Завет Локи  - читать онлайн книгу. Автор: Джоанн Харрис cтр.№ 13

«А теперь тебе придется все привести в порядок, – сообщила Попрыгунья. – Посмотри, какое безобразие ты тут устроил».

Ну, я действительно кое-что уронил на пол. Там, например, валялись обглоданные куриные кости, несколько пустых баночек и пакетиков и еще какая-то скользкая дрянь («Это называется йогурт», – пояснила Попрыгунья), которая с виду выглядела довольно соблазнительной, но оказалось, что на вкус это сущая мерзость.

Я на минутку задумался, представив себе, что это за мир такой, в котором меня, может, еще и полы мыть заставят, а потом удивленно спросил:

– Неужели для таких целей у вас слуг нет? – И тут меня посетила еще одна, весьма неприятная, мысль: а что, если Попрыгунья и есть служанка? Однако мой вопрос о слугах настолько ее насмешил, что все мои сомнения тут же развеялись.

«Какие еще слуги? Ты что, шутишь? Это же совершенно естественно – убрать за собой после еды. Ты ведь все-таки не животное, а?»

– В настоящий момент нет, – поспешил я ее успокоить. – Но знаешь, я все-таки еще не привык к такому порядку вещей, я только-только начинаю его познавать.

Она пренебрежительно пожала плечами. «Ладно, давай-ка побыстрей все уберем, а то уже совсем поздно, а мне все-таки нужно хоть немного поспать. А потом, когда я проснусь…»

– О нет, даже не надейся! – Вовсе не нужно было быть гением, чтобы понять, что именно она недоговорила. Она ведь надеялась, что, когда проснется, меня в ее теле уже не будет. – Я пока что никуда переезжать не собираюсь. Ты меня впустила, и я остаюсь с тобой. Так что принеси в столовую еще один стул. Я некоторое время у тебя погощу.

Ясное дело, она мне не поверила. Но для меня это уже никакого значения не имело: я так или иначе никуда уходить не собирался. Я подмел пол, выложенный гладкой коричневой плиткой, высыпал мусор в корзину и направился в спальню. Когда я начал раздеваться и уже бросил на пол, заваленный всяким барахлом, бесформенную хламиду с капюшоном, Попрыгунья вдруг закрыла глаза.

– Ты зачем глаза-то закрыла? – спросил я.

«Не хочу, чтобы ты на меня смотрел!»

Мне стало смешно.

– Но ведь я же в тебе. Я знаю и вижу то же, что и ты. Я чувствую так же, как ты. Неужели ты думаешь, что-то изменится, если ты просто глаза закроешь?

Она снова пожала плечами. «Все равно. Я не хочу».

– Ладно, – согласился я и с закрытыми глазами подождал, пока она напялит на себя что-то розовое и тоже бесформенное – она это называла то ночнушкой, то пижамкой, – усыпанное изображениями маленьких пингвинов. Открыв глаза, я убедился, что свет в спальне по-прежнему горит, а Попрыгунья, буквально вцепившись в некий предмет, украшенный изображением кошки («Это телефон», – пояснила она), несколько секунд, моргая глазами, неотрывно смотрела на маленький экран телефона, быстро нажимая пальцами на какие-то клавиши, которые она мысленно называла ключами; я еще подумал, что это весьма подходящее название, поскольку они явно предназначены, чтобы отпирать запретные дверцы и раскрывать неразгаданные тайны. Потом из ее объяснений я понял, что с помощью этих клавиш открывают не дверцы, а некие окна, помеченные таинственными надписями: ЧАТ, ИМЕЙЛ, ИНСТАГРАМ. Я хотел было нажать на одно окно с надписью ФЕЙСБУК, но Попрыгунья не дала и, пропустив его, открыла другое окно под названием МУЗЫКА. Я, разумеется, почувствовал, что ей хочется держать меня подальше от этой Книги Лиц ^[22]. Я догадывался, что у нее в голове существует некий эквивалент этой Книги, и если я сумею открыть его для себя, это даст мне доступ к самым интимным сведениям о ее семье и друзьях – то есть ко всему тому, что, собственно, и является главным в ее жизни. Но пока что она отнюдь не собиралась делиться со мной подобной информацией.

Сунув мне в уши какие-то маленькие штучки – наушники, она заставила меня слушать музыку, но совсем не такую, к какой я привык. Музыка была тихой, меланхоличной, и я даже сумел различить некоторые слова – похоже, это была некая жалоба или плач, но большая часть идиом оказалась мне все же незнакома. Да и музыкальные инструменты тоже были мне незнакомы, хотя лютни среди них точно не было, что очень меня порадовало.

– Пытаешься меня убаюкать? – спросил я, твердо намереваясь бодрствовать – я ведь понятия не имел, как будет дальше функционировать мое новое тело и не утрачу ли я над ним контроль, если позволю себе уснуть.

Попрыгунья лишь в очередной раз пожала плечами – выглядело это, как некая комбинация различных мелких движений: она одновременно приподнимала плечико и с вызывающим видом вздергивала подбородок. Такие движения очень типичны для подростков в период самоутверждения. Затем она легла, закрыла глаза и больше не произнесла ни слова. Ну глаза-то – это ведь были наши общие глаза – я, наверное, мог бы и открыть, но постель оказалась такой мягкой и теплой, а я, впервые за долгое время пребывая во плоти, наслаждался отдыхом, так что искушение оказалось слишком сильным: я отбросил все страхи и сомнения, чувствуя, как приятно будет уснуть в мягкой постели. Некоторое время я еще сопротивлялся сну; меня мучил вопрос: проснусь ли я в этом физическом мире или же снова окажусь в донжоне Нифльхейма среди павших богов? Но вскоре я все же соскользнул во тьму благодатного сна и… проснулся от голоса Попрыгуньи, которая сердито повторяла: «Черт! Черт! Черт!»

Итак, свою первую ночь я пережил успешно.

– Черт, черт, черт! – громко выкрикивала Попрыгунья. – Ну почему это должно было случиться именно сегодня?!

Я потянулся, наслаждаясь солнечным светом. На телефоне, лежавшем рядом с кроватью, мигали какие-то цифры. Я чувствовал, что Попрыгунье нужно куда-то бежать, но, пребывая еще во власти сна, не видел ни малейшей причины тоже немедленно вскакивать и начинать управлять нашим с ней общим телом. Снилось ли мне что-нибудь? По-моему, да. В памяти шевелились какие-то полузабытые впечатления. Что-то связанное с неким холмом, рунами и незнакомым предметом, который сиял, как солнце…

А где-то в дальнем углу моего сознания – ну хорошо, нашего общего сознания – слышались недоуменные возгласы Попрыгуньи: «Не может быть, чтобы ты и утром оказался здесь! Ты же должен был к утру исчезнуть! Нет, я никак не могу допустить, чтобы ты тут так и остался! Тем более сегодня!»

Я глубоко вздохнул, прогоняя остатки сна. Впереди были по крайней мере двенадцать часов бодрствования, так и манившие меня сиянием своих скрытых возможностей. Целых двенадцать часов свободы! Целых двенадцать часов драгоценной жизни! Я снова с наслаждением потянулся и понял, что страшно голоден. Но для Попрыгуньи – хотя и она отсутствием аппетита явно не страдала – желание немедленно позавтракать оказалось далеко не на первом месте.

«А что, сегодня какой-то особенный день? – мысленно спросил я у нее. – Я планировал сперва хорошенько подзаправиться, затем, возможно, с удовольствием полежать в теплой ванне, а уж после этого можно было бы и за дела приняться; например, приобрести что-нибудь пристойное из одежды, потому что то, что ты носишь, похоже скорее на жалкие обноски пещерного тролля…»