Платформа №4 - читать онлайн книгу. Автор: Франц Холер cтр.№ 8

Он поднял перевязанную высокую коробку с наклеенным адресом и поставил на специальный столик между собою и двумя женщинами, так что над краем коробки теперь только-только виднелась его голова.

– Но внутри находится медная модель, поэтому она довольно тяжелая, а вот с вариантом из ясеневой древесины упаковка будет намного легче, се n'est pas tellement lourd, – обратился он к Веронике, которая попробовала поднять коробку, взявшись обеими руками.

Вероника кивнула.

Вместе с урной она получит официальную справку о содержимом коробки для предъявления на таможне при въезде в Канаду, если это потребуется, продолжал сотрудник похоронного бюро. В расписке о получении надо будет указать, как она намерена поступить с урной и прахом, то есть собирается ли она хранить прах дома или развеять, и если последнее, то где – над озером, рекой, морем, в лесу или в горах, хотя все это чистая формальность.

– Над рекой, – уточнила Вероника.

– Вообще это не имеет значения, – заметил сотрудник.

– Над рекой, – повторила она, – над рекой Святого Лаврентия.

– Прекрасно, – кивнул похоронщик, – «над рекой», этого достаточно.

– Да нет же, над рекой Святого Лаврентия! – настаивала Вероника, всхлипывая. Но тут же спросила, можно ли оплатить счет карточкой.

– Разумеется, – ответил сотрудник. Она даст ему номер карточки, он быстренько проверит данные, и вот еще: имеется ли у нее контактный адрес в Швейцарии?

Вероника назвала отель, но Изабелла велела записать ее адрес, они ведь подруги.

Чуть позже они опять зашли в то кафе, откуда видны башни собора, но на этот раз сели за столик на улице, под утренним солнышком, и заказали черный чай.

Изабелла помогла Веронике уладить все необходимое: свидетельство о смерти Мартена, которое полицейский принес Веронике в отель, уже сдано, кремация назначена, срок выдачи урны с прахом – не более трех дней.

Вероника благодарила Изабеллу, для нее такая помощь неоценима, а ведь Изабелла вовсе не обязана ей помогать.

Изабелла возражала, она ведь помогала Веронике от души.

Три лебедя медленно плыли против течения Лиммата по направлению к озеру. На Ратушном мосту стояла седовласая женщина с маленькой вертлявой девочкой. Девочка то и дело лазила в бумажный пакет в руках у бабушки и пригоршнями бросала лебедям хлебные крошки.

– Voilà, – сказала Вероника, – et la vie continue ^[10].

Изабелла кивнула. Жизнь продолжается, она тоже всегда об этом думает, когда прощается с кем-то из своего отделения, когда выходит из зала крематория, а на улице чирикают птички и светит солнце, она всегда думает, как же это прекрасно – жить дальше.

Вероника заговорила о другом. Непонятно, надо ли устраивать какую-то панихиду, в церковь они с Мартеном не ходили… Вот разве что пригласить родственников и друзей, нет?

На мосту какой-то прохожий фотографировал японскую пару по их просьбе. Собирают доказательства о поездке в Швейцарию.

Вероника помешала ложечкой чай.

Есть у нее еще одно пожелание, но она, наверное, слишком много хочет…

Какое пожелание?

Не могла бы Изабелла показать то место, где умер Мартен?

Да, она охотно это сделает.

Охотно? В самом деле? Разве это не связано для нее с неприятными воспоминаниями?

Изабелла на минутку задумалась. Похоже, все происшедшее еще не перешло в разряд воспоминаний, оно и до сих пор представляется ей невероятным, как сцена, которую можно повторить с другой концовкой. Он помог бы ей затащить чемодан в вагон, постоял бы немного, попрощался бы с легким поклоном, а она поехала бы в аэропорт и улетела в Неаполь, нашла бы там катер и сидела бы теперь не в Цюрихе с жительницей Канады, которую знает ровно со вчерашнего дня, а на Стромболи и пила бы со своей давней подругой Барбарой чай, а то и сицилийское Неро д'Авола в увитой виноградом беседке, да срывала бы спелые ягоды…

Вместе они пошли пешком к вокзалу, Изабелла провела Веронику через холм Линденхоф, одно из самых любимых ее мест в городе, где когда-то стояла римская крепость и где открывается вид на Лиммат, Ратушу и Нидердорф. И где башни кафедрального собора, оказавшись почти на уровне глаз, выглядят не такими уж самоуверенными.

Подростки целым классом сидели на площади с альбомами для рисования, а учитель, завязавший в конский хвост свои тронутые сединой волосы, переходил от одной группы к другой и раздавал указания и комментарии. Чуть поодаль старички в беретах и шерстяных шапочках двигали туда-сюда большие шахматные фигуры. Изабелла с Вероникой уселись возле большого фонтана на каменную ограду, которая завершает площадь и резко уходит вниз, к домам на берегу реки.

– Смерть, – заговорила Вероника, – это самое невероятное в жизни. К ней невозможно привыкнуть. – И взглянула на Изабеллу: может, та думает иначе?

– В доме престарелых смерть – частая гостья, – промолвила Изабелла. – Но по-деловому с ней умеют обращаться только похоронщики, а я каждый раз не нахожу себе места, если тот, с кем я только что разговаривала, вдруг лежит и не дышит. Куда пропали смех и речь, куда ушли мысли и воспоминания? Где богатство целой жизни?

Порой она представляет себе жизнь как большой кипящий котел с супом, из которого черпаком наливают полную тарелку, когда человек появился на свет, а потом из нее поедят, поедят, да под конец сольют в котел остатки.

Вероника улыбнулась. Образ ей понравился. Жизнь как таковая не пропадает, да, но жизнь Мартена все же пропала, причем сама она, Вероника, с ней так и не познакомилась по-настоящему.

– Мартен сумел прожить свою жизнь до конца, – возразила Изабелла. – Вон там, впереди, в стену врезана римская плита, где две тысячи лет назад впервые был письменно упомянут Цюрих, и эта плита – надгробие ребенка.

Вероника вздохнула.

Вытащила из сумочки пачку сигарет, протянула Изабелле.

– Спасибо, – ответила та, – я не курю.

– Вам не помешает?

– Нисколечко, – заверила ее Изабелла, удивленно разглядывая фото ампутированной ноги, красующееся на пачке прямо под названием сигарет.

– Канадское предостережение, – пояснила Вероника, – только пользы от него никакой, как видите.

Она прикурила сигарету от зажигалки и сделала глубокую затяжку.

– Школьники даже собирают эти картинки для обмена. Обрубок ноги меняют на легкое курильщика, суженные артерии – на опухоль.

И обе рассмеялись.

Они хотели уж было покинуть Линденхоф, как вдруг Изабелла заметила, что один из школьников запечатлел на листе их обеих. Легкими штрихами он нарисовал фонтан и стену, где они сидят рядом, Вероника с сигаретой, на заднем плане – купола Высшей технической школы и университета, а совсем позади – башни собора.