Юрий Поляков. Последний советский писатель - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Ярикова cтр.№ 7

— Понял, командир. Но тогда тех, которые для нас фильмы покупают, надо отстранять!

— Зачем?

— Потому как отравлены буржуазной идеологией: они ведь все фильмы — и не дублированные! — смотрят. Жуть! Шестая позиция. Транспортом для пионеров занимается Шестопалов. Я ему сказал: если не решит вопроса с автобусами, повезет на себе…

— Письмо в автохозяйство отправили?

— Нет еще.

— Из скольких школ пионеры?

— Из пяти.

— Где собирать будете? Где репетировать?

— Во Дворце.

— С директором договорились?

— Кажется, да…

— Кажется… За три дня до слета знать нужно! Кажется… Дальше.

— Седьмая позиция. Сцена, президиум, контакт с ДК автохозяйства, звукорежиссура — всем занимается Мухин, обещал решить в рабочем порядке, разговаривай с ним сам.

— Значит, тоже не сделано, — еще больше помрачнел Шумилин.

— Восьмая позиция. Рассадка в зале. Этим занимаются мои ребята, студенческий и школьный. Заяшников приведет первые курсы педагогического, мои обеспечат делегации предприятий и организаций, подстрахуемся школьниками. Если в зале останется хоть одно свободное место, можешь расстрелять меня при попытке к бегству. Девятая позиция. Дружинники. Локтюков все сделал. Тридцать районных каратистов придут на дежурство в поясах всех цветов радуги. Шучу. Десятая позиция. Буфет. Я договорился: трест столовых организует два лотка. Будут киоски с книгами и пластинками, посмотри список — там интересное есть… Пометь — я тебе отложу. Одиннадцатая позиция. Корреспондента из «Комсомольца» я пригласил, звонил от твоего имени, с радио тоже будут. Телевизионщики ответили, что снимали нас в прошлый раз — сколько можно? Кстати, сделать это должен был Мухин, но средства массовой информации я никому не доверяю. Ты, например, давно себя в газете на фотографии видел?

— А что?

— Ничего. Двенадцатая позиция. Приветствие пионеров. Разбирайся сам: Комиссарова, как всегда, сварганила целую мистерию. Барабаны, фанфары, дети грудного возраста читают стихи, под конец весь президиум с красными галстуками на шеях…

…………………..

«Сказать, что моя повесть стала полным откровением для думающей части населения, конечно, нельзя. Достаточно вспомнить «Зияющие высоты» Александра Зиновьева… Но то была «забугорная» литература, доходившая в виде слепого ксерокса или доносившаяся из трескучего вражеского эфира. А тут в журнале «Юность», трехмиллионным тиражом!»

«Сегодня даже в учебниках литературы допускают ошибку, относя «ЧП…» к перестроечной литературе. Нет, в январе 85-го, когда первый номер журнала поступил к подписчикам, о «новом мышлении» не помышлял еще и Горбачев. Бурный отклик в обществе, дискуссия в комсомоле, восторг забугорных радиоголосов — все это, конечно, насторожило власть. Меня, как я сказал выше, крепко критиковали и в печати, и во время многочисленных встреч с активистами».

* * *

В тот год хлебнувший славы писатель ощущал себя центром мира, а между тем жизнь шла своим чередом: в 1985-м с конвейера Горьковского автозавода сошла миллионная «Волга», у советской милиции появились резиновые дубинки, которые народ тут же окрестил «демократизаторами», а в Эрмитаже сумасшедший дважды ударил ножом «Данаю» Рембрандта и облил ее серной кислотой. В Москве на Октябрьской площади торжественно водрузили на постамент, видимо, последнего советского Ильича, а оборонка выдала на-гора очередные сверхдостижения: в небо родины поднялся сверхзвуковой стратегический бомбардировщик Ту-160, прозванный летчиками «Белым лебедем», а на боевое дежурство встали столь нелюбимые нашими заокеанскими друзьями ракетный комплекс «Тополь» с дальностью полета 11 тысяч километров и система «Периметр», гарантирующая ответный ядерный удар даже в случае успешной атаки противника.

Кстати, в том же 1985-м у Габриеля Гарсиа Маркеса вышел роман «Любовь во время холеры», с названием которого так явно перекликается название вышедшего через 30 лет романа Полякова, посвященного горбачевской перестройке. Только выводы у писателей получились разные. Впрочем, мы поговорим об этом позже.

* * *

«ЧП…», как и две вышедшие следом повести Полякова «Сто дней до приказа» и «Работа над ошибками» написаны в модном и очень востребованном в литературе жанре производственного романа, в котором особо прославился тогда канадский писатель британского происхождения Артур Хейли (1920–2004). В его романах детально описывалось, как функционирует та или иная система и как она влияет на общество и отдельных индивидуумов. При этом повествование сопровождалось драматическими коллизиями, связанными с обстоятельствами личной жизни героев, и все это на фоне кризиса системы, успешно преодолеваемого в конце.

Книги Хейли не раз становились бестселлерами номер один по версии газеты «Нью-Йорк тайме», и их перевели на 40 языков, в том числе, конечно, на русский. Самыми популярными у нас были романы «Отель», «Аэропорт», «Колеса» (не про наркотики, как мы бы теперь подумали, а про автомобильную корпорацию).

Нельзя сказать, что Хейли был первооткрывателем жанра, он скорее придал ему второе дыхание. Производственные романы успешно издавали многие члены Союза советских писателей. Правда, классический соцреализм сводил коллизию к противоборству добра и зла в масштабах цеха или завода, оканчивавшемуся, как правило, с приездом секретаря райкома, который и разруливал ситуацию. На подобных сюжетах строились многие произведения мастеров соцреализма, но на подобных сюжетах строилась и сама жизнь — хотя, конечно, не только на них.

В том, что касалось сюжета и нравственных коллизий, соцреалисты явно проигрывали Хейли. Но совсем иначе, чем все они, рассказывал свои истории молодой писатель, по-своему, по-поляковски закручивая сюжет, избегая надуманных благополучных концовок (и предпочитая им открытые) и щедро демонстрируя личную и даже интимную жизнь героев. К тому же его стилистика не имела ничего общего с произведениями жанра: уже в первых повестях проявился его дар ирониста, а ироническая интонация преобразила «производственный» жанр.

Поляков как будто шел по «производственной» схеме, но главным в его повестях стали не внешние события, а разлад героя с самим собой. При этом автор, которого в высоких кабинетах за иронию бранили, оставался сдержанно насмешлив, а к героям всепрощающе участлив. Его герои не могли более следовать привычным поведенческим клише, не знали, как быть дальше, и не верили, что смогут найти ответ там, где ищут его окружающие. Как отмечала Алла Большакова, «начиная с «ЧП районного масштаба», тема разлада с собой, с обществом становится в прозе Ю. Полякова доминирующей». Но, отметим мы, далеко не единственной.

Показывая внутренний конфликт героя, автор этим не ограничивался и был чрезвычайно дотошен в описании райкомовской структуры. Ему представлялось важным перечислить подразделения райкома и даже дать имя всем попадающим в орбиту деятельности героя функционалам. Сегодня, когда комсомол исчез из нашей жизни, эта дотошность представляется счастливым свойством, позволяющим восстановить утраченную память о том, как действовал этот механизм и из каких деталей состоял — то есть «ЧП…» представляет ныне не только художественную, но еще и историческую ценность.