Граница вечности - читать онлайн книгу. Автор: Кен Фоллетт cтр.№ 272

— Если я правильно понял, — произнес Джордж, — президент предлагает просить его доноров дать ложные показания.

Специальный прокурор изумленно заметил:

— Вы можете себе такое представить?

Он нажал кнопку, и голос Хальдемана продолжил:

«Мы не хотим полагаться на слишком многих людей. В нынешней ситуации, наверное, нужно, чтобы Уолтерс позвонил Пэту Грэю и сказал: “Не суйся ты в это дело”».

Это было близко к тому, что прозвучало в программе Джаспера Мюррея с подачи Марии. Генерал Вернон Уолтерс был заместителем директора ЦРУ, у которого была давняя договоренность с ФБР: если расследование, проводимое одним из них, грозило раскрытием секретных операций другого, то оно могло быть прекращено по соответствующей просьбе. Идея Хальдемана состояла в том, чтобы ЦРУ сделало вид, будто расследование ФБР по делу уотергейтских взломщиков представляет некую угрозу национальной безопасности.

Что было бы извращением отправления правосудия.

На пленке президент Никсон заявляет:

— Правильно, очень хорошо.

Прокурор снова остановил пленку.

— Вы слышали? — обратился Джордж к присутствующим, — «Правильно, очень хорошо». Это говорит президент!

Никсон продолжал:

«Вероятно, тогда станут достоянием гласности подробности операции в Заливе Свиней, что, на наш взгляд, невыгодно для ЦРУ, для страны и американской внешней политики».

Похоже, он раскручивает историю, которую ЦРУ могло бы подкинуть ФБР, подумал Джордж.

«Да, — сказал Хальдеман, — на этом мы будем основываться».

Прокурор подчеркнул:

— Президент Соединенных Штатов объясняет своим подчиненным, как нарушить закон.

Все находящиеся в комнате были потрясены. Президент — преступник, и они имели на руках доказательство.

— Попался, подлый врун, — произнес Джордж.

На пленке Никсон сказал:

«Я не хочу, чтобы у них создалось впечатление, будто мы делаем это из политических соображений».

Хальдеман сказал;

«Вы правы».

Юристы, сгрудившиеся перед магнитофоном, разразились смехом.

* * *

Мария сидела за своим рабочим столом в министерстве юстиции, когда позвонил Джордж.

— Я только что услышал от нашего друга, — сказал он. Она знала, что он имел в виду Джаспера. Джордж говорил условными фразами на всякий случай, если телефон прослушивается. — Пресс-служба Белого дома уведомила телевизионные компании и радиостанции, а также зарезервировала эфирное время для президента. Сегодня вечером в девять.

Был четверг 8 августа 1974 года.

Сердце у Марии ёкнуло. Неужели это конец?

— Может быть, он собирается уйти в отставку? — спросила она.

— Может быть.

— Дай-то бог.

— Либо отставка, либо он опять начнет доказывать свою невиновность.

Мария не хотела быть одной, когда это будет происходить.

— Приезжай ко мне, — сказала она. — Посмотрим вместе.

— Хорошо, приеду.

— Я приготовлю ужин.

— Что-нибудь легкое, чтобы не толстеть.

— Джордж Джейкс, ты неисправим.

— Сделай салат.

— Приезжай в семь тридцать.

— Я привезу вина.

Мария вышла за продуктами к ужину, когда Вашингтон изнемогал от жары под августовским солнцем. Она теперь равнодушно относилась к своей работе, потеряв доверие к министерству юстиции. Если Никсон сегодня уйдет в отставку, она начнет искать другую работу. Ей все-таки хотелось состоять на государственной службе: только правительство было в силах изменить мир к лучшему. Но она устала от преступлений и оправданий преступников. Она хотела перемен. Она хотела попробовать перейти в государственный департамент.

Она купила салат, немного пасты, сыр пармезан и оливок. У Джорджа был изысканный вкус, а с возрастом он стал капризным. Но, конечно, толстым он не был. Как и сама Мария, хотя худой она тоже не была. Ближе к сорока годам она становилась как ее мать с округлыми бедрами.

Она ушла с работы за несколько минут до пяти часов. Перед Белым домом собралась толпа. Они скандировали «в тюрьму вождя», переиначив слова марша, исполняемого при встрече президента США, «Да здравствует вождь».

Мария села на автобус до Джорджтауна.

По мере того как росла ее зарплата, она переезжала в другую квартиру, всегда большей площади, в том же районе. Во время последнего переезда она избавилась от всех фотографий президента Кеннеди, за исключением одной. В нынешней квартире она чувствовала себя уютно. Если Джордж предпочитал современную мебель с прямыми линиями и простой декор, то ей больше нравились набивная ткань, изогнутые формы и множество подушек.

Серый кот Лупи вышел приветствовать Марию и потерся головой о ее ноги. Кот Джулиус выдерживал характер — он покажется позже.

Она накрыла на стол, вымыла салат и натерла пармезан.

Потом она приняла душ и надела хлопковое летнее платье любимого цвета — бирюзового. Она хотела накрасить губы, но передумала.

В вечерних новостях по телевизору в основном строились догадки. Никсон встретился с вице-президентом Джералдом Фордом, который может завтра стать президентом. Пресс-секретарь Циклер сообщил журналистам в Белом доме, что президент выступит с обращением к нации в девять, и вышел из комнаты, не ответив на вопросы, о чем он будет говорить.

В семь тридцать пришел Джордж в широких брюках, мокасинах и синей рубашке с открытым воротом. Мария выложила салат на тарелку и опустила пасту в кипящую воду, а он открыл бутылку кьянти.

Дверь в спальню была открыта, и Джордж заглянул туда.

— Святыни больше нет, — заметил он.

— Я выбросила почти все фотографии.

Они сели за ее маленький обеденный стол.

Они были друзьями тринадцать лет, и им случалось видеть друг друга в минуту глубочайшего отчаяния. Они оба имели возлюбленных, которые ушли от них: Верина Маркванд — к «Черным пантерам», президент Кеннеди — в мир иной. И Джорджа, и Марию оставили в одиночестве. Они имели так много общего, что им было хорошо вместе.

— Сердце — это карта мира, — сказала Мария. — Ты слышал это?

— Я даже не знаю, что это значит, ответил он.

— Однажды я видела карту Древнего мира. На ней Земля изображалась в виде плоского диска с Иерусалимом в центре. Рим был больше Африки, а Америка просто отсутствовала. Сердце — это такая же карта. Сам человек находится в центре, а все другое — вне пропорции. Ты изображаешь друзей своей юности крупным планом, а потом становится невозможно представить их в другом масштабе, чтобы добавить других, более важных людей. Каждый, кто сделал тебе плохо, занимает много места, как и каждый, кого ты любил.