Великий князь Владимир Мономах - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Карпов cтр.№ 77

Бог милостию Своею и молитвами Святой Богородицы сохранит тебя в царствии твоём от всякого зла и дарует победы над врагами, [а] в будущем веке — жизнь вечную благодатью и человеколюбием единородного Сына Своего во веки, аминь.

Имя Владимира Мономаха очень рано стало обрастать легендами. Причём не только на Руси. В Галицко-Волынской летописи под 1205 годом приведён рассказ, отражающий какое-то половецкое предание, — об изгнании Мономахом «в Обезы» (то есть в Грузию) половецкого хана Отрока, будущего тестя грузинского царя Давида Строителя. Другой половецкий князь, Сырчан, остался тогда в своей земле, на Дону, «рыбою оживъшю», по выражению летописца, — то есть то ли сказочным образом обернувшись рыбой, то ли питаясь ею и тем спасаясь от голодной смерти. Именно в этом летописном рассказе читаются строки о том, как князь Владимир Всеволодович, «загнав окаянных агарян» (половцев), «пил золотом шеломом Дон, и приемыш землю их всю». А далее приведено собственно половецкое предание — о «емшане», степной траве полыни, запах которой заставил беглого половецкого хана вернуться на родину. Впрочем, возвращению Отрока в ещё большей степени способствовало, наверное, иное полученное им известие — о смерти грозного врага половцев, русского князя Владимира Всеволодовича:

Обратим внимание на то, что в этом легендарном рассказе упомянут «золотой шелом» князя Владимира Всеволодовича. Пройдёт время — и именно расшитая золотом «шапка Мономаха» станет главным символом власти русских великих князей и царей.

В середине того же XIII столетия сложилось другое предание, центральной фигурой которого стал князь Владимир Всеволодович. Как оказалось, не только подвиги на поле брани и многогранная государственная деятельность, но само его имя, необычное для русского слуха, и греческое происхождение дали повод к развитию легенды. Эта легенда нашла отражение в знаменитом «Слове о погибели Русской земли» — отрывке из какого-то не дошедшего до нас сочинения о монгольском нашествии на Русь (5). «Слово...» сохранилось в двух списках XV—XVI веков, причём в обоих случаях в качестве предисловия к Житию Александра Невского. Судя по содержанию, оно было составлено при жизни правнука Мономаха князя Ярослава Всеволодовича («нынешняго Ярослава», как он назван в тексте), то есть между 1238 и 1246 годами, хотя записано, вероятно, значительно позже. Именно здесь впервые появляется известие о присылке князю Владимиру Мономаху «великих» даров от византийского императора. Правда, в памятнике названо имя императора Мануила Комнина, который в действительности жил гораздо позже князя Владимира Всеволодовича. Зато картина могущества русских князей — самого Мономаха и его потомков, — вышедшая из-под пера русского книжника, выглядит поистине грандиозной:

Выше мы уже говорили о том, что источник хронологической ошибки автора «Слова о погибели...» усматривают в известном в древней Руси переводном хронографическом сочинении — так называемом «Летописце вскоре» константинопольского патриарха Никифора, в котором время царствования одного из предшественников Мануила — императора Алексея Комнина — было определено в семь лет, вместо действительных тридцати семи; в результате в позднейших русских летописях и хронографах Мануил оказался современником Владимира Мономаха. Но ещё важнее другое: в древней Руси были хорошо известны действительные дары Мануила Комнина разным русским правителям — например, внуку Мономаха киевскому князю Ростиславу Мстиславичу, с которым византийского императора связывали союзнические отношения, или другому Мономахову внуку, владимиро-суздальскому князю Андрею Боголюбскому. В числе даров Мануила значилась и знаменитая Эфесская — впоследствии Полоцкая, затем Торопецкая — икона Божией Матери, присланная им вместе с частицами других христианских реликвий преподобной Евфросинии, княжне и игуменье Полоцкой, а затем оказавшаяся свадебным даром князю Александру Невскому по случаю его бракосочетания с княжной Александрой, дочерью полоцкого князя Брячислава. В Новгороде в XV веке была известна икона «Спас Мануила», написанная, по преданию, самим императором.

Говорили мы и о том, что князь Владимир Всеволодович и сам получал дары от современных ему правителей Византии, и об этом тоже должны были помнить его потомки. С именем Владимира Мономаха связывают знаменитую Смоленскую икону Божией Матери, по преданию, присланную византийским императором Константином IX Мономахом, дедом Владимира, на Русь: считается, что то был его свадебный дар зятю, русскому князю Всеволоду Ярославичу, отцу Владимира. От Всеволода икона перешла его старшему сыну. На Руси полагали, что икона была написана самим евангелистом Лукой; её название — Одигитрия, или, в переводе с греческого, Путеводительница, — объясняли чудесами, явившимися от неё ещё в Византии, когда Богородица даровала прозрение неким слепцам, приведённым ею в храм, или же самим фактом её перемещения на Русь. Конечно же, император прислал на Русь лишь образ с иконы, а не саму цареградскую святыню (169. С. 290). Но в представлении людей того времени, образ, копия с иконы вбирала в себя всю ту святость и всю ту сакральную силу, которыми обладал оригинал. А потому список с царьградской иконы почитался на Руси как одна из наиболее древних и авторитетных православных святынь. По всей вероятности, в Смоленск образ Одигитрии был перенесён лично князем Владимиром Всеволодовичем для освящения построенного им храма Пресвятой Богородицы (выше мы датировали это событие мартом 1101 года). Несколько веков спустя икона оказалась в Москве, где почиталась как чудотворная, а в 1456 году была возвращена в Смоленск ^[592], причём в Москве оставили её список, также почитавшийся впоследствии как чудотворный.