Никогда в жизни Оскар не чувствовал себя таким ничтожеством.
Наконец Мракобес сжалился над ними и закричал:
– Всё, с меня хватит! Долой с глаз моих!
Истерзанный Оскар, придерживая штаны, поскакал с арены как при беге в мешках.
Навстречу ему попались Лиззи и Фло.
– Как тренировка? – усмехнулась девочка.
– Нормально! – огрызнулся Оскар. Вот только глупых подколок ему не хватало!
– А где твоя одежда? – спросил Фло, счастливо избавившийся от кастрюли.
– На бороде, – процедил в ответ Оскар. Он знал, что выглядел сейчас куда нелепее товарища, хотя у Флориана волосы стояли дыбом, словно он засунул пальцы в розетку.
Горящие волосы, горящие задницы
Оскар вошёл в дом – и едва узнал знакомую комнату. Она опустела. Всю мебель – большой обеденный стол, стулья, кровати и даже мягкие кресла перед камином – поставили друг на друга у стены. Шаткая башня грозила вот-вот обрушиться.
Оскар удивлённо застыл, поддерживая штаны. В комнату влетела Нямхен в голубом фартуке в цветочек. В одной руке фея держала ведро, в другой – швабру. Голова её была повязана серым платком. Выбившиеся из-под него пряди прилипли к вспотевшему лбу.
– Что случилось? – в один голос спросили оба.
– Огненная Буря, – ответил Оскар.
– Ежедневная весенняя уборка, – пояснила Нямхен и заправила пряди со лба обратно под платок.
– Серьёзно? Ежедневная?
– Конечно! – Нямхен покачала головой, словно сожалея, что Оскар несколько туповат, и вытащила из кармана фартука часы на золотой цепочке. Часы принялись расти у неё в руке, пока не стали размером со старый бабушкин будильник. – Ёлки-иголки, уже так поздно! – И правда, на улице началось лето. Нямхен быстро сунула часы обратно в карман. – Поберегись! – крикнула она и пнула ведро. Вода хлынула на пол. Изрядная часть выплеснулась на штаны Оскара.
– Эй! – Он отскочил назад.
Нямхен принялась яростно тереть пол шваброй, напевая себе под нос:
– Будет чисто-чисто-чисто!
Оскар дождался, когда Нямхен освободит проход, и шмыгнул в ванную, пока трудолюбивая фея не раскатала его по полу. Семенящим шагом он подобрался к унитазу, сел на крышку и наконец-то стянул с себя брюки. Встав под душ, мальчик, запрокинул голову и открыл рот. Напившись, он смыл с себя пыль и грязь. Как бы ему хотелось встать под такой душ, который смыл бы и воспоминания о позоре – но морда коварной Огненной Бури по-прежнему стояла перед глазами.
Когда Оскар вышел из ванной, комната уже приняла привычный вид. На кровати у него лежала чистая одежда – мягкие широкие штаны, носки, футболка и уютный свитер. Оскар натянул на себя вещи и почувствовал себя гораздо лучше. Он постучал в дверь кухни.
– Входи! – крикнула Нямхен, не отрывая глаз от разделочной доски.
Оскар приоткрыл дверь и просунул голову в щель:
– Хотел сказать спасибо за свежую одежду! – Он проскользнул в окутанную паром кухню.
– Пожалуйста!
Оскар втянул носом воздух:
– Как вкусно пахнет!
Нямхен бросила в кастрюлю нарезанные помидоры. Пахло жареным мясом. Совсем как утром на кормёжке драконов – только здесь к запаху мяса примешивался ещё аромат приправ: чеснока и всяческих трав.
– На ужин будет чили, – сообщила Нямхен, утирая пот со лба.
– Вкуснятина! – грустно улыбнулся Оскар. Он обожал чили, но сегодня аппетита совсем не было.
– Настоящее острое чили! – добавила Нямхен и высыпала в кастрюлю измельчённый острый перчик.
– Только Хлюпу об этом не говори, а то нам ничего не достанется, – пошутил Оскар.
Нямхен уставилась на него сквозь огромные запотевшие очки:
– Это ещё почему?
– Хлюп любит остренькое, – пояснил Оскар, довольный, что хоть что-то знает.
– Все драконы любят, – пожала плечами Нямхен. – Они без ума от острого. Только им нельзя.
Фея схватила деревянную ложку и опустила её в кастрюлю. Ложка тут же загорелась.
– Знаю, Мракобес говорил, – кивнул Оскар, пока Нямхен пыталась потушить ложку.
– Прекрасно! Всё в нужных пропорциях, – бормотала фея.
Дым взметнулся столбом. Искры посыпались Нямхен на платок. Фея отчаянно замахала крыльями и закружилась по кухне, при этом быстро-быстро хлопая себя по голове – ладошки так и мелькали в воздухе, словно иголка швейной машинки. Не помогло. Тогда Нямхен сунула голову в мойку и открутила кран. Полилась вода, и от раковины с шипением повалил пар. Потушив огонь, мокрая Нямхен как ни в чём не бывало вернулась к плите.
– А ты знаешь, что если драконы наедятся острого, то потом несколько недель пукают огнём?
– Несколько недель? – усмехнулся мальчик.
– Ага. Только здесь нет ничего смешного. Это довольно опасно для тех, кто поблизости. И для самих драконов тоже. Им очень больно.
– Правда? – Оскар думал, что драконы огня не боятся.
– Конечно! Кому приятно подпалить себе задницу!
– Мне точно нет!
– Вот именно. Присесть и то не получится! – Нямхен отправила в кастрюлю ещё один нарезанный перчик. – Вот так, ещё чуточку…
На ужин вместе с чили Нямхен поставила на стол кувшин с молоком.
– На тот случай, если покажется слишком остро, – пояснила она и упорхнула.
Молоко пришлось кстати. Чили получилось невероятно острое. Оскар пропотел насквозь, хотя за окном валил снег.
За столом убийцы драконов почти не разговаривали. Время от времени раздавались возгласы:
– Пожалуйста, передай кувшин с молоком! Быстрее!
– Молока, скорее молока!
– У меня внутри всё горит!
Ни о чём другом не говорили. Но Оскар замечал сочувственные взгляды, которые друзья исподтишка бросали на него.
После того как с острым, но вкуснейшим чили было покончено, Флориан прервал молчание:
– Поиграем во что-нибудь?
– Во что? – спросила Лизбет.
– В какую-нибудь настольную игру?
– У нас нет игр, – буркнул Горанд.
Оскару трудно было представить его с фишками в руке. По крайней мере, точно не сегодня вечером. На лбу великана красовалась глубокая ссадина. Оскар так и не отважился спросить, что произошло на тренировке.
– Даже не знаю. Кажется, время для игр не слишком подходящее, – сказала Лизбет и украдкой взглянула на Оскара.
Но он решил, пусть лучше все отвлекутся, чем постоянно его жалеют.