Елизавета Петровна - читать онлайн книгу. Автор: Константин Писаренко cтр.№ 36

А вот совсем неожиданный факт: 14 марта 1746 года Елизавета Петровна инициировала замену на флоте пива сбитнем как более полезным для моряков напитком. Насколько обоснованным было это нововведение, пусть судят профессионалы. Можно, конечно, сомневаться и в целесообразности переодевания морских офицеров в форму белого цвета с зеленым прибором, однако она просуществовала полвека и запомнилась современникам и потомкам. В ней Спиридов и Грейг, Чичагов и Ушаков одерживали блестящие победы над турками, шведами и французами. Придумала же ее Елизавета Петровна, побеспокоившись и о знаках различия генералитета, штаб- и обер-офицеров. 28 июня 1745 года на встрече с М. А. Белосельским царица обрисовала, как должен выглядеть мундир, и велела «для лутчего разсмотрения» изготовить три образца — адмиральский, полковничий, лейтенантский. Портные управились за девять дней. 7 июля государыня одобрила их работу, подкорректировав обер-офицерские знаки различия. Первоначально на адмиральскую форму нашили широкий золотой галун по борту кафтана в два ряда, на полковничью — в один, на лейтенантскую — ничего. Елизавета Петровна предложила всё же снабдить мундир младшего командного состава золотой полосой, но наполовину уже .

Русским морякам в царствование Елизаветы Петровны фатально не везло на ситуации, благоприятные для славных подвигов, что воочию демонстрирует эпизод с диверсионной акцией, проведенной в 1751 году, совершенно неизвестный массовому читателю. А начиналась эта история 29 сентября 1744 года в Астрахани, куда из Персии вернулось торговое судно англичанина Ганса Бардевика «Император России». Таможенную команду удивило отсутствие на корабле экспедитора Джона Эльтона. Шкипер Томас Вудро сообщил, что тот задержался в Персии «для купечества». Однако русские матросы Петр Степанов и Федор Иванов поведали, что Эльтон находится в Ленгеруте «при строении карабля персианам… длиною по килю на девяносто футов, и слышно… якобы на нем поставлено будет сорок пушек». 4 марта 1745 года Сенат, узнав о том, предписал переслать важную новость в Иностранную коллегию. Бестужев поблагодарил за предупреждение и обещал принять надлежащие меры. Но время шло, а в Ленгеруте строительство кораблей лишь набирало силу. 7 августа 1746 года сенаторы под влиянием тревожных обращений Адмиралтейской коллегии запросили у канцлера объяснений. Тот в ответ промолчал. И тогда они решили апеллировать к императрице.

В свою очередь Елизавета Петровна еще 24 апреля распорядилась, чтобы Бестужев поразмышлял, как пресечь ущербную для России англо-персидскую торговлю через Астрахань и Каспийское море. Министр-англоман изо дня в день под разными предлогами откладывал исполнение высочайшего поручения, пока 15 августа государыня не велела ему, во-первых, отменить привилегию англичан на провоз их товаров по Каспию в Иран, во-вторых, совместно с Сенатом организовать уничтожение двух персидских судов «Элтонова строения» . Понадобился целый год для организации опасной диверсионной операции. Руководил ею российский резидент в Персии Ф. Л. Черкесов, возглавивший миссию после отъезда на родину М. М. Голицына. Ему в подчинение Адмиралтейская коллегия выделила два корабля, приписанных к астраханскому порту, под командованием Михаила Рагозео и Ильи Токмачева. В столице Гилянской провинции Рящ (Решт) рескрипт о «поиске» на Ленгерут был получен 22 декабря 1747 года.

В ту пору в Персии царил полный хаос. Деспотизм шаха Надира спровоцировал цепь восстаний, расшатавших страну. 9 июня 1747 года во время очередного карательного похода против курдов всеми ненавидимый шах был убит заговорщиками в лагере под городом Кучан. Его племянник Али Кули-хан, занявший престол, упустил свой шанс сплотить многонациональную Персию. Пристрастие нового шаха к крепким напиткам и грузинской диаспоре возмутило подданных. Мятеж, вспыхнувший в феврале 1748 года, спустя три месяца увенчался победой брата шаха Ибрагим-мирзы и сердара (наместника) Амира Аслан-хана. Впрочем, сразу после свержения соперника они сцепились друг с другом в борьбе за первенство.

На таком фоне Черкесов и морские офицеры планировали атаку на Ленгерут. Еще до прибытия кораблей в Рящ резидент дважды, в январе и апреле 1748 года, подсылал к Эльтону разведчика, грузина Давыда Беджанова. Лазутчик, «под видом покупки пшена» посетив хозяйство англичанина, разузнал обстановку. К сожалению, выяснилось, что для нападения требуются «две болшие лотки, на которых бы можно было в удобное время под видом разбойников в Ленгерут людей послать, и чтоб оные при случае опасности могли, исполня свое дело, прямо в море уехать. А на щерботах того исполнить… невозможно».

Пришлось Рагозео 13 июня вернуться в Астрахань за лодками. Он отыскал две восьмивесельные, но погрузить на галиот «Нонпарель» сумел только одну и 2 или 3 июля отплыл обратно. Губернатор Брылкин взялся обеспечить доставку в Гилянь второй лодки. Однако обстановка в Ряще резко ухудшилась. 2 июня там расположился наместник антироссийски настроенного Ибрагим-мирзы, и уже через девять дней Черкесов вынужден был переехать в ближайший портовый город Зинзили (Энзели), а 22 сентября из-за угрозы своей безопасности перебрался в Апшерон. Тогда же россияне в шторм потеряли одну лодку. Наступление осени сделало предприятие невозможным. Надежда возобновить его следующей весной исчезла после очередного мятежа. Победа Ибрагим-мирзы над Амиром Аслан-ханом в ноябре 1748 года не усмирила страну, а лишь на полгода отсрочила наступление совершенной анархии. Поднявший знамя восстания в Мешеде внук шаха Надира Шарух-мирза опирался на любимцев деда — афганцев, самых боеспособных солдат Персидской державы. В июне 1749 года они легко разгромили армию Ибрагим-мирзы, тем самым уничтожили единство и без того практически раздробленного государства. Власть на местах де-факто захватывали разбойничьи шайки или военные группировки, периодически конфликтовавшие между собой и постоянно грабившие мирное население. Попытка Черкесова вернуться в Гилянь в мае 1749 года не увенчалась успехом. Прожив около месяца «на судне на море против Зинзелей» и так и не отважившись высадиться на берег, 1 июня он отплыл в Астрахань. Его заместитель консул В. И. Копытовский отправился следом через полтора месяца. Последним рейд у Зинзилей покинул корабль Токмачева, эвакуировавший всех пожелавших уехать русских и иностранных коммерсантов.

В итоге петербургскому двору пришлось утешиться тем, что хаос и гражданская война положи — ли конец работам на ленгерутской верфи, а местное население ненавидело кораблестроителя-британца, в апреле 1748 года по воле Али Кули-хана ставшего правителем Ленгерута. Именно это обстоятельство, а не диверсионная акция, помогло через полтора года добиться намеченной цели. Российской дипломатии теперь предстояло натравить на Эльтона кого-то из влиятельных персов. Хаджи-Джеймаль, хозяин Гиляни с лета 1750 года, пожелал завладеть солидной суммой, полученной Эльтоном от Надир-шаха на строительство кораблей. Русский консул Иван Данилов, приехавший в Персию в октябре 1750 года, всемерно поощрял это стремление. Впрочем, Хаджи-Джеймаль не сразу решился атаковать Ленгерут. Удобный предлог появился в марте 1751-го, когда гилянский губернатор узнал о тайной переписке англичанина с губернатором Астрабада и Мазандерана, сердаром Мухаммедом Хасан-ханом Каджарским, с января старавшимся захватить Гилянь.

Полковник Ади-бек с отрядом в тысячу сабель атаковал логово британца. Оборонявшие его армяне-наемники отказались от сопротивления, и Эльтон поневоле капитулировал без боя. Ади-бек в точности исполнил инструкцию Хаджи-Джеймаля: сжег верфи и недостроенный пятый корабль, разрушил адмиралтейские мастерские, укрепления и дом Эльтона, два корабля и два малых бота перевел в Зинзили, а плененного англичанина 7 апреля привез в Рящ. Позднее Хаджи-Джеймаль расстрелял британца в своем горном имении Фумин .