Кока-гола компани - читать онлайн книгу. Автор: Матиас Фалдбаккен cтр.№ 16

Лониля, с его серьезными поведенческими отклонениями, неоднократно водили на прием к детскому психиатру, и каждый такой визит в Симпелевой иерархии кошмаров превосходил предыдущий. Всякий раз он упрашивает Мома-Айшу (НУ ПОЖАААЛУЙСТА!) пойти вместо него, но она непоколебима (Идиии, идии тиии, Симпель, етта твой идинствинний абьязаность у тибья). И вот снова путь лежит в кабинет 217, где с серьезным лицом священослужителя сидит детский психиатр Берлиц, столь исполненный озабоченного понимания, что Симпель каждый божий раз едва удерживается, чтобы не сорваться. Вибрато вступает уже со слов ‘добрый день’, что с самого начала вооружает эту свинью, педагога, тройным преимуществом; как Симпель неоднократно говорил Мома-Айша, «я мог бы с тем же успехом сразу же спустить штаны, наклониться над кафедрой и попросить его вставить мне». А педагог-психиатр лупцует Симпеля три четверти календарного часа (старый добрый академический час) своей лживой заботой, являющей собой, собственно, наитошнотворнейшее выражение болезненного властолюбия. Заботливый такой, наци хренов. Он рассуждает и оценивает за и против всех мыслимых программ и мер, которые могли бы помочь Лонилю «справиться с его поведенческими отклонениями так, чтобы для этого не потребовалось вырывать его из естественной школьной среды, где у него друзья». Симпель не торопится поведать козлу об отсутствии у Лониля хотя бы одного-единственного друга, что уж там говорить о какой-то там естественной школьной среде, по той простой причине, что г-ну Берлицу насрать на Симпеля, а Лониля он ненавидит. Задача Симпеля в кабинете 217 состоит просто-напросто в том, чтобы помалкивать и кивать головой. Детский психолог Берлиц вечно ссылается на многочисленные монографии и диссертации, которые он рекомендует как «возможно, могущие оказаться полезными для изучения близкими Лониля в свете скорейшего поиска разрешения сложностей, переживаемых Лонилем». У Симпеля герпес и геморрой расцветают пышным цветом и от меньших стрессов, нежели от выслушивания заглавий вроде: Хэл С. Питт, «Проблемный ребенок — решения», Вильям Сонненберг, «Вовлечение невовлекаемого», Сузи Краусс-Путц, «Да ‘нет’-ребенку», Гордон И. С. П. Хайссберг, «Относительно проблемы противодействия: введение в терапию анти-адаптируемого».

Г-н Берлиц увлечен региональной политикой. Региональная политика увлекает г-на Берлица, и кругозор в области регионально-политической деятельности в сочетании с воображаемым культурным багажом позволяют ему ощущать полный контроль над своей жизнью, тесно сопряженной с жизнью региона. Он обладает обширной и постоянно пополняемой коллекцией компакт-дисков с упором на классику и джаз, но есть у него и ряд записей минималистической музыки. Все это проигрывается на безупречном оборудовании, на оптимальном, по его мнению, расстоянии от которого установлено специального дизайна кресло для прослушивания музыки. Берлиц обретает душевный покой под тот или иной сорт красного вина, прикрыв глаза и находясь в точке, где его настигает стереозвук, где кажется, что звук возникает внутри головы, а не льется из колонок. Здесь он освобождается от накопившихся за день впечатлений, их место занимают вино и музыка. 95-граммовый бокал для бургундского от SPIEGELAU подобран тщательно, Берлиц убежден, что бокал стильный. Он удерживает бокал в ладони под наклоном в 45 градусов.

Супруга Берлица, долгое время руководившая пользующейся известностью кейтеринговой компанией, теперь «взяла и порвала — порвала со всем», и полностью переключилась на иную сферу — дизайн текстиля, что всегда казалось ей сферой высокой духовности. Ее музыкальный вкус не столь продвинутый, сколь вкус супруга. Неоднократно он застигал ее за проигрыванием не самого худшего толка, но — с точки зрения теории музыки — абсолютно неинтересной музыки. И раз за разом, исполненный справедливого негодования, он пытался пополнить ее музыкальное образование отсылкой к классикам, среди которых излюбленные им Донахью, и Кэйдж, и Штокхаузен, и Фуллер, и Хиндемит, и Ла Монте Янг, и Хеджкоу, и Хэйг Осака — но безуспешно. Из-за этого ощущение своего величавого одиночества в мире, возникающее у него вечерами между 18.00 и 18.45, когда он отдается в объятия того, что сам именует объятьями минимализма, только усиливается. Субботними вечерами между 21.00 и 22.00 он позволяет себе выкурить любимую сигару (Торпедо 6x52 из НИКАРАГУАНСКОЙ КОЛЛЕКЦИИ ТОМАСА ХАЙНДСА; с горьким, чуть ли не терпким поначалу, вкусом, развивающимся в направлении все более насыщенного земляными тонами ощущения с шоколадистыми обертонами. Тяжелая, комплексная структура послевкусия. Отвечает всем ожиданиям, которые Берлиц связывает с сигарами). Синеватый дымок дополняет наслаждение от красного вина и музыки. Сам о себе он отзывается как о не лишенном таланта пианисте. Несмотря на то, что ему исполнилось 56, кожа у него прекрасно сохранилась; если подойти на достаточно близкое расстояние, ощутишь едва заметный аромат лосьона, который госпожа Берлиц Лексов в глубине души находит весьма неаппетитным. Она не боится называть его гениталии грубыми словами, когда они оба, нарезвившись, близятся к достижению экстаза. Чего она не знает, так это каков арсенал спродюсированных в Америке видеофильмов с лесбийским сексом, которые г-н Берлиц прячет у себя в кабинете среди папок с материалами по детской психологии. Каждую неделю он непринужденно укладывается на кожаной кушетке перед видеомагнитофоном, облаченный в элитное нижнее белье супруги, и, обязательно после очищающего душа, мастурбирует под эти видео. У г-жи и г-на Берлиц двое взрослых детей, сын, изучающий медицину, и дочь, востребованная актриса; в настоящее время она играет одну из двух центральных ролей в «Женщинах на конгрессе», поставленных на малой сцене Национального театра; г-жа Берлиц смотрела эту постановку уже четыре раза, и каждый раз у нее в горле стоял все столь же большой комок; г-н Берлиц сдержан в проявлениях своей гордости; он посмотрел спектакль лишь дважды. Вершиной культурных переживаний четы Берлиц явился званый обед дома у режиссера-постановщика в вечер премьеры. Наконец-то г-ну Берлицу представилась возможность продемонстрировать познания в теории музыки; не без труда он пробился на место за столом рядом с автором сценария и позабыл даже об угощении в восторге от того, что хотя бы единожды ему довелось оказаться, как он позднее выразился, «сидящим рядом с человеком столь же высоких референциальных позиций». Он был столь воспламенен, что, придя домой, в третий раз за все время своей брачной жизни пытался осуществить анальное соитие с супругой, но безуспешно.

В кабинете 217 Берлиц садится, сложив руки перед своим безгубым ртом, обрамленным аккуратно подстриженной бородкой; частенько между пальцев у него болтаются очки для чтения. Он изучает входящего к нему пациента. После того, как пациент вступил в кабинет, он снимает очки, потирает глаза, выслушивая его или притворяясь, что обдумывает, какой же именно подход детской психиатрии следует предпочесть в данном случае. Все ответы/предложения/терапевтические рекомендации, которые он высказывает, можно так или иначе возвести к той неизбывной ненависти, которую он питает к вандализму — в особенности к тем, кто малюет граффити. Можно даже заподозрить, что и его выбор профессии, и вовлеченность в региональную политику проистекают у него из желания либо придушить потенциальных таггеров в зародышевой стадии, либо прикончить их посредством применения финансового законодательства. Дипломную работу по психологии он защитил под названием «Хроническая тяга к таггерству как социальная дисфункция: граффити как проявление насилия». И в региональной политике он перешагивает через трупы, лишь бы изничтожить таггеров. Кампания БЕЙ СВИНЕЙ, инициированная и возглавляемая им вот уже год — самая дорогая из кампаний, которые когда-либо осуществлялись в его муниципальном образовании, ее стоимость втрое превзошла расходы на поддержание чистоты во всех социальных транспортных средствах. Поначалу муниципалитет скептически отнесся к девизу кампании, но, выступив с парой наиболее пламенных воззваний, какие только доводилось слышать жителям города, Берлиц сумел протолкнуть и этот девиз. «Где ненависть не ведает сомнений, зло следует называть его истинным именем», возвестил он.