Стазис - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Картушов cтр.№ 10

День, в который Корней без вести пропал на боевой операции к западу от Территории, Горбач решил сделать своим главным праздником и праздновать ежегодно. Еще он пообещал себе застрелиться, если станет таким же.

– Почему ты не такой же, уродище? Где эта горбатовская стать? – спросил Колымцев. – Где этот кураж, лихость? Эмиссар пристрелил Рыжего с Серегой, убрал своего висельника, собрал вещи и ушел вприпрыжку. Ты что в это время делал? Дрочил вприсядку?

– Никак нет, господин капитан, – сказал Горбач.

– А что ты делал?

– Я исполнял…

– Залупу ты с горчицей исполнял, – сказал Колымцев. – Знаешь, что ты делал, Горбатов? Давай я тебе объясню, что ты делал. Строю слушать внимательно. Встали ровно!

Строй встал ровно. На плацу припекало все сильнее. Горбач оглянулся и увидел на лицах боевых товарищей жадное предвкушение вперемешку с облегчением. «Хорошо, что это не я». Ни одного намека на жалость или сострадание.

Горбач в очередной раз подумал, что ошибся в выборе профессии. Ему всегда хотелось, чтобы люди его любили или хотя бы немного уважали. На землях Хлеборобов нет ничего престижнее службы клану.

Колымцев медленно прошелся вдоль строя, помахивая стеком. Единственное, что хотел сделать Горбач в этот момент, – дать ему подножку, чтобы упал, пнуть сапогом в голову, плюнуть на спину, расплакаться и убежать отсюда.

– Давай я тебе объясню, что ты делал, – повторил капитан. – Ты зассал. Ты уронил честь клана. Ты, Александр Горбатов, просто маленькая девочка. Маленькая девочка в оборочках. Понял меня? В оборочках, я сказал. Теперь тебя все будут звать девочкой. Маленькой, напуганной девочкой. Ты теперь Александра Горбатова. Не ссы, солдат ребенка не обидит. Знаешь, что солдаты делают с напуганными девочками? Утешают. Как умеют. Отряд! Вы же утешите нашу Сашеньку?

– Утешим!

– Приголубим!

– Видишь, какие у тебя товарищи? Хорошие. Они станут еще добрее, когда за твой косяк весь сквад раком встанет, – сказал Колымцев и подмигнул.

«Мама единственная называла меня Сашенькой, – подумал Горбач. – Но мама же умерла». Горбач только что понял, что больше его никто и никогда не защитит.

– Не называйте меня так, – сказал он тихо.

– Ты чего вякнула? – удивленно спросил Колымцев.

– Я сказал, не называйте меня Сашенькой, сквад-капитан, – ответил Горбач. – Я служу клану, как и вы, и требую уважительного отношения.

– Вот это новости. Ты почему так хочешь, чтобы я тебе руку сломал? – с жалостью спросил сквад-капитан.

– У вас сломалка еще не отросла, – сказал Горбач.

Он почувствовал, как внутри него что-то ухнуло в бездонную пропасть. Раньше под ложечкой сосало, теперь там стало пусто, как в воронке.

До этих слов отряд наблюдал сцену весело, со смешками и переговорами. После последней фразы сквад вытянулся по струнке. Над плацем повисла зловещая тишина. Стало слышно, как Колымцев медленно почесывает расписанный шрамами живот. Скоро он перестал. Тишина была такая звонкая, что била по ушам. В строю кто-то судорожно вдохнул, не выдержав напряжения.

Сквад-капитан задумчиво пожевал кончик своего стека. Зубы у него были крепкие и желтые от табака.

– Считай, что с сегодняшнего дня начинается твой собственный ад, Александр, – сказал он. – До этого я с тобой шуточки шутил. Серьезно, я сделаю твою жизнь такой, что живые обосрутся и позавидуют мертвым. Каждый твой день будет хуже предыдущего, а каждую ночь ты будешь молиться, чтобы это кончилось. Но это не кончится никогда. В какой-то момент ты решишь, что я тебя простил. И расслабишься. Как только ты расслабишься, я буду здесь и принесу десерт. Ты сгниешь. Рано или поздно тебя вытащат из петли. Я сделаю все, чтобы тебя вытащили живым и вернули сюда. Я понятно изъясняюсь?

– Да, – сказал Горбач мертво.

– Чтобы мой десерт был еще слаще, сегодня я тебе ничего не сделаю, – сказал Колымцев. – Горбатов, я объявляю вам внеочередной отгул, чтобы вы отдохнули от стресса, который перенесли во время обсуждаемого инцидента на посту через Скалбу. Отдохни, боец. Твоя служба будет долгой. Можешь идти.

Горбач развернулся и пошел с плаца.

«Мне конец», – подумал он.

Он шел и не понимал, чего ради только что разрушил свою жизнь. Вернулся страх, и он почувствовал привычное сосание под ложечкой и дрожь в коленках.

«Господи, чем я думал? Я вообще чем-то думал?»

Однако под слоем страха, неуверенности и обиды где-то в глубоких резервах сознания затлел огонек гордости – едва уловимый. Горбач не совсем понял, что именно его согревает, и удивился этой перемене.

От мыслей его отвлек мощный удар в спину. Словно кто-то коротко разбежался и пробил ногой точно между лопаток. Горбач всплеснул руками и плашмя упал на влажную от вчерашнего дождя грязь. За спиной раздался хохот Колымцева.

– Я передумал и решил начать сегодня, – сказал он.

Горбач встал, не выдержал и заплакал. Так, размазывая слезы и грязь по лицу, он и убежал с плаца под звонкий смех капитана и оглушенное молчание его сквада.

Он пробежал несколько кварталов, пока не выдохся. Лопатки после удара ныли дьявольски. Горбач попытался вытереть лицо от грязи, но только размазал ее сильнее.

Солнце садилось над Красноармейском, столицей клана Хлеборобов, самого сильного из великих кланов Подмосковья. Элемент этого клана брел по загаженной боковой улице в неизвестном направлении и считал, что жизни конец.

Он услышал собачий лай.

У двухэтажного нежилого дома на куче покрышек у стены сидела девочка. Вокруг нее гарцевала стая собак – штук восемь клыкастых тварей. Собаки были облезлые, худые и злые. Они по очереди налетали на кучу покрышек и пытались зацепить девочку. Та, бледная от ужаса, отбивалась деревянным прутом.

На гору налетел самый крупный кобель из стаи. Бурый пес. Куча покрышек начала расползаться от его напора. Девочка вскрикнула – гора под ней потеряла устойчивость. Еще несколько наскоков – и покрышки расползутся окончательно.

Оценив ситуацию, Горбач содрогнулся. Он подумал было уйти, пока девочка его не заметила. Если она позовет на помощь, убегать будет совсем стыдно. Но и бороться с дикой стаей тоже немыслимо. Они просто его порвут.

Не переставая думать о скорой смерти, он подобрал камень и бросил в стаю. Камень стукнул по хребту одну особенно визгливую тварь, и та заскулила. Стая немедленно развернулась и оценила расклад сил. Бурый вожак отстал от горы покрышек и бросился на Горбача. Горбач выдернул из-за спины клановую дубинку – резную метровую палку из крепкого дуба со стальным набалдашником.

«Да что со мной? Я всегда боялся собак. Кроме Прохорова», – подумал он.

Когда вожак приблизился, Горбач коротко размахнулся и сильным ударом наотмашь свернул псу челюсть на сторону. От толчка того отнесло на пару метров. Пес быстро вскочил и так же быстро побежал обратно, обиженно подвывая. После короткого раздумья стая рванулась за ним.