Коллекция «Romantic»  - читать онлайн книгу. Автор: Шарлотта Ульрих cтр.№ 6

— Паша, я понимаю, Света — красивая девочка, — прокомментировала мама, заставляя его замолчать. — И она тебе очень нравится.

Паша и бровью не повел! Перед всем классом объявили, что ему нравится Света, а он даже попытался это подтвердить. Зато Светка покраснела… Она тоже от него без ума! Потом обнаруживались факты еще и еще. В итоге оказалось, в Пашу влюблены не только поголовно все девочки в нашем классе, но еще в параллели, а также в младших и старших классах. Вот это да! Вот это не повезло! При таком-то успехе именно в меня его угораздило влюбиться.

Мама однажды нашла у Лермонтова и зачитала мне:

— Очень подходит к Пашечке! А вообще, к нему нужно подходить методом кнута и пряника.

— В смысле?

— Сначала поманить, а потом оттолкнуть.

— Зачем? — не поняла я. Заманивать Силина, а потом его отталкивать? Пусть живет своей жизнью.

— Это надо уметь. Вон твоей сестре парень на балкон цветы каждый день забрасывает. Значит, как-то привлекла?

Я ощутила собственную ущербность. До сих пор цветы мне не то что на балкон не закидывали, в руки-то не давали. Но действовать на Силина! Да еще специально! Чего-то добиваться? Так противно.

— Хорошо, — согласилась я в надежде, что мама забудет и не потребует отчета о достигнутых результатах.

А на следующий день она заявила:

— Принимала сегодня зачет и хочу тебе сказать! Твой Паша — пустота полная, — голос у нее был строгий. — Нечего о нем думать!

Я отвела глаза в сторону. Мать у меня или немного сдвинута, или малость туповата.

— А я тебе вчера не то же самое говорила? — спросила у нее осторожно, она задумалась.

— Наверное, ты все же умнее меня.

* * *

Директор подошла к нам, она знала мою маму.

— Это моя дочь! — я тут же почувствовала на спине руку, желающую вытолкнуть меня вперед.

Нет! Нет во мне никаких выдающихся способностей, чтобы так меня пихать! Я подалась назад.

Директор достала список и зачитала, кто едет в лагерь. Ни одна фамилия ничего мне не говорила.

— Володя Гринько…

Володя? Грин? Я обрадовалась. Единственный знакомый. Хотя так себе, общались на олимпиаде… Но ЗНАКОМЫЙ!!!

— Я знаю…Володю… — еле слышно пробормотала.

— Володя сядет на другой станции, — директор сверила списки.

И здесь не везет. Вот и езжай в лагерь. Одна!

* * *

С общением у меня всегда возникали трудности. В девятом классе я дружила попеременно с двумя компаниями. В одной лидером была Танька, в другой — Марина. Они сами распределяли, в какой момент и с кем я общаюсь, между собой же постоянно ругались и периодически дрались.

Танька — моя подруга с детского сада. В начальных классах мы были не разлей вода, но только оттого, что она лидер, а мне все равно. Когда я перестала ей подчиняться, в дружбе пошла трещина. Тогда началось общение с Мариной. К концу четверти той были нужны хорошие оценки, и она становилась чересчур ласковой. Но Марина не позволяла себе быть настолько примитивной, чтобы не поддерживать со мной отношения в другое время.

Марина считалась крутой. По субботам в ее компании пили спирт и всю неделю затем распускали слухи: громко, кто как напился, и шепотом, кто с кем уединился. Танька ненавидела Марину, потому что та пользовалась успехом у парней-старшеклассников, а Марина ненавидела Таньку, что та ненавидит ее. В общем, я была между двух огней.

Еще я общалась с Лесей, она жила в доме напротив. Но разговаривать с ней всегда скучно, потому что Лесю интересовали только сплетни и одежда.

Мы гуляли как-то по улице:

— Марина с девчонками отмечали Восьмое марта. Купили на каждую по полбутылки водки.

Я постаралась прикинуть, сколько это.

— И где же?

— У Калашниковой. Ее мать ушла на завод.

— М-м-м… И кто с ними был?

— Одни.

Я вопросительно посмотрела на Лесю, она тут же объяснила:

— Мальчики не смогли прийти, — слово «мальчики» Леся произнесла аж с придыханием. — Девчонки такие пьяные-пьяные были! В обычные дни они собираются в подвале, а в подъездах они выкручивают лампочки для Маринки и Юльки.

Очень романтично!

— А Марина стукнулась об дверь. И теперь ее на две недели положили в больницу с сотрясением мозга, — Леся говорила о Марине с таким сочувствием, словно та случайно поскользнулась на дороге, а не пьяная шибанулась о косяк. — И еще она ездила недавно на рыбалку. С парнями. Знаешь, что парни по этому поводу спрашивают?

— И что же?

— На рыбалку или за рыбой?

Когда все рассказы про Марину исчерпались, Леся заинтересовалась мной:

— А тебе какие мальчики нравятся?

— Хм… Не знаю, высокие. Блондины…

— Надо искать тебе мальчика! — Леся загорелась идеей. — Марина меня с ними познакомит, а потом я тебя.

— Не надо! Я уже нашла!

— Кого? — Леся удивилась, как могла пропустить столь важное событие.

— Не бойся. Он не отсюда.

— Из района?

— Нет.

— Из города?

— Нет, — соврала я.

— Из города! Я же помню! — возбужденно воскликнула Леся.

И когда я успела об этом сказать?

* * *

К нам подошла еще одна неуверенная в себе девочка. Тоже с мамой. Я подумала, что выгляжу точно так же, как она. Незаметная, некрасивая, скромная. Улыбнулась ей доброжелательно.

Директор, извинившись, сказала, что ей нужно еще что-то сделать, повернулась к выходу и выкрикнула:

— Громов! Максим!

И я тут же забыла про девочку, маму, свою неуверенность и всё остальное! Громов!!! Это надо же! Громов едет в лагерь! Офигеть!

Я проследила, куда смотрела директор и узнала его. Большой и светловолосый, выше всех остальных, Громов, как всегда, что-то бурно изображал и громко высказывался. Я заметила его еще на сессиях, практически не сводила глаз, пользуясь любой возможностью, чтобы оказаться рядом. Но не было никаких точек соприкосновения, чтобы познакомиться с ним. Я даже имя его вычисляла по спискам в вестибюле.

Объявили посадку. Мама зашла со мной в вагон, нашла купе, положила сумку, кинула взгляд на будущих соседок, пожелала счастливого пути и вышла. Через какое-то время замаячила на перроне. Я села на свое место и стала разглядывать девчонок, с которыми придется ехать. Первая темненькая с короткой стрижкой, вторая — светленькая. У светленькой белая кожа, белые волосы, белые брови и так густо накрашенные ресницы, что они выглядели неестественными. Потом вошла еще одна девочка. Та, которой я улыбалась на вокзале. Комплект полон. Мне показалось, что с соседками будет легко найти общий язык. Все они не особо красивы, значит, выделываться не будут. Я воспряла духом и успокоилась.