Великий князь Александр Невский - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Карпов cтр.№ 37

Страница

(24. С. 80–81)

Причины новгородского мятежа, в общем-то, понятны. Это те самые причины, которые прежде отвращали новгородцев от отца Александра князя Ярослава Всеволодовича. Но, в отличие от Ярослава, Александр владел Новгородом, оставаясь великим князем Владимирским, то есть соединял в своих руках обе власти — и великокняжескую, и новгородскую. А это давало ему возможности значительно большие, нежели его предшественникам на новгородском престоле. Кроме того, не будем забывать, в какое время пришлось ему управлять Новгородом. Разорение Северо-Восточной Руси Батыем, а затем ещё и «Неврюевой ратью» с неизбежностью заставляло Александра выкачивать из не разорённого татарами Новгорода дополнительные, не предусмотренные прежними договорами средства, ещё более ужесточать и без того крутую политику в отношении вольнолюбивого и, по меркам Руси, чересчур богатого города, а значит, рушить «старину» — главный принцип и основу основ средневекового русского права.

О том, что меры политического и экономического принуждения при князе Александре Ярославиче действительно были чрезвычайными, мы можем судить по договорам Великого Новгорода с последующими новгородскими князьями (договоры Новгорода с самим князем Александром не сохранились). В них нередки ссылки на насилия, творимые Александром, на захват им земель и покосов у новгородских бояр, на то, что князь и его приближённые-суздальцы — вопреки «грамотам Ярославлим» и «старине» — приобретали новгородские волости и сёла.

Вот, например, что говорится об этом в датированной 1266 годом договорной грамоте Новгорода с братом Александра, великим князем Ярославом Яро-славичем (он занимал новгородский престол после смерти Александра Невского, в 1264–1271 годах):

Но, увы… Повторяемые из грамоты в грамоту призывы новгородцев к своим князьям оставались неуслышанными. Князья Северо-Восточной Руси видели в Новгороде по большей части источник доходов, столь необходимых в условиях жестокого ордынского ига, когда дани взимались в двойном, а то и тройном размере — и своим князьям, и ордынским «царям». А потому, как писал крупнейший отечественный исследователь средневековой Руси и биограф Александра Невского Владимир Терентьевич Пашуто, «князья в поисках земель и средств не отступали, а, напротив, всё деятельнее вторгались в порядки республики»…

В том же году в Орде умер разоритель Руси хан Батый. Впрочем, на русско-ордынские отношения это особо не повлияло, ибо русские князья давно уже привыкли иметь дело со старшим сыном и соправителем Батыя Сартаком, который к тому же явно благоволил христианам. Но в следующем, 1256 году скончался и он, по слухам отравленный своими родичами. На престол в Сарае взошёл малолетний сын Батыя Улагчи (Улавчий русских летописей).

ГОД 1256

Нарова. Финляндия

Несколько по-другому рассказывается об этом у В. Н. Татищева:

Главные же для князя Александра Ярославича события этого года вновь разворачивались в Новгороде. Под 1256 годом летописи рассказывают о новом наступлении шведов на йовгородские земли.

Этот поход имел свою предысторию. Названный русскими источниками Дидман — могущественный немецкий феодал Дитрих (Тидерик) фон Кивель, владевший землями в датской Эстонии — области Вирумаа (Виронии) на границе с Новгородской землёй. В посланиях римского папы Александра IV (1254–1261) он упомянут как едва ли не главный инициатор нового крестового похода на земли води, ижорян и карел — подданных новгородского князя — с целью обращения этих язычников в христианство. Вероятно, под влиянием Дитриха фон Кивеля шведы вместе с отрядами подчинённых им финских племён и решились нанести удар не на главном — невском — направлении (где совсем недавно потерпели сокрушительное поражение от Александра), но в районе реки Наровы, где, кстати говоря, и располагались основные владения Дитриха. Опорным пунктом шведско-датского влияния в захваченных землях должен был стать новый город, поставленный на самой границе Новгородской земли, на реке Нарове ^[171].

Однако планам шведов и «Дидмана» не суждено было сбыться. Узнав даже не о выступлении русской рати из Новгорода, но только лишь о подготовке к выступлению, захватчики «побегоша за море» — случай нечастый в военной истории. Видно, имя Александра Невского и в самом деле прославилось далеко за пределами Руси, как об этом рассказывает княжеское Житие: «и по ту сторону моря Варяжского, и до великого Рима».

Однако Александр не собирался ограничиваться изгнанием шведов из Наровской крепости. Он предпринял большой поход вглубь самой Швеции — в недавно присоединённые к Швеции земли финского племени емь.

В то же лето, на зиму, приехал князь Александр, и митрополит с ним; и выступил князь в путь, и митрополит с ним, а новгородцы не ведали, куда князь идёт; иные говорили, будто на чудь идёт. Дошли до Копорья, и пошёл Александр на емь, а митрополит пошёл в Новгород, и иные многие новгородцы возвратились от Копорья. И пошёл князь со своими полками и с новгородцами, и зол был путь их, так что не видели ни дня, ни ночи; и многим шестникам была пагуба, а новгородцев Бог уберёг. И пришёл в землю Емскую: одних убил, а других [в плен] захватил; и вернулись новгородцы с князем Александром все здоровы.

Страница