Охотник и Красная Шапочка  - читать онлайн книгу. Автор: Эрика Адамс cтр.№ 2

– Да? А я бы сказал, что ты дрянная девчонка, которой нужна хорошая взбучка!..

Я рассмеялась.

– Посмотрела бы я на того, кто осмелился это сделать… Но с меня хватит бесполезного трёпа. Вели подать экипаж к чёрному ходу. И не возражай. Чем быстрее я разберусь с убийством бабули, тем скорее вернусь в Аугсбург.

Манфреда словно ветром сдуло. Я вернулась в гримёрную и посмотрела на себя в зеркало. Один глаз всё ещё был вызывающе накрашен. Но на сцене макияж смотрелся гармонично. Сейчас моё лицо было условно разделено на две половинки. С одной стороны на меня смотрела холодная, стервозная красавица. С другой я видела юную девушку, у которой умерла любимая бабуля. Но обманываться мягкими чертами лица не стоит. Я могу станцевать на острие иглы, которую сам дьявол держит между двух пальцев. Неужели я не смогу отыскать тех, кто разорвал на части мою бабулю?..

Шлёп-шлёп-шлёп. Стоит вытащить одну ногу из грязи, как вторая утопает в ней по самую щиколотку. Прекрасно. Туфли можно выкидывать. И где, чёрт побери, носильщики или хотя бы мальчики на побегушках? Тащить на себе чемоданы я не намерена! Вижу слоняющегося без дела паренька и подзываю его к себе. Монетка, брошенная мной, прячется в грязной ладони и мгновенно перебирается в карман штанов.

– Куда? – шмыгая носом, спрашивает мальчуган.

На мгновение я задумываюсь. Какая из гостиниц всё ещё держится на плаву? «Перо лебедя» или «Три кота». Кажется, гостиница «Перо лебедя» была рангом повыше.

– «Перо лебедя».

– Дык это… Сгорела. Ещё год назад.

Я вздыхаю – жить мне в клоповьем царстве.

– Тогда в «Три кота», если эта гостиница ещё не закрылась.

Мальчишка довольно кивает и, разом зацепив все мои чемоданы, бодро шлёпает по грязи в расхлябанных башмаках. Я следую его примеру, оглядываясь по сторонам. За годы моего отсутствия не изменилось ничего. Абсолютно. В пейзаже лишь добавилось обветшалости и уныния. Глядя на убогие, кривые домишки и людей, согбенных к земле, сразу вспомнила, почему я так рвалась покинуть этот богом забытый городишко. Наверное, творец повернулся спиной к детям своим из этого поселения или отчаялся вытаскивать из грязи унылых людишек городка Вольфаха. Нет, стоит только один раз взглянуть на эти серые, морщинистые лица, чтобы навсегда проникнуться отвращением к малой родине.

– Чёрт!

Мальчишка обернулся.

– Чёрт!

Теперь туфли точно можно выкидывать! По улице бродили голодные шавки с брюхами, прилипшими к спине от голода, но гадили они знатно. Нет, я точно выкину эти туфли. Немедля! Не хватало мне ещё таскать на подошвах своих туфлей собачье дерьмо.

– Постой.

Я присела на край фонтана, переставшего быть таковым ещё когда я жила здесь.

– Подай мне вон тот чёрный чемодан с золотыми заклёпками.

Мальчишка проворно исполнил просьбу. Я, морщась от отвращения, стянула испорченные туфли. Наверняка было безумством надевать в дорогу именно их – модные, безумно красивые, отороченные бархатом, но… непригодные для путешествия. Я раскрыла чемодан и достала оттуда пару сапог из светло-коричневой кожи. Высокие, до самого колена, на тоненьком, но устойчивом каблуке. Наверное, они – это самое подходящее, что я могу найти в своём дорожном гардеробе. Я подобрала юбки и всунула изящную ножку в сапог, поставив её на бортик фонтана. Остаётся только зашнуровать.

Всем своим телом я чувствовала скользящие по мне взгляды местных жителей. Так, одна нога уже переобута. Осталось совершить то же самое со второй. Процедура вновь повторилась.

Стоило мне подобрать юбки, как послышались приглушённые возгласы. О да, на этот раз уже все собравшиеся успели рассмотреть точёные икры и красные чулки. Не торопясь, зашнуровала сапог, оправила юбки и оглядела собравшихся. В глубине потухших глаз мужчин загорелся огонёк если не похоти, то предвкушения. Женщины завистливо вздыхали и одёргивали вниз латанные-перелатанные передники на своих платьях.

– О! Rotkappchen! – послышался знакомый голос.

Я обернулась: ко мне с распростёртыми объятиями спешил толстяк Густав, приходившийся мне каким-то дальним дядюшкой. Не успела я и слова возразить, как он прижал меня к своему объёмному животу, сминая модный удлинённый жакет.

– А ты только похорошела! Едва узнал… Rotkappchen! – добродушно посмеивался Густав, напоминая мне о любви к красному.

В то время, пока я жила у бабушки, единственным ярким пятном в моей одежде была красная шапочка, которой я безумно гордилась и дорожила. Вот и прицепилось прозвище – Rotkappchen.

– Как видишь, Густав, кое-что не меняется.

Я поправила изящную шляпку (разумеется, красную), приколотую к высокой причёске.

– Куда направляешься?

– Хотела бы заселиться в гостиницу.

– Тьфу! Клопов кормить и хлебать помои? Разве я могу бросить свою племянницу в таких условиях? Нет, моя сладкая! Ты отправляешься к нам…

Отлично! Хоть с жильём на время проблем не возникнет. Я иду за дядей Густавом, приподнимая юбки под пристальными взглядами нескольких десятков зевак, позади мальчишка тащит чемоданы. Дядя Густав не замолкает ни на мгновение: его громкий голос разносится едва ли не на всю улицу. Изредка он оборачивается ко мне: белые пушистые усы и красное лицо от жара печей. Нет, он ничуть не изменился, лишь добавилось седых волос и морщин в уголках глаз.

Дом пекаря Густава тот же, крепкий и добротный, лишённый изящества, но постоянно открытый для родных и близких. Жена Густава, Анна, семенит мне навстречу, восторженно охая, порывается обнять, но в последнее мгновение останавливается, проводя рукой по дорогой ткани верхней одежды.

– Мои охломоны уже пристроены, почти все. Так что можешь выбирать любую из комнат на втором этаже, – гудит дядюшка Густав, распахивая поочерёдно двери пустующих спален. Я останавливаю свой выбор на небольшой комнатке, окна которой выходят не на серый городишко, а устремлены проёмами прямиком в лес.

Меня оставляют наедине с собой, чтобы я могла привести себя в порядок после долгой дороги. Правда, для того чтобы умыться, приходится спускаться и плескаться в деревянной лохани. Я вздыхаю – чемоданы и без того были полны, потому пришлось обойтись без излишеств в виде нескольких видов мыла. Один непримечательный брусочек, слабо пахнущий лавандой, вот и всё. Хорошо, хоть парфюм не занимает много места…

Да, здесь в Вольфахе не изменилось почти ничего. Я понимаю это, замечая Андерса, прислонившегося спиной к дверному косяку моей спальни. Светлые волосы зачёсаны назад по моде, канувшей в прошлое ещё несколько лет назад. Крупные руки глубоко засунуты в карманы клетчатых брюк, ворот рубашки распахнут, обнажая золотистые курчавые волосы на груди.

– Привет, кра-а-асотка…

– Какими судьбами, Аманда? – задаёт Андерс следующий вопрос, лишая возможности ответить даже на первый.