Завет Локи  - читать онлайн книгу. Автор: Джоанн Харрис cтр.№ 34

– Жозефина! – с ужасом воскликнула мать Попрыгуньи. – Что у тебя с волосами!

В файле под названием МАТЬ значилось: Грейс Митчелл. Возраст: 42. Замужем за Брайаном Лукасом. Профессия: диетолог. Любимый цвет: крыльев чирка. Любимый фильм: «Опасные связи». Любит: моду, суши, шопинг, «Шабли». Не любит: когда ей преподносят неожиданные сюрпризы или ставят в неловкое положение, особенно если это делает ее дочь.

– Классно, правда? – Я сел. Рядом со мной стояла бутылка вина, и я наполнил свой бокал. Бабушка только хмыкнула, стараясь не рассмеяться, а остальные и вовсе промолчали. – Мне показалось, что неплохо бы немного изменить собственную внешность. А вы заказ уже сделали? Я просто умираю от голода!

Мать одарила меня грозным осуждающим взглядом, явно желая предупредить мои дальнейшие действия, и улыбнулась – точно оскалилась.

– Ну что ж, раз уж ты наконец явилась, то бабушке, да и нам тоже, интересно было бы послушать, как ты провела день.

Так, посмотрим, что там у нас в памяти есть о бабушке. Вдова. Возраст неизвестен. Возможно, единственный человек, способный смутить миссис Митчелл. Нравится: ставить людей в неловкое положение, а также не выполнять требований лечащего врача.

Я пожал плечами.

– Значит, так, бабуля: после провала на экзамене мной была совершена небольшая кража в магазинчике на углу, а эта радикальная стрижка и еще кое-какие покупки окончательно опустошили мою кредитную карточку. Затем мне удалось в кафе познакомиться с очень милой девушкой… Да, кстати, я имею самое непосредственное отношение к богам, если вы этого еще не знаете.

Бабушка засмеялась каркающим смехом.

– Ты всегда была забавной, – сказала она и, окинув меня критическим взглядом, спросила: – Что это за прикид, как вы выражаетесь?

Я снял новую розовую куртку оттенка «шокинг», повесил ее на спинку стула и поинтересовался:

– А что, слишком консервативно?

Бабушка улыбнулась.

– Нет, ничего. И все-таки ты, пожалуй, слишком худенькая, Жозефина.

– Да, возможно… но я над этим работаю.

Принесли еду: суп, рис, китайскую лапшу, рыбу, жаркое из свинины, цыпленка и овощи. А также новые для меня и весьма привлекательные приправы, обладавшие чудесным ароматом. Были еще клецки, шашлычки из креветок и мясо, завернутое в лепешки. Мы ели с помощью чего-то, называемого палочки для еды – незнакомый мне столовый прибор, но благодаря мышечной памяти Попрыгуньи, вину и разыгравшемуся аппетиту я справился и воздал трапезе должное. Мать и отец с выражением затаенной тревоги смотрели, как я уписываю все подряд, а вот бабушка, похоже, была очень этим довольна. Мне ведь ничего не стоит очаровать человека – а уж старые дамы всегда питали ко мне особую слабость.

Мой телефон еще несколько раз принимался негромко жужжать. Глянув на экран, я обнаружил еще целую кучу посланий от Эвана.

«Черт побери, Попрыгунья, ты где? Куда ты на фиг провалилась? Э.».

«Позвони мне. Позвони мне ПРЯМО СЕЙЧАС! Э.».

И в самом конце нечто, адресованное уже непосредственно мне и в совершенно иной интонации: «Послушай, Капитан. Нам надо поговорить. Если ты думаешь, что сможешь просто так отказаться от выполнения своих обязанностей, то сперва хорошенько подумай. Это ведь отнюдь не игра. И кошка, как известно, не может вечно оставаться в коробке. А если ты решил, что тебе удастся от меня спрятаться…»

Я вздохнул. Вот уже и с помощью мобильного телефона Генералу отлично удалось испортить мне настроение. Я потихоньку «уронил» мобильник в стоявший рядом аквариум с тропическими рыбками. Этого никто не заметил, кроме бабушки, которая захихикала и тихонько спросила:

– С мальчиком поссорилась?

– Что-то в этом роде. – Я улыбнулся ей. – Послушай, а ты, случайно, не знаешь, что это за история насчет кошки в коробке, причем кошка наполовину жива, а наполовину мертва?

Бабушка кивнула.

– Кот Шрёдингера. А зачем тебе это?

– Ну, скажем, как бы ты поступила?

– Ты хочешь сказать – если бы я была котом Шрёдингера?

– Вот ты бы так и осталась в коробке? Или все же выбралась оттуда, даже если б это грозило тебе возможной смертью?

Она улыбнулась. Ее глаза блестели, как бусины из черного гагата.

– Во-первых, я бы не стала так уж беспокоиться насчет этой кошки, – сказала она. – Разве ты не знаешь, что у кошек девять жизней?

Ну вообще-то я это знал.

– Так что выберись из коробки и наслаждайся жизнью! – решительно заявила старушка. – Много проживешь или мало – а вся жизнь твоя. И не позволяй какому-то мальчишке – или кому бы то ни было еще – пытаться вбить тебе в голову, как именно ты должна эту жизнь прожить.

Я благодарно стиснул ее руку – рука была горячая; кожа сухая, как бумага; суставы распухли от старости и артрита, – и с чувством сказал:

– Спасибо, бабуля! Ты и впрямь ужасно мудрая. Куда мудрее какого-то там Оракула. – И с этими словами я встал, взял свою куртку и, повернувшись к родителям Попрыгуньи, сообщил: – Ну, мне пора. Я уже и так опаздываю.

Ее мать издала какой-то невообразимый звук – примерно так кричит кит-косатка, требуя рыбы, – и нервно спросила:

– Куда это ты опаздываешь? И что значит «тебе пора»? Ты ведь наверняка не на школьный вечер собралась – у тебя же завтра экзамен! Ты, кстати, насчет пересдачи договорилась? Нет, ты все-таки ответь: куда ты собралась на ночь глядя?

Я загадочно улыбнулся.

– Просто у меня свидание, мамочка.

Клуб «Пламя» – просторное и довольно бесформенное помещение – сиял разноцветными огнями. В одном его конце находился бар, в другом – сцена, и на ней выступала группа музыкантов с какими-то незнакомыми инструментами. Остальное пространство было занято танцующими; там буквально яблоку негде было упасть. Тела извивались под оглушительную музыку, прижимаясь друг к другу. Воздух казался тяжелым от сигаретного дыма и запахов пота и пива. Странно, но все это выглядело невероятно знакомым, пробуждая в душе некую ностальгию – я вспоминал тронный зал Асгарда, Браги, играющего на лютне, и Одина, который, поблескивая здоровым глазом, протягивал мне очередную чашу вина…

Впрочем, довольно воспоминаний. Меньше всего мне сейчас хотелось вспоминать Асгард. Асгард утрачен, он оживает лишь во сне или во второсортных волшебствах вроде той игры. Я выдвинулся на танцпол, ища глазами Маргарет, но не находя ее. Вокруг вздымались волны разгоряченных тел, и я, понятия не имея о том, какой танец моден в этих местах, вдруг понял, что невольно начинаю двигаться, повинуясь ритму грохочущей музыки. Попрыгунья, видимо, танцевала неважно – это я понял, порывшись в ее воспоминаниях, замутненных, правда, уверенностью в собственной неловкости и боязнью насмешки. У меня подобных страхов, разумеется, не было и в помине. Я даже в теле семнадцатилетней девочки чувствовал себя совершенно неотразимым.