Где начинаются мечты - читать онлайн книгу. Автор: Лиза Клейпас cтр.№ 80

– Ах, ну… – Холли с усилием слабо махнула рукой, прекращая разговоры о красивом эскулапе. – Наверное, он достаточно хорош собой… на вкус тех, кому нравятся золотистые Адонисы.

Закери усмехнулся:

– К счастью, вы предпочитаете Гадеса, бога подземного царства.

Она издала некий звук, который должен был символизировать фырканье.

– Именно на него вы и похожи в настоящий момент… И это не случайное сходство, – улыбнулась она, разглядывая его. Он, как всегда, был невозмутим и самоуверен, его беспокойство выдавала только мертвенная бледность лица. – Каков диагноз доктора Линли? – спросила она шепотом.

– Тяжелый случай инфлуэнцы, – небрежно ответил Закери. – Вам нужно лежать, набраться терпения, и вы…

– Это тиф, – прервала его Холли.

Естественно, врач посоветовал ему скрыть от нее правду, чтобы она не волновалась. Она подняла тонкую бледную руку и показала ему маленькое розовое пятно на сгибе локтя.

– На животе и груди у меня их еще больше. В точности как у Джорджа.

Закери сосредоточенно смотрел на свои ботинки, засунув руки в карманы. Он казался погруженным в глубокую задумчивость. Но когда он поднял глаза, она увидела в них ужасный страх. Она похлопала рукой по кровати. Он медленно подошел, сел и опустил свою тяжелую голову к ней на грудь. Обхватив руками его сильные плечи, Холли прошептала:

– Дорогой мой, я выздоровею.

Он содрогнулся всем телом, а потом с пугающей быстротой овладел собой и выпрямился.

– Конечно, – сказал он.

– Отошлите Розу, чтобы она не заразилась. К моим родителям в деревню. И Элизабет, и вашу матушку…

– Матушка хочет остаться и помогать ухаживать за вами.

– Но она рискует… – запротестовала Холли. – Заставьте ее уехать, Закери.

– Мы, Бронсоны, чертовски крепкий народ, – усмехнулся он. – Когда в трущобах начинались эпидемии, нас ничто не брало. Скарлатина, лихорадка, холера… – Он махнул рукой, словно отгоняя комара. – Мы не заразимся!

– Еще недавно я могла бы сказать то же самое о себе. – Она улыбнулась пересохшими губами. – Раньше я никогда по-настоящему не болела. Интересно, почему же я свалилась теперь? Ведь ухаживала за Джорджем все время, пока он болел тифом, и ничего.

При упоминании о ее покойном муже Закери побелел, насколько это еще было возможно. Он испугался, что ее ждет такой же конец, как и Джорджа.

– Я поправлюсь, – повторила Холли. – Нужно только поспать. Разбудите меня, когда принесут бульон. Я выпью все до капли… чтобы показать вам…

Но она забыла и о бульоне, и обо всем на свете, потому что налетели страшные сны и весь мир исчез в их лихорадочном водовороте. Она устала от них и все же не могла прекратить их поток. От нее больше ничего не зависело, и день превратился в ночь.

Временами она чувствовала, что Закери рядом. Она припадала к его большим, ласковым рукам, слышала его успокаивающее бормотание, а тело ее в это время корчилось от боли. Он был такой сильный, такой энергичный, такой живой, и она тщетно пыталась вобрать в себя хоть немного его жизненной силы. Но он не мог передать ей свою силу, не мог защитить ее от свирепого жара. Она должна была сама бороться, и, усталая, охваченная отчаянием, она чувствовала, как ее воля к выздоровлению начинает таять. И с Джорджем было то же самое. Тиф требователен и жесток, он иссушил его, и в нем пропало желание жить. До сих пор Холли не понимала, как ему было трудно, а теперь она простила ему, что он перестал сопротивляться. Она сама была очень близка к этому. Мысль о Розе и Закери еще не утратила над ней власти, но она так устала, и боль уводила ее от них, не давая передышки.

* * *

Прошло три недели с тех пор, как Холли слегла. Недели, которые навсегда останутся в памяти Закери как время непрекращающихся страданий. Хуже, чем бред, для него были периоды, когда она приходила в сознание и, нахмурив лоб, шептала заботливые слова. Он не ест и не спит как следует, говорила она. Он должен получше заботиться о себе. Скоро она пойдет на поправку, говорила она… сколько это уже продолжается?.. Ну что же, тиф бывает не дольше месяца. И как только Закери позволял себе поверить, что ей и в самом деле лучше, она снова погружалась в лихорадочный бред, а его охватывало еще большее отчаяние, чем прежде.

Он удивлялся, когда за завтраком ему подавали газету. Проглотив немного хлеба или фруктов, он бросал взгляд на первую страницу – не для того, чтобы читать, но для того, чтобы изумиться: в мире все идет по-прежнему! Его жизнь летела под откос, умирала любимая, и при этом в деловом, политическом мире, в свете события шли своим чередом. Правда, его испытание на выносливость не осталось незамеченным. По мере того как распространялось известие о болезни Холли, начали приходить письма.

Все, начиная с самых верхов и кончая людьми попроще, хотели выказать сочувствие и пожелать здоровья заболевшей леди Бронсон. Аристократы, дотоле относившиеся к новобрачным разве что не с открытым презрением, теперь явно стремились проявить свое расположение. Казалось, по мере развития болезни популярность Холли возрастает и все начинают претендовать на звание ее друзей. Сколько лицемерия, угрюмо думал Закери, глядя на главный вестибюль, заполненный вазами с цветами, корзиночками с желе, блюдами с бисквитами, фруктовыми напитками и серебряными подносами, на которых громоздились кипы посланий. Случалось даже, что кто-то заходил, не боясь заразиться, и Закери испытывал дикарское наслаждение, выгоняя визитеров. В дом он впустил только одного, того, кого ожидал, – лорда Блейка, графа Рейвенхилла.

Почему-то Закери понравилось, что тот не принес очередной бесполезной корзины с деликатесами или ненужного букета. Лорд Блейк пришел утром, он был одет скромно, и его белокурые волосы отливали золотом даже в сумрачном вестибюле. Закери никогда не смог бы стать другом этому человеку – своему сопернику, претендовавшему на руку Холли. Но он чувствовал к нему невольную благодарность: Холли передала ему слова Рейвенхилла о том, что следует слушаться сердца, а не исполнять пожелания Джорджа Тейлора. То, что Рейвенхилл поддержал Холли в момент трудного выбора, заставило Закери отнестись к нему немного лучше.

Гость подошел к нему, пожал руку, потом внимательно вгляделся. От светлых серых глаз не укрылись налитые кровью глаза Закери и его поникшая, исхудалая фигура. Внезапно Рейвенхилл отвел глаза и потер подбородок, словно обдумывал важную проблему.

– О Боже, – прошептал он наконец.

Закери с легкостью прочел его мысли: если бы Холли не была серьезно больна, ее муж не выглядел бы так ужасно.

– Можете подняться к ней, если хотите, – бросил Закери.

Жесткая усмешка тронула аристократические губы Рейвенхилла.

– Не знаю, – проговорил он еле слышно. – Не знаю, смогу ли выдержать это во второй раз.

– Ну, как хотите.

И Закери, чтобы не видеть муку, исказившую лицо собеседника, резко повернулся и вышел. Он не желал иметь с ним общее горе, воспоминания и ничего вообще. Он давно уже холодно сообщил матери, Мод, экономке и всем слугам, что если они позволят себе заплакать, то будут отправлены из дома сию же минуту. Настроение у прислуги было спокойное, тихое и, как ни странно, безмятежное.