– Нет. Просто мне приятно общаться с тобой – ради разнообразия и отдыха. Ты по-прежнему верна своим идеалам.
– А вы – своим.
– У меня никогда не было идеалов, дорогая. Я никогда не верил в честность и доброту, поскольку не видел их в людях. Пока не встретил тебя.
Мадлен невольно содрогнулась – ее пронзило острое чувство вины. Она не была честна в своих намерениях, к добрым поступкам ее побуждали корыстные мотивы до тех пор, пока она не поняла, что влюбилась в Логана. И даже после этого она продолжала вынашивать прежние планы, разве что боялась ранить его, превратить в законченного циника.
– В чем дело? – спросил Логан, пристально глядя на Мадлен, и ей показалось, что он видит ее насквозь.
– Я вовсе не воплощение честности и доброты, – глухо проговорила девушка. – С моей стороны было бы дурно убеждать вас в обратном.
– На этот счет у меня имеется собственное мнение, – возразил Логан, ласково глядя на нее.
Принесли десерт – политые взбитыми сливками персики в соусе из красного вина. Это нежное сочное лакомство Мадлен запивала глотками ликера из крохотного бокала. По чувствовав, что от спиртного клонит в сон, Мадлен старательно заморгала, глядя в лицо Логана, озаренное огоньками свечей.
– Уже поздно, – произнес он. – Ты хочешь уйти?
Мадлен покачала головой. Ее переполняли сладость и горечь, переполняло сознание того, что этот вечер может оказаться для них последним.
– Тогда чего же ты хочешь? – В голосе Логана послышалась насмешка. Он держался непринужденно и казался неотразимым в золотистом отблеске свечей, вспыхивавшем в его темных волосах багряными искрами.
– Вы не могли бы почитать мне? – спросила Мадлен.
Она разделяла пристрастие Логана к литературе и философии и не раз обсуждала с ним такие вопросы, как превосходство Китса над Шелли, беседовала о философии Платона. К восторгу Мадлен, в библиотеке особняка оказалось множество редких, уникальных книг, приобретенных на аукционах или подаренных Логану влиятельными друзьями.
Логан помог Мадлен подняться и позвал слуг, приказав им убрать со стола. Он провел девушку в соседнюю комнату с мягкими подушками янтарного цвета, коллекцией китайского фарфора, картин и бронзовыми барельефами на стенах. Усевшись перед мраморным камином, Мадлен наслаждалась теплом и уютом. Логан устроился на полу рядом с ней. Опершись локтем о бархатную подушку, он начал негромко читать «Генриха V». Очарованная одним лишь тембром его голоса, Мадлен слушала вполуха.
Она пыталась запомнить каждую черточку его лица: тени от полуопущенных ресниц, линию скул, форму чувственных губ. Временами Логан читал пьесу наизусть, не заглядывая в книгу, – то были особенно романтические отрывки, в которых Генрих скорбит об утрате Катрин, дочери французского короля. Его интонации казались то лукавыми, то ласковыми, то ироничными. Внезапно Мадлен поняла, что больше не выдержит ни секунды. У нее заныло сердце. Атмосфера в комнате стала слишком интимной, а слова, произносимые Логаном, совершенно соответствовали ее желаниям.
– Пожалуйста, не надо продолжать! – прошептала она, и Логан остановился на строчке: «В твоих устах есть колдовское обаянье…»
Он отложил книгу в сторону.
– Почему же?
Мадлен покачала головой, приподнявшись с подушек, но Логан удержал ее и привлек к себе, скользнув ладонью по ее спине.
Не уходи, – пробормотал он.
Мадлен затаила дыхание, когда Логан прижал ее к себе. Он казался огромным, нависал над ней, точно скала. Она не видела его лица, но почувствовала прикосновение губ, когда он прошептал ей на ухо:
– Останься сегодня со мной, Мэдди. Именно этих слов она и ждала. Мадлен чуть не захлебнулась внезапно подступившими к горлу слезами.
– Не могу… – с трудом выговорила она.
– Ты говорила, что хочешь этого. Еще при первой встрече…
– Да, так было, но потом все изменилось.
– Ты – неразрешимая загадка, – произнес Логан, вытирая кончиками пальцев слезы, выступившие в уголках глаз Мадлен. – Тогда скажи, чего же ты хочешь,
Он был так нежен, так ласков, что на миг Мадлен решилась было признаться ему во всем. Но, узнав истину, Логан наверняка возненавидит ее – за ложь, за корыстные цели, за то, что он стал невольной жертвой ее нелепых планов. Ей оставалось лишь уйти в надежде, что Логан никогда и ни о чем не догадается.
– Логан, – прошептала она, уткнувшись лицом в его шелковый халат, – наше время истекло. Завтра я ухожу.
Приподняв голову Мадлен, Логан уставился ей в лицо своими пронзительно-синими глазами.
– Почему?
– Последние две недели казались мне чудесным сном. Я была так счастлива здесь… с вами, но мне пора возвращаться в прежнюю жизнь. Пришло время вернуться домой.
Он вновь погладил девушку по спине.
– Где же твой дом, Мадлен?
– На другом конце света, – отозвалась она, вспомнив об уединенном поместье, где ей предстояло до конца своих дней быть женой лорда Клифтона, рожать ему детей и потакать его прихотям.
– Там тебя ждет другой мужчина? – спросил Логан, словно прочитав ее мысли.
Перед глазами Мадлен всплыло самодовольное лицо лорда Клифтона, и она зажмурилась, чувствуя, как ее ресницы увлажняются от слез.
– Да.
Услышав ответ Мадлен, Логан не выказал удивления, но она почувствовала, что в его душе что-то произошло, Логана переполняли эмоции. Но какие именно? Гнев? Ревность? Как бы там ни было, его чувства пробились сквозь глухую стену равнодушия.
– Скажи мне, кто он. Я все улажу. Непреклонная решимость в голосе Логана встревожила Мадлен.
– Не надо!
– Ты останешься здесь, Мэдди. – Он вытащил шпильки из ее волос и распустил золотистые локоны. – Мне давно не хватало близкого человека. А теперь у меня есть ты, и я тебя никому не отдам.
– Я совсем не то, что вам нужно, – возразила Мадлен, вытирая мокрые глаза ладонями. – Мы с вами… совсем разные.
Логан улыбнулся и утвердительно кивнул.
– Да, вряд ли кто-нибудь назовет нас идеальной парой, но мне нет до этого дела. Я уже забыл, что значит испытывать влечение. В последний раз, когда со мной случилось такое, я поклялся, что больше подобного не допущу,
– Это было, когда вы влюбились в Оливию? – спросила Мадлен.
Улыбка Логана угасла. Он вопросительно уставился на девушку:
– Откуда ты знаешь это имя?
– В бреду вы не раз повторяли его. Вы сердились, бранили ее так, что я и передать не могу… – Мадлен умолкла и покраснела, вспоминая, как сквернословил Логан.
– Вот именно, – сухо подтвердил он. – А все потому, что Оливия спала с Эндрю, хотя была помолвлена со мной.