Стингрей в Стране Чудес - читать онлайн книгу. Автор: Джоанна Стингрей cтр.№ 37

Оставалась последняя и важнейшая задача – вывезти из страны саму музыку. Собранные у музыкантов и их звукорежиссеров пленки, тексты песен и фотографии накапливались в чемодане у меня в гостиничном номере. В чемодане был солидный металлический замок, который должен был уберечь его содержимое от чужих любопытных глаз. До этого я уже вывозила пленки с записью музыки Бориса, фотографии и видеозаписи, но на сей раз объем во много раз превосходил все, что мне нужно было прятать раньше. Я начала серьезно психовать, настолько, что, ложась в постель, всякий раз вместо сна упиралась в непреодолимую стену страха. Не в состоянии сомкнуть глаза, я смотрела в беззвездное небо за окном и пыталась уговорами вывести себя из паники. «Думай обо всех своих собственных концертах, которые ты бросила ради этого», – говорила я себе. «Думай о той музыке, которую ты уже успешно вывезла раньше. Думай о группах. Думай о Юрии». Существующая в этой стране репрессивная система не дает этим божественно талантливым парням показать себя миру, но я полна решимости. Будь что будет – ад, потоп или арктический холод – но я вывезу эту музыку и дам всему миру услышать пульсирующие в ней страсть и чувства. Кровь у русских и американцев, быть может, и разная, но сердца у нас всех одинаковые.

Некоторые пленки удалось переправить через дипломатов, но этого было явно недостаточно. Сидя у себя в номере и оглядывая ворох вещей, я лихорадочно соображала. Ага, в высоких меховых ботинках Sorel есть съемные стельки, под которые можно спрятать сложенные вдвое или вчетверо листочки с напечатанными текстами песен. Пленки я попыталась засунуть в большой задний карман теплого пальто, а поверх я планировала повесить рюкзак, чтобы полностью скрыть все выпирающие места. Фотографии пошли во внутренний карман чемодана. Последнее, что я увидела, прежде чем застегнуть молнию, был смотрящий прямо на меня проникновенный взгляд Бориса.

Да, дистанция пройдена изрядная – от единственной кассеты Бориса, которую я увезла в кармане полутора годами ранее, до изощренно таинственной системы по транспортировке музыки четырех групп. Поначалу я была настолько очарована музыкой, что даже и не думала о том, что произойдет, если меня поймают. Но теперь, когда об извращенной советской системе мне известно куда больше, игнорировать возможные последствия куда труднее.

Внутри меня, однако, была неодолимая решимость. Она росла с вздымающимся звуком каждой услышанной новой песни, она помогала мне побороть все рациональные опасения и выбросить к чертям всю осторожность. Все должно получиться, убеждала я себя. Просто потому, что должно.

К автобусу в аэропорт я подошла в невероятном возбуждении, как спортсмен, выходящий на олимпийский старт с огромным всплеском адреналина. Я чувствовала, что совершаю нечто героическое, что окажется способным изменить у двух враждебных стран восприятие друг друга и позволит двум полушариям стать добрыми соседями и друзьями-соратниками в культурной революции. И все же, чем ближе мы подъезжали к аэропорту, тем больше я ощущала неумолимо растущий в глубине живота страх, зияющую черную дыру, безжалостно засасывающую в себя весь мой оптимизм. Я отчаянно пыталась бороться с этим страхом: изо всех сил втягивала в себя воздух, прокручивала в голове песни, но когда автобус наконец подкатил к длинному бетонному зданию аэропорта, нервы мои были на пределе. Я не помню, как встала и вошла в здание, и, если кто-то мне что-то говорил, я их не слышала: в ушах у меня стоял непрерывный нервный звон.

Очнулась я уже в очереди на таможенный контроль. Меня буквально физически трясло от тяжести того, что мне предстояло сделать. Боялась я не за себя; я понимала, что в случае неудачи подведу огромное количество людей, сделавших все, что было в их силах, чтобы найти в своих сердцах место для меня. Очередь двигалась быстро, и внезапно я оказалась перед высоким, бледным таможенником, перерывающим вещи у меня в чемодане и просматривающим мои документы. На мгновение мы встретились глазами, и мне показалось, что почва уходит у меня из-под ног.

– Проходите, – наконец произнес он, переключаясь уже на следующего пассажира.

Я была на седьмом небе. Ничто больше не могло мне помешать. Звон в ушах перерос в слившуюся воедино гармонию голосов «Кино» и «Аквариума». Я торопилась пронести эти голоса и голоса других групп с собой в самолет, а оттуда на радиоволны, которые в свою очередь перенесут их в аккуратные, безликие, стандартные дома по всем Соединенным Штатам Америки. На мгновение, почувствовав, что самолет взмывает в небо, я ощутила себя Тором – богом грома и бури, что был готов оросить землю дождем.

От бога грома я перешла в студийные курьеры. Все мои последовавшие за возвращением в Лос-Анджелес дни проходили в бесконечной суете, связанной с подготовкой Red Wave к релизу. Я вникала во все мельчайшие детали: встречалась с людьми из Big Time и их арт-отдела – изо всех сил я хотела добиться того, чтобы внешний вид, звучание и общее ощущение от альбома было таким, каким я его себе представляла. Каждая пленка проходила ремастеринг в студии компании A&M Records на Ла Бреа Авеню в Голливуде. В этом здании я просиживала часами, прослушивая каждый трек тысячи раз среди кирпичных стен и груд пустых чашек из-под кофе. Я пребывала в невероятном возбуждении и, подпрыгивая на стуле, одну за другой рассказывала истории о группах в России. Звукорежиссер, изо всех сил пытаясь не обращать внимания на мою беспрерывную болтовню, выстраивал необходимый баланс уровней. Цифровой голосовой коррекции тогда еще не было, но он, по крайней мере, сумел добиться того, чтобы моя трескотня не проникла в запись.

– На KROQ ^[87] прокрутили пару песен! Они пустили русскую песню сразу за какой-то своей, без перерыва, и никакой разницы в качестве записи или звучания невозможно было заметить! Многие слушатели наверняка даже и не сообразили, что текст на русском языке, такая там мощь!

Звукорежиссер равнодушно кивал головой.

– А знаешь, смешно: на песне «Экспериментатор» «Алисы» там в середине он кричит «Экс! Экс! Экс!»; американцы, скорее всего, решат, что он кричит «Секс! Секс! Секс!» и подумают: вот крутая песня!

Звукорежиссер отодвинул свое кресло подальше от меня.

– У меня было интервью на «Голосе Америки», и они решили запустить в эфир несколько песен. Ну я, конечно, позвонила ребятам, чтобы они могли послушать свою музыку по радио. И, представляешь себе, на «Голосе Америки» мне дали, наверное, восемь разных частот – ведь западное радио в России глушат, и нужно постоянно переключаться с частоты на частоту. Но несколько человек все же сумели услышать, знаешь, как это для них круто! До этого они никогда в жизни не слышали свою музыку по радио!

Звукорежиссер вышел и вернулся с двумя чашками кофе. Обе поставил перед собой.

Равнодушный звукорежиссер был, впрочем, скорее исключением. Мое бесконечное общение с прессой по поводу Red Wave вызвало огромный интерес к России и ее жителям. Особенно интересно было появляться на радио – я как бы приходила прямо к людям домой и могла в таком непосредственно личном общении убеждать их в том, что Россия, в отличие от того, что им говорили, вовсе не страшный злой волк, только и думающий, как нас всех сожрать.