Гендерный мозг. Современная нейробиология развенчивает миф о женском мозге  - читать онлайн книгу. Автор: Джина Риппон cтр.№ 62

Нам также стоит подумать, каким образом наши маленькие детективы улавливают сигналы, которые говорят о «разрешенных» игрушках, учитывая, что авторы исследований заявляли о свободном выборе. Является ли эта свобода действий одинаковой для всех? Девочки выбирали игрушечные грузовики? Да пожалуйста! Мальчики выбирали балетную пачку в ящике с маскарадными костюмами? Стоп, стоп.

Даже если все вокруг кричит о равноправии, дети прекрасно умеют читать между строк. Нэнси Фриман, специалист по переквалификации учителей из Южной Каролины, провела небольшое исследование, которое это подтвердило⁵³. Родители детей 3–5 лет рассказали о своих подходах к воспитанию. Потом им предложили согласиться или не согласиться с различными утверждениями, например: «Родители, которые оплачивают уроки балета для сына, напрашиваются на неприятности» или «Следует поощрять девочек, которые играют с кубиками и машинками». После этого детей этих родителей просили рассортировать кучу игрушек на «мальчиковые» и «девчоночьи» и показать, какие из них одобрили бы родители. Дети согласованно рассортировали игрушки, разделив их по вполне предсказуемым гендерным характеристикам. Вот так выглядит набор игр, соответствующих гендеру с точки зрения родительского одобрения: чайный сервиз и балетные пачки для девочек, скейтборды и бейсбольные перчатки для мальчиков (да-да, некоторым малышам было только три года). Когда дети понимали, как на их выбор прореагируют родители, согласованность пропадала. Например, только 9 % пятилетних мальчиков считали, что их отцы одобрят игру с чайным сервизом или куклой, хотя 64 % родителей заявили, что купили бы сыну куклу, а 92 % не считали уроки балета для мальчиков плохой идеей. Если учесть, что мозг детей – губка, впитывающая правила, то либо эти дети неверно уловили сигнал, либо, как заявила Фриман в заголовке своей статьи, дети отлично видят «скрытую правду».

Что происходит, если сознательно отметить игрушки как «мальчиковые» и «девочковые»? На этот вопрос ответила другая группа ученых⁵⁴. В их исследовании участвовали дети от 3 до 5 лет, 15 мальчиков и 27 девочек. Детям показали предметы розового и голубого цветов с пометками «для девочек» и «для мальчиков»: распорки для обуви, щипцы для орехов, ложка для нарезки шариков из дыни, пресс для чеснока. Потом детей спросили, какие игрушки им нравятся и кто с чем хочет поиграть. Мальчики назвали все интересным, без оглядки на цвет. Однако девочки выбирали розовые предметы, отвергая голубые. Они были совершенно уверены, что другим девочкам понравился бы «мальчиковый» пресс для чеснока, если бы он был розового цвета. Это явление авторы назвали «разрешением для девочек»: «мальчиковую» метку на игрушке можно преодолеть, если покрасить ее «девчоночьим» цветом. Это не результат, а мечта маркетолога!

По крайней мере в отношении игрушек девочки больше ориентируются на социальные сигналы: вербальные или цветовые гендерные метки. Почему то же самое не относится к мальчикам и почему они не приходят в восторг, когда «девчоночью» ложку для нарезания шариков из дыни красят в голубой цвет? Может, причина в том, что девочкам не мешают играть с игрушками для мальчиков, и они даже могут взять в руки игрушечный молоток (конечно, с мягкой розовой ручкой), хотя обратная ситуация встречается намного реже. Может быть, родители, особенно отцы, активно вмешиваются, если мальчик пытается играть с игрушками для девочек?

Мы все чаще говорим о беспокойстве, которое связано с мощным маркетингом в выборе игрушек. Ведь дети стремятся соответствовать своему социальному кругу и активно реагируют на все сигналы о «гендерно-соответствующих» игрушках. (Не забудьте о ботинках, коробках для завтраков, пижамах, велосипедах, футболках, супергероях, школьных рюкзаках, обоях, костюмах на Хеллоуин, лейкопластырях, книгах, пододеяльниках, наборах юного химика, зубных щетках и теннисных ракетках – вы можете продолжать до бесконечности список гендерно-дифференцированных продуктов!)

Те, чьи дети росли в 1980-е и 1990-е годы, видят, как вырос маркетинг подобных игрушек. Однако, по словам Элизабет Свит, которая изучила историю маркетинга игрушек, причина может быть в последствиях второй волны феминизма⁵⁵. Свит отметила, что в 1950-е годы тоже наблюдался гендерный маркетинг, направленный на соответствие детей их стереотипной роли: игрушечные пылесосы и кухни для девочек, конструкторы и наборы инструментов для мальчиков. В период 1970-х – 1990-х годов гендерные стереотипы начали критиковать, и это отразилось на появлении более «равноправных» игрушек. (Хорошая новость для тех, кто пытается остановить маркетинг гендероориентированных предметов.) Но эта тенденция, по словам Свит, ослабевает, отчасти из-за отсутствия контроля над детским телевидением, что привело к превращению детских программ в источник дохода. Все дети хотят Пони Рейнбоу Дэш, Непобедимую Принцессу Ши-Ра или Могучих рейнджеров.

То, что появляются кампании вроде «Пусть игрушки останутся игрушками», показывает обеспокоенность общественности влиянием маркетинга на дифференциацию игрушек. Особенно в тех случаях, когда маркетинг делает ставку на внешность девочек. Ученые подтвердили, что перфекционизм в отношении внешнего вида связан с психическими нарушениями вроде расстройств пищевого поведения⁵⁶. Кроме того, если стереотипные игрушки ограничивают выбор для любого гендера, то они становятся источником стереотипов, без которого мы бы прекрасно обошлись.

Итак, очевидно, что мальчики и девочки будут играть с разными игрушками. Но почему? Почему мальчикам нравятся машинки, а девочкам куклы? Только лишь потому, что они копируют социальные правила, которые насаждают родные люди, социальные сети и маркетологи? Известно, что уже к пятимесячному возрасту ящик для игрушек мальчиков и девочек наполняется разными наборами. Таким образом, если вы пытаетесь понять правила игры, то выбор игрушек скажет о многом. Юные гендерные детективы тонко настроены на ожидания, которые с ними связаны. По этой причине заявление, что выбор игрушек биологически неизбежен, не учитывает всю мощь социальных сигналов, которые атакуют восприимчивых детей с самого раннего возраста.

А может, эти игрушки связаны с какими-то внутренними потребностями? С теми возможностями обучения, которые гарантируют, что вы хорошо подготовитесь к своей биологической участи? Если игрушки поощряют «качание люльки», значит, вы играете в куклы потому, что какое-то первобытное чувство (конструктор социальных предварительных прогнозов) заставляет вас учиться материнству? Если вы выбираете конструктор, значит ли это, что в вас говорит какой-то «инженерный» ген?⁵⁷

Не пора ли нам вернуться к собирательницам ягод и наблюдателям за горизонтом? Или просто предположить, что социальные правила специально распределяют игрушки так, чтобы мужчины и женщины приобретали «соответствующие» навыки, необходимые для будущих социальных ролей? Чтобы подтвердить или опровергнуть это предположение, давайте посмотрим, существует ли некое врожденное притяжение к определенным игрушкам. Нам стоит разобраться, какие игрушки выбирают еще не социализировавшиеся младенцы или даже животные.

Опять эти дурацкие обезьянки!

Новорожденные не могут ни до чего дотянуться и ничего схватить. Они заложники тех игрушек, которые дают им воспитатели. Скорее всего, у взрослых есть свои представления о том, что подходит их детям, даже если это игрушка, которую подарил ребенку дальний родственник.