Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики - читать онлайн книгу. Автор: Адам Туз cтр.№ 47

Страница

Вскоре после начала нового столетия ученые, тесно связанные с IG, приступили к созданию нового поколения химических технологий, и первой из них стало такое яркое достижение, как производство азота по процессу Габера – Боша ^[364]. Благодаря этой технологии, сделавшей возможным производство взрывчатки и удобрений на местом сырье, германская химическая промышленность (и прежде всего фирма BASF) превратились в оплот германского военного производства во время Первой мировой войны. В 1920-х гг. это движение по пути технологического развития продолжилось усилиями Карла Боша. Именно он стоял за слиянием шести крупнейших химических корпораций Германии, образовавшим Interessensgemeinschaft (IG) Farben в 1925 г. ^[365] Бош, добиваясь слияния, по-видимому, имел своей целью сделать предприятие достаточно крупным для того, чтобы оно могло финансировать его технологические разработки, становившиеся все более дорогостоящими ^[366]. К сентябрю 1923 г. исследовательская группа Боша осуществила синтез метана, а в 1928 г. IG Farben (на своем заводе в Лойне под Мерзебургом, в центрально-германском промышленном поясе) приступила к строительству первой в мире установки по гидрогенизации угля – «алхимического» процесса, в результате которого уголь превращался в нефть. Эта программа следовала четкой научной логике. Но в то же время она опиралась на самую современную фобию: что нефть в один прекрасный день кончится. Вложенные в установку в Лойне 330 млн рейхсмарок должны были окупиться после того, как нефтяные скважины опустеют и цены на топливо взлетят до небес.

Именно это увлечение химическим синтезом и превратило IG Farben в ближайшего и важнейшего союзника гитлеровского режима из числа германских предприятий. Имевшиеся у IG технологии давали Германии шанс на независимость от импорта нефти. Более того, исследовательские группы Боша в ближайшем будущем надеялись вслед за гидрогенизацией освоить эффективное массовое производство синтетического каучука – второго ключевого компонента «механизированной» войны. И наоборот, именно громадные инвестиции IG Farben в эти технологии служили для корпорации, отличавшейся интернациональным кругозором, мощным стимулом к сотрудничеству с Гитлером и его националистической программой. Ставка Боша на неминуемое истощение нефтяных месторождений обернулась полным провалом. Перспектива нехватки нефти привела к активным усилиям по ее поиску. К концу 1920-х гг. в результате успешного открытия новых месторождений нефти в Венесуэле, Калифорнии, Оклахоме и Пермском нефтегазоносном бассейне на западе Техаса мировой рынок сырой нефти резко раздулся ^[367]. Более того, в октябре 1930 г/ разведывающие нефть наугад предприниматели открыли в восточном Техасе знаменитое месторождение «Черный гигант». В течение нескольких месяцев мировые цены на нефть обрушились, обесценив инвестиции, вложенные IG Farben в Лойну. Для Карла Боша это, несомненно, был тяжелый удар. Но IG, разумеется, могла обойтись без гидрогенизации. Эту компанию не разорили бы потери в несколько сотен миллионов рейхсмарок. Впрочем, такое отступление полностью противоречило идеям Карла Боша о будущем фирмы, отныне основывавшимся на готовности германского правительства ввести высокие пошлины на импортную нефть ^[368]. Именно эта необходимость в политическом содействии и побудила IG к налаживанию связей с партией Гитлера. Нацисты были известными проповедниками автаркии. Но Гитлер, кроме того, был страстным любителем автомобилей, и IG опасалась, что это сделает его сторонником дешевого импортного бензина. Осенью 1932 г., после яркого успеха нацистов на июльских выборах, двое людей из IG, имевших связи в ультраправых кругах, были отправлены в Мюнхен проинформировать Гитлера о государственном значении проекта по созданию синтетического топлива.

Предпринимая этот шаг, IG стремилась «отбить» свои инвестиции— не более того. Компания хотела прежде всего гарантировать будущее заводу в Лойне и продолжить свою исследовательскую программу, а не вовлечь Германию в выполнение крупномасштабного проекта по обеспечению топливной самодостаточности. Человек, который в первые дни существования гитлеровского правительства активнее всего добивался широких работ в области гидрогенизации топлива, представлял не химическую, а угольную промышленность. Это был Альберт Феглер – генеральный директор гигантского стального и угольного конгломерата Vestagy а также председатель наблюдательного совета в RWE – одного из крупнейших в стране производителей электроэнергии. Он был кровно заинтересован в расширении угольного рынка и в налаживании новых связей с химической промышленностью ^[369]. Феглер, играя на заинтересованности Гитлера в автаркии, предложил план по производству нескольких миллионов тонн синтетического топлива. В условиях политических потрясений 1933 г. дело заняло несколько месяцев. Но 10 августа 1933 г. Феглер получил возможность уведомить профессора Карла Крауха, в рамках программы IG по синтезу топлива заведовавшего технологической частью, о том, что статс-секретарь Эрхард Мильх из Министерства авиации заинтересован в консультациях с IG по вопросу о перспективах снабжения Германии топливом. Два дня спустя Рейхсминистерство экономики заверило IG Farben в том, что ей не стоит беспокоиться о коммерческом будущем завода в Лойне:

Мы, национал-социалисты, намерены всемерно расширять германскую сырьевую базу <…> с этой точки зрения наше желание развивать производство нефти из германского сырья становится принципиально важным. С чисто экономической точки зрения было бы неправильно производить в стране нефть по цене в 19 пфеннигов, в то время как ее рыночная цена составляет 5 пфеннигов. Но я заявил импортерам: «Каким образом вы можете гарантировать, что в мире не начнется война?» Для нас, национал-социалистов, помимо экономических критериев <…> решающими являются военные соображения. Поэтому я намерен всеми средствами способствовать производству топлива из германского сырья и дать необходимые гарантии цен и продаж ^[370].

Страница