Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики - читать онлайн книгу. Автор: Адам Туз cтр.№ 90

Страница

Этот прирост должен был основываться исключительно на более широком использовании отечественной железной руды – чего и добивался Плейгер. Программа по достижению уровня в 24 млн тонн, однако, не стала планом создания новой отрасли. Это была достаточно скромная по своей стоимости программа естественного роста, предполагавшая увеличение числа доменных печей на 10 % и пропорциональное увеличение числа коксовых печей, чего было бы достаточно для того, чтобы работой были обеспечены все имевшиеся в Германии сталеплавильные конвертеры и прокатные станы.

Если бы это предложение было сделано полугодом раньше, то оно, несомненно, решило бы спор. Однако к лету 1937 г. было уже слишком поздно ^[673]. После многомесячного упорного сопротивления со стороны Пенсгена и его коллег Плейгер был полон решимости не просто расширить объемы добычи германской железной руды, но и уничтожить рурский блок промышленников. Его цель заключалась в том, чтобы создать в Центральной Германии независимый, контролируемый государством, вертикально интегрированный стальной конгломерат, достаточно крупный для того, чтобы конкурировать даже с Vereinigte Stahlwerke ^[674]™. Ключевой фигурой в этом проекте являлся Герман Рехлинг (1872–1955), ведущий представитель тяжелой промышленности Саара. Рехлинг был гениальным металлургом и человеком самых смелых замыслов. Кроме того, он был германским националистом старой школы, после утраты Эльзаса и Лотарингии вынужденным получать всю свою железную руду из Франции. Поэтому он был крайне заинтересован в разработке новых технологий, требовавшихся для выплавки стали из кислой немецкой руды. Отношения Рехлинга и Плейгера вскоре стали напряженными. Но именно благодаря Рехлингу Плейгер вышел на Германа Брассерта, космополитичного германо-американского инженера, который якобы лично участвовал в строительстве не менее чем 20 % всех современных доменных печей в мире ^[675]. В начале 1930-х гг. Брассерт построил завод в Корби (Англия), работавший на еще более низкокачественной железной руде, чем та, что имелась в Зальцгиттере. Проблемой для Плейгера было то, что Брассерта хорошо знали и в Vereinigte Stahlwerke, поскольку в 1920-х гг. он играл роль советника при выпуске стальных облигаций на общую сумму более чем в 40 млн долларов, предназначавшихся для американских финансовых рынков ^[676]. Главным для Плейгера было добраться до Брассерта прежде Vereinigte Stahlwerke. И поскольку в затылок дышал Геринг, Плейгер действовал быстро. В начале лета 1937 г. он связался с Брассертом, пересекавшим Атлантику, по радиотелефону и убедил его следующим же лайнером вернуться в Лондон. Для того чтобы Брассерта не перехватил Vestag, Плейгер приставил к нему круглосуточную охрану и доставил его в Германию на личном Ju-52 Геринга – самолете, известном всей стране, поскольку он был выкрашен в знаменитый красный цвет эскадрильи Рихтгофена. После этого приключения Плейгер и Геринг были готовы к массированной атаке на Vestag. Первый выстрел прозвучал 16 июня 1937 г., когда на встрече, организованной с целью обсудить нехватку германских сталеплавильных мощностей, Геринг проигнорировал предложение о строительстве новых доменных печей и устроил сталепромышленникам разнос за неспособность использовать германские железорудные месторождения. Спустя месяц, 15 июля 1937 г., Плейгер формально утвердил устав Reichswerke Hermann Göring, публичной компании с первоначальным акционерным капиталом в 5 млн рейхсмарок, предоставленным государством. Брассерт брался построить в Зальцгиттере, передовой сталеплавильный завод полного цикла с первоначальной производительностью 1 млн тонн в год, которую впоследствии предполагалось увеличить до 4 млн тонн. Это было больше, чем производил сам Vestag. Спустя неделю, 23 июля, Геринг пригласил 300 представителей германской сталеплавильной промышленности на послеобеденный прием в Министерстве авиации. Но еще до его начала представители шести ведущих фирм были вызваны на частную встречу. Некоторое время продержав своих досточтимых гостей в ожидании, Геринг наконец явился перед ними в полном блеске своих регалий, окруженный большой свитой должностных лиц и армейских чинов. Геринг совсем не собирался просить об одолжениях, как в феврале 1933 г. Громким и агрессивным тоном он зачитал заранее подготовленное заявление. Тяжелая промышленность Германии проявила неумение распорядиться одним из ценных активов страны. Гитлер дал промышленникам четыре года, но они оказались растрачены впустую. И теперь терпению Геринга настал конец. Он намерен «разделаться с саботажниками перевооружения и Четырехлетнего плана и отправить их туда, где им место» (то есть в ад) ^[677]. Государство проявило способность к резкому наращиванию мощностей в алюминиевой промышленности и в секторе люфтваффе. Теперь такие же методы будут применены и в сфере производства стали. Все германские месторождения железной руды, находящиеся в частном владении, будут объединены в одну государственную компанию. При железорудных месторождениях будут построены три гигантских сталеплавильных завода. Завод в Зальцгиттере станет крупнейшим в мире. Затем потрясенным сталепромышленникам раздали карты, на которых были обозначены принадлежавшие их фирмам месторождения, подлежавшие экспроприации во имя новой компании. Наконец, Геринг зачитал одобренный самим Гитлером указ о принудительном выкупе этих месторождений.

Примечательно, что Пенсген и руководство Vestag не спешили капитулировать перед этим беспардонным выкручиванием рук. Вместо этого они попытались организовать единый фронт для противодействия проекту строительства Reichswer-ке. И в этом их полностью поддерживал Ял мар Шахт, остававшийся и президентом Рейхсбанка, и министром экономики. Сталеплавильная отрасль согласилась разрабатывать германские железорудные месторождения в рамках расширения добычи руды до уровня в 24 млн тонн. Промышленники ни в коей мере не сопротивлялись идее строительства сталеплавильных заводов рядом с месторождениями железной руды. Рур только приветствовал появление дополнительного источника чугуна. Но в чем Германия точно не нуждалась, так это в новом сталеплавильном заводе с литейными цехами и прокатными станами общей стоимостью в 200 млн рейхсмарок. Это обременит Германию избыточными производственными мощностями, вызовет рост цен и приведет к хаосу в сложной системе международных картелей, регулирующих европейскую торговлю сталью ^[678]. Однако Плейгер и Геринг призвали себе на подмогу весь аппарат полицейского государства. У них имелись осведомители и в Рейхсминистерстве экономики, и в стальном картеле, и это, вместе с личной службой Геринга по прослушиванию телефонных разговоров, позволило им предупреждать все ходы Пенсгена и Шахта. Решающая встреча состоялась 24 августа 1937 г. в Штальхофе – штаб-квартире сталеплавильной ассоциации в Дюссельдорфе. В разгар встречи все сталеплавильные фирмы, кроме Vestag, получили от Геринга телеграмму следующего содержания: «Настоятельно прошу вас не подписывать дюссельдорфский меморандум сталеплавильной ассоциации. Действия последней по отношению к Reichswerke все сильнее походят на саботаж. Хайль Гитлер! Геринг» ^[679]. Секретарь Геринга Пауль Кернер впоследствии подтвердил подчиненным Флика, «что эта телеграмма в крайне смягченном виде отражала настроения, преобладавшие» в резиденции Гитлера в Оберзальцберге ^[680].

Страница