Ольф. Книга первая  - читать онлайн книгу. Автор: Петр Ингвин cтр.№ 35

– Колоссально – это да, – согласился я, почему-то чувствуя себя рядом с ней Дон Кихотом, которому надо бы убить этого превращенного в мельницу дракона, пока тот не натворил бед. – Понравилась Северная Африка? Переходим к следующему пункту программы.

– Коза вуой фарэ?*

*(Что хочешь делать?)

– Как говорится, займите свои места согласно купленным билетам и пристегните ремни безопасности.

– Коза дичи? Нон о капито.*

*(Что ты сказал? Я не понимаю)

– Межгалактический лайнер класса эн-эл-о в ближайшие часы совершит посадку в замечательной и тоже очень теплой стране под названием Мексика. Нравится путешествовать? Гуд вояж?*

*(Хорошо путешествие?)

– Си-си.

– А теперь – Мексика, Сиси. Жжжж. – Я зажужжал, изображая раскинутыми руками полет аэроплана. – Летим.

Возможно, она поняла.

– Коза чи ведремо?*

*(Что мы будем там смотреть?)

– Отдыхай, коза, пока есть время. Скоро опять пирамиды. Очень много пирамид.

Ее встревоженный взор проследил за моим указующим в будуар пальцем, стараясь найти связь с дважды прозвучавшим словом «пирамиды». Девушка вдруг побледнела.

– Ту ми мостри и пирамиди… Дэво пагарэ?*

*(Ты показал пирамиды… Я должна платить?)

Ее лицо стало серым. Взгляд провалился, позвоночник вытянулся струной, затем скрючился вопросительным знаком. Пальцы, отказываясь слушаться, потянулись развязывать имевшиеся узелки.

– Челеста, я ни в зуб ногой в твоих проблемах, – поспешил я к ней с доброжелательной улыбкой. – Но… зачем это? На тебе лица нет, а такое с таким лицом… Перестань. Все было так замечательно…

Уже на лету поймав отброшенный топик, я неуклюже попытался приладить его на место. Проще клубок гадюк затолкать обратно в корзину. Челеста, сама не своя, оттолкнула мои руки. Отпрянула. Начатое довершалось в гробовом молчании, затем девушка встала с немым укором. В отличие от показанного вида, выражение лица ничего приятного не сулило.

– Эккоми.*

*(Вот я)

Цыпленок. Ну, истинный цыпленок, только обидевшийся и испуганный. Говорит, что девятнадцать. Это еще надо проверить. Впрочем, врать ей вроде как не с руки.

– Ль уомо пропонэ э Дио диспонэ,* – прошептала девушка, ежась от стыда.

*(Человек предполагает, а Бог располагает).

Ее ладони вскидывались в намерении прикрыться… и тут же отдергивались, как от горячего. Челеста окончательно разнервничалась, руки вытянулись по швам, локти крепко прижались к бокам, а глаза зажмурились.

Передо мной словно вывесили два пылающих китайских фонарика. Брусничные бусинки венчали возведенные на скалистом постаменте курганчики, внизу дышала беспокойством дрожащая щеточка.

Тоненькие ручки. Худые ножки, что больше похожи на лапки цапли. Узенькие бедра. Знаю, существует много любителей подобной фактуры, но после излишеств Сусанны, которые лезли из ладоней, как губка, если ее сжать… По сравнению с мисс Задольской тощенькая Челеста как зеленый стручок фасоли, что пытается выдать себя за арбуз. Здесь и сравнивать нечего. Как узнать кратность, если на ноль делить нельзя?

Ноль? Тоже перегнул палку. Когда мужчина долго один, любая особь противоположного пола становится женщиной, причем – с большой Ж. И «Ж» в таком случае уже не только женщина, но все прочее, что на эту букву. Жизнь. Жажда. Желание.

Вообще, ситуация наводила на размышления. Я полный хозяин положения, мое желание – закон. Напарница это понимает, просто мое предыдущее отношение внушило излишний оптимизм. Разве итальянская мама, подобно всем прочим мамам, не учила с детства: не разговаривай с чужими, не садись в машину к неизвестным, не принимай подарков, что могут оказаться не подарками?

Веселенькое у меня положение. С одной стороны – живая девушка, готовая повиноваться силе, а сила, к моему ужасу и некоторой подспудной радости – это я (инстинкты взбурлили, мысли разбежались и быстро сосредоточились на главном направлении). С другой стороны…

А что с другой? Только совесть.

Бедная девочка вызывала жалость и желание защитить. Этим и надо заняться, а не пялиться в надежде урвать выгоду там, где ее по определению быть не должно.

Девичьи глаза вдруг открылись, она смутилась еще больше. Лицо пошло пятнами, и, неуклюже переставляя коленями, моя все портившая этим поступком юнга в некой гипнотической покорности полезла в будуар.

Теперь захотелось дать ей ремня и выгнать к чертовой мамуле. В Ветхом завете сказано: «Пришелец, поселившийся у вас, да будет для вас то же, что туземец ваш. Люби его как себя». Пусть я не религиозен, но Святые писания не с кондачка писались, иначе не просуществовали бы тысячелетиями. «Поступай с людьми так, как хотел бы, чтоб поступали с тобой». Аминь.

А еще крестик носит. Тьфу. Особенно, когда на тебе из одежды один лишь крестик.

– Значит так, – жестко объявил я, пока руки собирали по полу и затем запулили в замершую девчушку комок ее тряпок. – Сейчас ты оденешься и больше никогда не сделаешь этого… без желания или просьбы. Ясно?!

Последнее слово я выкрикнул ужасным голосом, обозленный на себя за просочившуюся перед ним оговорку.

– О капито. Нон вуои субито. Допо. Квандо ту воррай.*

*(Поняла. Не хочешь сразу. Потом. Когда захочешь ты).

Ворох тряпочек-веревочек сухим дождем осыпался на растрепанные кудряшки. Подхватив их, Челеста метеором забралась вглубь будуара, спина прижалась к стене, колени притянулись к груди, и, прикрывшись ими, получившая отповедь юнга принялась лихорадочно возвращать квази-одежду на место. Руки мелькали и возились, возникая то спереди, то сзади, то сбоку, а настороженное лицо, периодически касавшееся подбородком коленок, в упор глядело на меня. Не отрываясь. Наверно, старалось угадать истинные намерения, чтобы не ошибиться в выборе дальнейшего поведения.

Мне стало не по себе. Не столько от пронизывающего взгляда, который ничего прямо не говорил, сколько от выставленных в качестве защиты чуть разведенных голеней. Я быстро опустил взгляд. А все-таки она женщина, ерш горелый. Не маленькая девчушечка, как упорно стараюсь внушить себе.

Я отвернулся, сел за рукояти управления и больше не обращал на соседку внимания. Не сказал ни слова. Даже когда она долго что-то балаболила по-своему. Все одно не понимаю.

Убедившись, что в обозначенной позиции ныне я тверд как кремень, Челеста успокоилась. Не знаю, как она смогла расслабиться, но едва легла с удобством – усталость с нервами взяли свое, ее глаза закрылись, и носик блаженно засопел во сне.

Вот и умница.

Всю дорогу издергавшаяся и напрыгавшаяся по камням Челеста дрыхла без задних ног, мы летели осторожно, и корабль я специально тряхнул, только когда он завис прямо над Пирамидой Солнца в Теотиуакане.