Фарос - читать онлайн книгу. Автор: Гай Хейли cтр.№ 41

— А Флориан? Ему балка грудь пробила. Задела оба сердца, насколько могу судить, — сказал Толомах. — Он держится, но едва-едва. Переносить его нельзя. И оставить тоже — не Восьмому легиону. Что делать?

Все они знали, что делать, но Тебекай при мысли об этом побледнел даже больше обычного. Он посмотрел на Обердея, молча умоляя избавить его от необходимости вызываться добровольцем. Умом Обердей всегда понимал, что командование — это тяжкое бремя. И все равно реальность выбила из него дух.

Он произнес, чувствуя тошноту:

— Проявите к нему милосердие.

Тебекай не сдвинулся с места.

— Я…

Обердея охватила злость на их положение. Он никогда еще не испытывал таких ярких, мощных эмоций и едва сдержал желание ударить Тебекая, корабль, что угодно. На лице задергалось несколько мелких мышц, а потом все прошло.

— Я это сделаю, — сказал он.

Он перевел взгляд в сторону темнеющей нижней палубы и потянулся к ножу.

— Нет, не сделаешь, — возразил Толомах и схватил Обердея за запястье, не давая ему достать нож. — Ты сосредоточься на том, как нам выжить. Я позабочусь о мертвых.

Обердей с благодарностью кивнул. Толомах глубоко вдохнул и направился вниз.

Мгновение стояла тишина, затем раздался крик. Флориан понимал, что его ждет.

— Давай, — произнес он голосом, напряженным от боли, но достаточно громким, чтобы его было слышно в кокпите.

Маллий испуганно крикнул, когда Толомах достал нож.

Обердей смотрел в пол, пока крики не прекратились.

Скауты двинулись в лес, бросив разбитый «Громовой ястреб» и тело мертвого товарища. Снаружи повреждения корпуса выглядели не так уж и страшно. Обердею подумалось, что, если отвести корабль в кузницы роты для ремонта, тот еще сможет летать.

Растительность вокруг «Громового ястреба» превратилась в пружинистый ковер, на котором легко было споткнуться, но он смягчил их посадку, к тому же корабль оказался укрыт лучше, чем Обердей ожидал. Лишившись поддержки соседей, деревья за местом крушения склонились вперед, зрительно сужая борозду, которую проделал «Громовой ястреб». Отыскать упавший корабль невооруженным глазом будет непросто, хотя с оптическим усилителем или термальным авгуром на это уйдут секунды. Но враг, похоже, был занят в других местах. В небе и лесу стояла тишина.

— Пора уходить, — тихо сказал он.

Товарищи по когорте ждали вокруг со свежими камуфляжными полосами на лицах и оружием наготове. Солон и Толомах держали Арка на носилках, которые нашли на корабле. В темноте леса поблескивали белые глаза. Один грузный фантин неподалеку затянул брачную песню, совсем не беспокоясь о катастрофе, приключившейся с его миром.

— Нам нужно вернуться в кастеллум, — предложил Солон.

— Толку там от нас не будет, — ответил Обердей. — У врага подавляющая мощь. Наша миссия — защищать гражданских в меру своих возможностей и доставлять проблемы Восьмому, где можем.

— В таком случае надо идти в пещеры, — решил Тебекай. — Выжившие, по идее, отправятся туда. Подойдем к Сотополису и поможем им добраться. Так сержант приказал.

Обердей покачал головой:

— Мы приземлились слишком далеко. Если сотинцы в состоянии добраться до пещер, то они уже там. К тому времени, как мы доберемся до города, будет поздно спасать тех, кто остался, а укрывшихся в пещерах защищать незачем, — сказал он. — Нужно поменять приоритеты: доставлять проблемы в первую очередь, спасать по возможности. Воины из Императорской наблюдательной башни защитят сотинцев. Мы же отправимся в гору, объявим о себе, а затем будем выискивать врагов, отделившихся от основной группы, и выполнять любые другие задания, которые нам дадут. Ясно?

— Они скоро и до горы доберутся. — Голос Солона звучал встревоженно и тихо — едва громче стрекота сотинских насекомых. — Они наверняка здесь ради Фароса.

— Именно поэтому нам надо туда отправляться. — Обердей шагнул вперед. — Мы знаем гору лучше, чем они. Если они решат с нами сразиться, им придется действовать на незнакомой территории. Наши знания — полезный инструмент и для нас самих, и для легиона в целом.

— Что, если они хотят ее уничтожить? — тихо спросил Маллий. — Если они атакуют, нам лучше быть в пещерах.

Обердей поднял взгляд на ночное небо. Платформа уже не испускала полосы огня.

— Пока не уничтожили.

— Ты так уверенно говоришь, — сказал Солон. — Глупости это. Нам надо уходить под землю. Здесь мы и суток не продержимся. Лес нас не защитит!

— Мы отправляемся на гору. Почти все наши тренировки прошли у пика, — спокойно ответил Обердей. — У кого выше шансы при бое в тоннеле — у нас или у полноценного боевого брата в силовой броне?

— Я не собираюсь пускать свою жизнь под откос лишь потому, что ты боишься темноты! — рявкнул Солон.

Они уставились друг на друга и подошли ближе.

Тебекай положил руку Солону на грудь и толкнул его назад.

— Сержант сказал нам то же самое, — сказал он. — Где-то через десять минут после того, как назначил Обердея главным. Доставлять врагам проблемы и отступать, защищать гражданских, когда возможно. Практический вариант Обердея лучше всего подходит для этого приказа. Вы слышали его, братья: мы идем к горе.

Древний Каракон отвел руку назад и ударил по взрывозащитным дверям командной палубы. Металл под кулаком вспыхнул, аннигилируя в разрушающем поле, и коридор задрожал. Гладкую поверхность двери уже покрывало несколько кратеров. Скоро путь будет открыт.

Келленкир проверил хронометр миссии. Они отставали от графика. Ультрамарины еще держали несколько очагов сопротивления, оказавшись еще более проблемными врагами, чем он ожидал. Весь длинный коридор был завален трупами его братьев по легиону, расстрелянных из потолочных орудий. От орудий теперь остались только дымящиеся обломки, но свою работу они сделали. Рота Скрайвока, и так недоукомплектованная, ослабела более чем вдвое. По приказу своего повелителя они прибыли на «Когтях страха» и таранно-штурмовых кораблях после того, как стыковочный терминал пал. Шестьсот воинов атаковали станцию, но теперь от них осталось меньше четырехсот.

У Скрайвока будет один повод для радости: он не погиб, тем самым сильно раздосадовав Крукеша.

Келленкиру не было дела до потерь или политических игр магистра когтя. Его разум грызла тревога, которую ничто не могло утихомирить. Он понимал, что раздражен, но даже в спокойные моменты не мог определить причину.

— Келленкир, — обратился к нему Скрайвок. Келленкир терпеть не мог его насмешливый голос по воксу. Это было так же мерзко, как если бы Граф сам залез ему в шлем.

— Милорд, — с сарказмом отозвался Келленкир.