Записки о Московии - читать онлайн книгу. Автор: Генрих фон Штаден cтр.№ 8

В 1575 г. царь Иван утвердился в Пернове. Тогда же следом за испанской дипломатией устремляется в Прибалтику и французская, и очень скоро из-под пера Дансэ выходит проект французской колонизации Ливонии и оккупации скандинавского севера. К этому же времени шведское каперство на Балтийском море достигло апогея. Понятно, что все эти обстоятельства привлекли к себе повышенное внимание Германии и вновь поставили имперскую дипломатию перед ливонским вопросом. В Москву было отправлено великое посольство Яна Кобенцля и Даниила Бухау, прибывшее к царю лишь в декабре 1575 г. Вопреки завоевательной программе Георга Ганса, императорское посольство предлагало царю Ивану участие в антитурецкой лиге из империи, Испании, Рима и других христианских государей, причем Константинополь отойдет к Москве, и московский царь будет провозглашен «восточным цесарем». За это царь Иван должен поддержать кандидатуру эрцгерцога Эрнеста в польские короли и не обижать Ливонии.

Ответное посольство князя Сугорского и дьяка Арцыбашева прибыло прямо в Регенсбург к 7 июля 1576 г. и оставалось там до 17 сентября того же года.

Работы Регенсбургского рейхстага были в полном разгаре. Русский вопрос, продолжавший интересовать Ганзу и восточно-имперских князей, недавно привлекший внимание французской и испанской дипломатии, был злобой дня и в порядке занятий рейхстага занимал первое место. Русское посольство кн. Сугорского вызвало всеобщий интерес и внимание; по рукам ходили резанные на дереве изображения (своего рода «фотографии») московских послов; около них и имени московского царя выросла богатая памфлетная литература. Как и надо было ждать, московское посольство уехало восвояси ни с чем. После его отъезда в заседании 3 октября с докладом по русскому вопросу выступил Георг Ганс, нетерпеливо ожидавший открытия рейхстага и приехавший в Регенсбург одним из первых. Свой старый проект борьбы за Ливонию и dominium maris Baltici он развивал с новым воодушевлением и красноречивой убедительностью. Однако рейхстаг, подобно Шпейерскому, не вынес определенного решения.

Пфальцграф не покидал своей мечты и с нею уехал в Люцельштейн, свою эльзасскую резиденцию.

Тем временем московский царь, пользуясь смутами избирательной кампании в Польше и осадой Данцига, продолжал захваты в польской и датской Ливонии (1576–1577 гг.). Звезда московского царя, «единственного под солнцем страшилы басурман и латинов», стояла в зените.

А в далеких Вогезах в Люцельштейнском замке эльзасского авантюриста разрабатывался новый план борьбы с Москвой и на этот раз план военной ее оккупации.

Над планом работали двое: один известный уже владелец замка дюк de la Petite Pierre — Георг Ганс, другой — какой-то немец из Вестфалии, Генрих Штаден, недавний опричник московского царя, около года тому назад прибывший в Голландию из русской Лапландии (1576 г.). Понятна жадность, с которою пфальцграф схватывал рассказы Штадена о «московитах»; понятен интерес, проявленный авантюристом-дюком к его далекому врагу, ко всем мелочам московитской жизни и быта. Несколько месяцев пфальцграф продержал у себя в замке московского опричника, и, по требованию графа, Генрих Штаден к концу 1577 — началу 1578 года успел составить описание Московии. За это же время, быстро усвоив мечты графа об имперском флоте и адмиральстве, Генрих Штаден подсказал ему новый план борьбы с Москвой и ее оккупации не с ливонского фронта, а с лапландского фланга, от Колы и Холмогор, со стороны Студеного моря. По требованию графа, он вычислил примерную смету, определил необходимую для того сумму денег, количество кораблей и людей, пехоты и конницы; набросал схему движения оккупационного корпуса до Лапландии и точно обозначил пути наступления на Москву и относительную силу русских укрепленных пунктов на севере. В военно-стратегическом очерке Русского Поморья чувствовалось личное знакомство автора с русским севером.

С горячностью, ему свойственной, «князь-пролетарий» бросает все свои военно-дипломатические предприятия и весь отдается новому плану борьбы с «московитом». Он забывает о своих французских делах, забрасывает переговоры с Дон-Хуаном Австрийским и с осени 1578 года — в момент польского наступления на ливонском фронте и испанского прожектерства относительно Прибалтики — развивает горячую дипломатическую кампанию по подготовке антимосковской коалиции и наступления на Москву от Ледовитого океана. Коалиция должна состоять из империи, Пруссии, Польши и Швеции. 27 сентября 1578 г. от пфальцграфа идут посольства к гроссмейстеру Немецкого ордена Генриху и через герцога Карла к его брату Иоанну III, королю Швеции. Тогда же или вскоре после того уходит посольство к польскому королю Стефану Баторию и в начале (26 января) следующего 1579 г. к императору Рудольфу II. Непременным участником прусского, польского и имперского посольства и как бы экспертом по русским делам является дипломатический агент пфальцграфа Генрих Штаден. Весь 1579 г., пока шведы и поляки продолжали свое наступление на русских, а в Любеке и Гамбурге один за другим работали над Балтийским вопросом два ганзетага, пфальцграф был поглощен московским вопросом. Свой проект он рассылает повсюду, где можно было рассчитывать на сочувствие или поддержку: Людвигу курфюрсту пфальцскому, курфюрсту саксонскому Августу, прусским князьям, ливонским городам (в Ригу, Ревель и др.), ливонскому дворянству, померанскому герцогу и, наконец, Иоанну Георгу маркграфу Бранденбургскому.

Летом 1579 г. пфальцграф лично ездил в Любек для переговоров с ганзейскими городами (16 июня 1579 г. было обычное посольство от Любека к императору с просьбой охранить его торговлю от шведского каперства и восстановить свободу нарвского плавания).

Однако, тщетны были все попытки пфальцграфа. Империя, верная своей политике, поддерживала с Москвою худой мир.

Полоцк взят (1579), Великие Луки (1580) тоже; начинается осада Пскова: царь одного за другим шлет гонцов к императору с просьбой о вмешательстве и упреками за наложение запрета на торговлю. С другой стороны, императора осаждает Любек. Новое посольство его (конец 1580 г.) в Прагу доказывает императору, что стеснения нарвской торговли, в сущности говоря, не достигают цели: за деньги можно легко получить паспорт в Нарву, но цена у шведов на паспорта столь высока, что их покупка означает разорение для города.

Но император не слушался и любчан. Царю Ивану он писал, что послы не идут только потому, что еще не решен ливонский вопрос; что запрещено ко ввозу в Москву лишь оружие, и что это запрещение издано еще при Максимилиане II и даже Карле V (последнее не вполне точно).

С 1579 г. (со взятием Полоцка 26 августа этого года) военное счастье очевидно изменило царю Ивану. За Полоцком пали Озерище и Великие Луки (1580 г.); в 1581 г. царь Иван отдает шведам некоторые ливонские замки, а 15 сентября падает русская Нарва. Последний эпизод произвел на Западе большое впечатление. Англичане кинули на помощь русским несколько кораблей. Видимо, пытаясь обеспечить за собою беломорское плавание, царь Иван (1581 г.) увлекается планами кораблестроительства на Белом море, найма голландских корабельных мастеров и шкиперов. Пфальцграф Георг Ганс, покинув свои французские дела, возобновляет кампанию против московитов.

На этот раз он опять пытается договориться с Ганзой: Нарва пала, вопросы о нарвском плавании и шведском каперстве должны изменить свой прежний смысл. Пфальцграф ведет переговоры с Ганзой через посредство Ганзейского синдика Генриха Зудермана в Кёльне. В октябре 1581 г. на Любекском ганзетаге обсуждался проект пфальцграфа. Но съезд его решительно отклонил.