и Гай Кассий в Сирии стали собирать войска и деньги для борьбы с триумвирами. Секст Помпей не только захватил Сицилию, но и укрывал у себя беглых рабов и проскрибированных, из которых сформировал армию. Он специально посылал свои военные корабли курсировать вдоль берегов Италии, чтобы они брали на борт людей, искавших спасения от карающей руки триумвиров ^[140].

Зимой 43 года Брут двинулся из Македонии в Малую Азию, по пути грабя города и набирая легионеров. В начале лета 42 года в городе Сарды его армия объединилась с легионами Кассия. Затем огромное войско республиканцев переправилось через Геллеспонт обратно на Балканы, чтобы уничтожить основные силы триумвиров. Перед самой переброской войск в Европу, как сообщает Плутарх, случилось следующее: «Была самая глухая часть ночи, в палатке Брута горел тусклый огонь; весь лагерь обнимала глубокая тишина. Брут был погружен в свои думы и размышления, как вдруг ему послышалось, будто кто-то вошел. Подняв глаза, он разглядел у входа страшный, чудовищный призрак исполинского роста. Видение стояло молча. Собравшись с силами, Брут спросил: «Кто ты — человек или бог и зачем пришел?» Призрак отвечал: «Я твой злой гений, Брут, ты увидишь меня при Филиппах». — «Что ж, до свидания», — бесстрашно промолвил Брут» ^[141].

Одновременно в Македонию двигалась огромная армия триумвиров Антония и Октавиана. Последний, правда, в это время как раз заболел, и фактическое командование осуществлял Антоний ^[142]. Обе армии встретились недалеко от города Филиппы и стали лагерем друг против друга.

Сражение началось 3 октября 42 года с внезапного нападения армии Брута на левый фланг триумвиров и их лагерь и уничтожения нескольких отборных легионов Октавиана. Сам Октавиан спасся по чистой случайности и, по свидетельству сопровождавших его Агриппы и Мецената, потом три дня скрывался в болоте, несмотря на свою болезнь и на то, что распух от водянки ^[143]. Положение спас Марк Антоний, ударивший в центр и по левому флангу республиканцев. Легионы Брута выстояли, а вот левый фланг, которым командовал Кассий, был отброшен. Сам Кассий, потеряв контроль над легионерами и не зная, что происходит на правом фланге, покончил жизнь самоубийством ^[144]. На этом сражение кончилось. Брут отвел свои войска и остатки войск Кассия в лагерь.