@ Актер. Часть 1  - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Кова cтр.№ 65

А ещё я вдруг поняла, что если ты любишь кого-то, то этому человеку никогда нельзя причинять боль.

Без него и его писем мне трудно дышать и хoдить. Я с трудом поднимаюсь утром и ничего не хочу. Родители это заметили. Папа спросил, что со мной? А я солгала. Сказала ему, что у меня небольшие проблемы со школой. А мама опять, как всегда, вывернула мои слова наизнанку. Она считает, что я дурно выгляжу, потому что у нее с отцом впереди развод. А мне все равно. У меня больше нет и уже никогда не будет семьи.

А еще я надеюсь, что моя Тайна прочитает письмо и простит меня. Я же обещала ему, что для него я сделаю все, я же люблю его. И вот теперь мне остается ждать его ответа".

"И он тебе ответил", - Исаев медленно, почти нехотя вытянул из кармана куртки конверт, в который Алекс запечатал свою последнюю написанную им Лизе открытку. Сопоставить дату ее отправки по штемпелю на конверте с датой, когда Лиза отправила ему свое письмо, труда не составило. Алекс прислал ответ девочке практически моментально:

"Лиз, сделай мне одолжение. Исчезни из моей жизни или просто умри. Последнее для меня предпoчтительней".

И девочка ответила на этот призыв в день своего дня рождения.

Андрей смотрел на дневник Лизы и думал о том, что ребёнок-самоубийца - два существительных, которые просто не совместимы. Какую же боль должен был носить в душе этот ребёнок, чтобы себя убить? Затем он вспомнил себя и вспомнил о том, что в четырнадцать он был так же, как Лиза, уверен в том, что первая любовь - это уже навсегда. Но он тогда был мальчишкой, умел бороться и добиваться цели. Взять бы хотя бы то, как он годами буквально обкладывал флажками Самойлову. Но Ира жила в том же городе, что и он, и чтобы добраться дo нее и увидеться с ней, Андрею были не нужны ни аэропорт, ни перелет в Прагу.

Здесь же, по-видимому, ситуация обострялась сложной психологической обстановкой в семье. Лиза переживала и переживала тяжело, что ее мать и отец разводятся. Любой подросток склонен уходить от трудных ситуаций, а суицид - это по сути уход. Возможно, имело значение и то, что девочка в двенадцать лет еще не осознавала всей ценности жизни. И ее смерть казалась ей равнозначной платой за то, что к ней вернется мальчишка, который бросил ее. Или своим поступком она хотела заставить Алекса переживать и раскаиваться.

Но так ли это? - и Αндрей перевернул последнюю страницу дневника Лизы.

"20 апреля.

Здравствуй, дневник. Сегодня мы с тобой попрощаемся. Я больше не буду тебе писать. Но на прощание я скажу тебе одну важную вещь...

Ты уже знаешь, что случилось со мной, когда я попыталась выполнить просьбу своей Большой Тайны. Почему я сделала это? Это просто. Я не хотела жить без него. Я хотела уйти в тот мир, где я ещё была с ним.

Нет обиды на него, и ненависти к нему у меня тоже нет. Мне только очень жаль папу и маму. Но я знаю, что папа меня простит, а мама скоро увезет меня в Грецию. И я бы с радостью сказала тебе, что, наглотавшись в больнице успокоительных лекарств и таблеток, я однажды его забуду, и опять научусь улыбаться и жить без него, но я этого не скажу.

Пoтому что пока я помню о нем, ничего не закончено.

Ты можешь мне верить или не верить, но я знаю, что я очень любила его. И он тоже любил меня и берег, как никто другой, потому что с ним я всегда была самой счастливой. А без него нет ничего.

Α это значит, что однажды, когда я выправлюсь, вытянусь, вырасту, я его разыщу. И пусть все взрослые вокруг мне твердят, что я больна и упряма, и что мне слишком мало лет, чтобы вот так любить, но я клянусь: какие бы препятствия нас не разлучили, я найду дорогу к нему. А ещё я клянусь, что никогда больше не причиню ему зла и никому никогда не позволю его ему причинить. Я всегда буду с ним рядом".

В конце страницы был нарисован крест. Простой, четырехконечный, какой носят католики - и ровно такой, какой с детских лет носил Αлекс.

"Что это значит? - Исаев вздрогнул. - Получается, Лиза его видела? Или она, что называется, скрестила пальцы на счастье?" Но ошибиться было просто нельзя: Андрей тысячу раз видел этот крест на груди у бро. В рисунке совпадали не только размер и форма креста, но и сточенный угол справа.

Исаев задумчиво пролистал тетрадь до обложки. Но на рисунке креста дневник девочки обрывался. А значит, тайна двоих подростков пока оставалась надежно погребена, и рассказать о том, что случилось тогда, мог теперь только Алекс.

Исаев вздохнул и закрыл дневник. Проблема была в том, что Лиза привязалась к бро очень рано и слишком быстро. Духовно, физически - но она видела в нем своего избранника. Правда, в пользу Лизы говорил тот факт, что сначала она услышала и приняла Алекса. И только потом, если можно так выразиться, ей добавила его фотография. Минусом был этот странно точный рисунок креста. Лиза, что же, действительно пoклялась, что никогда не оставит бро? Жутковато для девочки двенадцати лет, даже если она вообразила себя Джульеттой. Но если учесть, что Алекс действительно был католиком, а таинство брака в католицизме считается окончательным, то возникал другой вопрос. Могла ли двенадцатилетняя девочка, давшая подобную клятву, знать и понимать это? Или Исаев, что называется, только что сам себя накрутил? Или же Αлекс все-таки что-то ей обещал?

И, в общем, загадок становилось все больше, а ответов на них - все меньше. Что же увидел бро в этой девочке? Откровение свыше? Себя самого? Или он, пятнадцатилетний мальчишка, так оказывал ей свое покровительство?

Но, как бы там ни было, теперь Андрей точно знал: нужно понять, что случилось тогда, двенадцать лет назад. Потому что именно становилось сейчас самой верной тoчкой отсчета. Потому что Алекс скрывал связь с этой девочкой. А еще потому что, чтобы там ни думал Домбровский, Алекс в пятнадцать был неискушенным, черт их всех подери, девственником!

"Ладно, завтра вылечу в Прагу и там во всем разберусь". - С этими мыслями Андрей сдвинув дневник Лизы на край стола и набрал бывшему шефу.

- Слушаю, - почти дружелюбно отозвался Максим Валентинович.

- Я встретился с греком. Дневник у меня.

- И... ты его прочитал? - помолчав, глухим голосом поинтересовался Домбровский.

- Кого, грека или дневник? - невесело пошутил Исаев.

Пауза.

- Дневник моей дочери.

- Да. Я его прочитал.

Новая пауза и тяжелый, полузадушенный гневом вздох:

- Ладно, я тебя понял. Спускайся вниз через десять минут. Я сейчас буду, - бывший шеф в ярости бросил трубку.

"Будешь", - Исаев неторопливо убрал телефон в карман. Теперь оставалось решить, отдавать ли Домбровскому посмертное письмо Эстархиди. По идее, Исаев должен был это сделать, письмо все-таки предназначалось бывшему шефу. Поднявшись из-за стола, Андрей прихватил дневник, убрал в карман открытку Алекса и отправился к лифтам. Три ступени вниз. Площадка. Все тот же кричащий сиренево-оранжевый ковролин на полу. И серебристая кнопка лифта с указателем "вниз".