Объяснение социального поведения. Еще раз об основах социальных наук  - читать онлайн книгу. Автор: Юн Эльстер cтр.№ 38

РИС. VI.3

Мы можем использовать паскалевское пари, чтобы проиллюстрировать отношения между экспоненциальным и гиперболическим дисконтированием во времени. Паскаль хотел убедить своих друзей, свободомыслящих игроков, в том, что они должны поставить на Бога, поскольку даже самая малая вероятность вечного блаженства компенсирует величайшие земные удовольствия. В аргументе Паскаля заключено много сложностей, некоторые из которых мы рассмотрим в следующей главе. Здесь я хочу привлечь внимание к вопросу, который Паскаль не упоминает: имеет настоящая (дисконтированная) ценность вечного блаженства конечную или бесконечную ценность? Если она конечна, игрок может предпочесть получить свои удовольствия на земле, вместо того чтобы ждать загробной жизни.

Предположим для простоты, что каждый период загробной жизни дает 1 единицу прибыли; что человек, по его предположениям, умрет через n число лет от настоящего момента; и наконец, что он дисконтирует будущее благосостояние по экспоненте с множителем k (0 < k < 1). Если Бог дарует человеку спасение по вере его, настоящая ценность блаженства в первый год после его смерти составит kⁿ единиц прибыли, во второй год k^{n + 1} и так далее. Если следовать элементарной алгебре, эта бесконечная сумма (kⁿ + kⁿ + 1 + k^{n +2} …) складывается с конечной суммой k^{n/1 – k}. Можно представить по крайней мере, что эта сумма может быть меньше настоящей ценности n лет гедонистической жизни на земле. Наоборот, если агент подвержен гиперболическому дисконтированию, бесконечная сумма 1 / (n + 1) + 1 / (n + 2) + 1 / (n + 3) … увеличивается, выходя за пределы любой данной конечной ценности, предполагая, что если мы сравним настоящие ценности, любые земные удовольствия будут в конечном счете заслонены блаженством спасения. Даже если последнее будет умножено на сколь угодно малую вероятность того, что Бог существует, результат по-прежнему будет перерастать пределы любого конечного числа.

Предположим, однако, что собеседник Паскаля имеет возможность регулярно играть в азартные игры. Предварительно рассмотрев ситуацию, он предпочитает пойти к мессе, а не поиграть, потому что первая заставит его поверить и обещает ему вечное блаженство. Однако, по логике гиперболического дисконтирования, имманентная возможность играть в азартные игры вызывает инверсию предпочтений. У него появится намерение сыграть еще один раз, а затем начать ходить к мессе. Вслед за блаженным Августином он скажет: «Дай мне целомудрие и воздержание, но не сейчас». Однако на следующей неделе он рассудит таким же образом. Так сама структура дисконтирования во времени, обеспечивающая более высокую настоящую ценность вечного блаженства, помешает игроку предпринять шаги для его достижения.

Как показывает этот пример, гиперболическое дисконтирование может прояснить классическую проблему слабости воли. Слабовольный (или акратический) человек характеризуется следующим образом:

Часто именно эмоции считаются способными предопределять действия агента, противоречащие его здравому суждению. Когда Медея в пьесе Еврипида собирается убить своих детей, она говорит: «Я ведаю, какое зло я совершаю. Но ярость моя сильнее последующих раздумий». По версии Овидия, она говорит: «Неведомая сила влечет меня вниз вопреки воле. Понукаемая то в одну, то в другую сторону… я вижу добро, но следую по пути зла».

Эти признания, подобно четырем высказываниям, использованным для характеристики слабоволия, являются двусмысленными и неопределенными, поскольку в них отсутствует упоминание того, когда, как предполагается, они должны быть истинными. Давайте дадим строгое определение слабоволия следующим образом:

Представим человека, который принял решение бросить курить и идет на вечеринку, где ему предложат сигарету. Он примет предложение, хотя знает, что ему не следует этого делать. Человек, сидящий на диете, может угоститься десертом, сознавая, что это лучшая идея. Хотя такая концепция слабости воли вполне возможна, она наталкивается на две эмпирические проблемы. Проще предположить, что здравое рассуждение изменилось за доли секунды до совершения действия, чем считать, что действие и здравое суждение сосуществует в одно и то же время. Кроме того, насколько я знаю, никто не установил причинно-следственный механизм, при помощи которого желание сделать Y приобретает бо́льшую побудительную силу, чем желание сделать Х.

Чтобы обойти эти проблемы, мы можем дать широкое определение слабоволию, которое позволит развести во времени суждение агента о том, что ему нужно сделать Х, и выбор Y:

Сократ отрицал, что слабоволие в строгом смысле возможно. Аристотель тоже близко подошел к подобному утверждению. Он допускал слабоволие в более широком смысле, приводя пример человека, чья способность к суждению в момент совершения поступка находится под действием алкоголя. Предположим, я иду на вечеринку в офисе, слишком много пью, оскорбляю своего начальника и пристаю с домогательствами к его жене. В тот момент эти действия кажутся совершенно естественными. Но если бы кто-нибудь предположил до этого, что я способен на такое, я отверг бы подобные мысли как не совместимые с моим спокойным, здравым рассуждением. Если бы меня убедили в том, что мое здравое суждение может раствориться в алкоголе, я остался бы дома. После произошедшего я могу горько сожалеть о своем поведении.

Пример, представленный на рис. VI.4, иллюстрирует случай временного обращения предпочтений (temporary preference reversal), а не слабоволия в строгом смысле. Есть как минимум три механизма, которые производят подобные изменения. Один – это близость по времени (temporal proximity), как это объяснялось при обсуждении гиперболического дисконтирования. Другой механизм – пространственная близость (spatial proximity), которую можно проиллюстрировать феноменом зависимости от сигнала (cue dependence). Этот механизм объясняет, например, многие случаи рецидива у наркоманов. Даже после многих лет воздержания поданный окружением сигнал, ассоциирующийся с употреблением наркотиков, может вызвать рецидив. Иногда для этого достаточно увидеть по телевизору наркоманские принадлежности. Решимость сесть на диету может быть подорвана видом провозимой мимо тележки с десертами. В этих случаях агент делает выбор того, что он предпочитает с учетом всех возможностей в момент непосредственного выбора. Наконец, страсти способны спровоцировать временное изменение предпочтений в силу своей быстротечности (глава VIII). Они также могут вызвать инверсию предпочтений, заставив агента меньше задумываться об отдаленном будущем ^[98].