Убийцы цветочной луны. Нефть. Деньги. Кровь - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Гранн cтр.№ 55

— Вы пошли туда на опознание тела? — переспросил прокурор ^[557].

— Да, мы все пошли для этого, — ответил Брайан.

— Но вы ведь заранее знали, что там лежал труп Анны? — В голосе юриста слышалось потрясение.

— Да, сэр.

В той же толпе был и Моррисон. И Эрнест, утешавший Молли, зная, что оба убийцы Анны стоят рядом. Он с самого начала знал и кто был инициатором взрыва дома Риты и Билла Смита; знал правду, когда в тот же вечер лег с женой в постель, знал все то время, когда она в отчаянии пыталась отыскать убийц. После того как Моррисон был осужден, Молли уже не могла видеть Эрнеста. Вскоре она с ним развелась, и стоило ей услышать имя бывшего мужа, она невольно вздрагивала.

Для Гувера раскрытие убийств осейджей было рекламной витриной нового Бюро. Как он и надеялся, это дело продемонстрировало очень многим в Америке необходимость создания высокопрофессиональной и соответствующим образом подготовленной общенациональной полицейской службы. «Сент-Луис пост-диспетч» писала об убийствах: «Шерифы расследовали и ничего не нашли. Прокуратура штата расследовала и ничего не нашла. Генеральная прокуратура расследовала и ничего не нашла. Только когда правительство направило в округ Осейдж агентов министерства юстиции, дело увенчалось успехом» ^[558].

Гувер ревностно скрывал от огласки провалы первого расследования. Он умалчивал о том, что Блэки Томпсон сбежал, будучи под наблюдением агентов, и застрелил полицейского, о том, что из-за ошибок расследования убийства продолжались. Вместо этого Гувер слагал историю создания Бюро, основополагающий миф, в котором ведомство под его руководством подавило беззаконие в его последнем оплоте — на диком американском Фронтире. Директор понимал, что формированием общественного мнения расширит свои бюрократические полномочия и утвердит собственный культ, и просил Уайта сообщать ему информацию, которую можно безболезненно передавать прессе: «Как вы, разумеется, понимаете, есть различие между юридической и человеческой стороной дела. Газетчиков интересует последняя, поэтому я хотел бы просить вас основной упор делать именно на нее» ^[559].

Гувер скармливал свою версию угодливым журналистам — так называемым «друзьям Бюро». Статья о расследовании, распространенная газетным концерном Уильяма Рэндольфа Херста, провозглашала:

«ВПЕРВЫЕ НА ГАЗЕТНОЙ ПОЛОСЕ!

Как правительство, располагающее самой большой в мире базой данных отпечатков пальцев, одерживает победу над преступностью благодаря невиданно точным научным методам; читайте, как опытные агенты положили конец эпохе убийств на пустынных холмах индейского округа Осейдж и обезвредили самую страшную банду в истории страны» ^[560].

В 1932 году Бюро начало работать с радиопередачей «Лаки страйк аур» над созданием инсценировок своих расследований. В основу нескольких первых серий легли дела об убийствах осейджей. По просьбе Гувера агент Бергер даже дописал несколько вымышленных сценок, которые были пересланы в редакцию. В одной из них Рэмси демонстрирует Эрнесту Беркхарту револьвер, из которого планирует застрелить Роана, со словами: «Посмотри, какой красавец» ^[561]. Заканчивалась радиопередача словами: «Так завершается еще одна история, а мораль ее такая же, как и у других подобных … [преступник] — не ровня федеральному агенту из Вашингтона в этой схватке интеллектов» ^[562].

В личном письме Гувер выразил благодарность Уайту и его сотрудникам за арест Хэйла с бандой и дал согласие на небольшое повышение оклада агентам — «хотя бы маленькое признание их результативности и усердной службы» ^[563]. Однако их имена ни разу не упоминались в развернутой вокруг этого дела рекламной шумихе. Эти люди никак не соответствовали мифологизируемому Гувером образу идеального агента с колледжем за плечами. Кроме того, он был не из тех, кто позволил бы своим людям затмить себя.

Совет племени осейдж стал единственной инстанцией, которая публично воздала должное Уайту и его группе — включая агентов, действовавших под прикрытием. В резолюции, где все они были названы поименно, говорилось: «Настоящим мы выражаем сердечную признательность за замечательную работу по проведению расследования, привлечению к ответственности и осуждению виновных» ^[564]. Между тем племя предприняло собственные шаги для защиты от будущих заговоров, убедив Конгресс принять новый закон. Теперь унаследовать нефтяные паи осейджей мог только тот, у кого была как минимум половина их крови.

Вскоре после осуждения Хэйла и Рэмси Уайту предстояло принять важное решение. Заместитель генерального прокурора США, руководивший пенитенциарной системой, предложил ему пост директора Левенуэртской тюрьмы в Канзасе. Старейшее федеральное учреждение исполнения наказаний в то время имело репутацию одного из самых страшных в стране. Ходили слухи, что тюрьма погрязла в коррупции, и заместитель генерального прокурора обратился к Гуверу, заявив, что Уайт — идеальная кандидатура на этот пост: «Жаль было бы упустить возможность получить такого добросовестного руководителя» ^[565].

Гуверу не хотелось отпускать Уайта из Бюро. Он указал, что это стало бы огромной потерей для ведомства. Тем не менее окончательный ответ был таков: «Однако в отношении Уайта было бы некорректно, если бы я воспрепятствовал его повышению. Как вам известно, я питаю к нему глубочайшее уважение, как в личном, так и в служебном плане» ^[566].

После мучительных раздумий Уайт в конце концов решился уйти из Бюро. Новая должность предполагала более высокий оклад и оседлую, спокойную жизнь с семьей — женой и двумя мальчиками. Не последнюю роль сыграло и то, что ему предстояло, как в свое время и его отцу, руководить пенитенциарным учреждением, правда, значительно большего масштаба.

17 ноября 1926 года — Уайт еще принимал дела — в тюрьму доставили двоих новых заключенных. Арестанты обвели взором унылое место: Левенуэрт представлял собой внушительных размеров форт, одиноко вздымавшийся среди моря кукурузных полей «гигантским мавзолеем», как в свое время описал эту тюрьму один из ее узников ^[567]. Когда оба заключенных в кандалах приблизились к входу, Уайт вышел им навстречу. Оба изменились, сильно побледнели без солнца, однако он сразу их узнал: это были Хэйл и Рэмси.