Дневник Дейзи Доули - читать онлайн книгу. Автор: Анна Пастернак cтр.№ 5

Трой налил мне еще.

— Не могу себе представить, чтобы кому-то было с вами скучно, — возразил он. — Вы такая открытая, вам нужно… как бы эмоционально предохраняться — от излишней доверчивости.

— Это единственное, от чего мне сейчас нужно предохраняться! — Я горько рассмеялась. — Большинству мужчин такая доверчивость не по нутру. Они находят ее угрожающей.

— А я не большинство. — И Трой посмотрел мне прямо в глаза.

В ту минуту, когда Трой высадил меня возле дома Джесси, даже не попытавшись поцеловать или назначить следующее свидание, я запала на него со страшной силой. Может, потому что он богаче меня? (И почему женщины всегда чувствуют, что им надлежит скрывать свою симпатию к богачам, боясь признать, что толстый кошелек пробуждает в тебе эротическое желание, потому что способность платить — составляющая потенции? Что в этом унизительного?!) Или, может, потому что Трой не делал мне никаких авансов, а мне вдруг горячо захотелось, чтобы он ко мне подкатился? В любом случае, меня возбуждала его сдержанная уверенность в себе, уверенность хозяина положения. Его глаза поблескивали, а взгляд говорил: «Мы оба знаем, что я тебя получу, стоит мне пожелать».

И мне действительно хотелось, чтобы он меня пожелал, и это несмотря на то что я сама была инициатором развода.

То, что Джейми не пытался меня удержать, я восприняла как болезненное отвержение. В ту ночь, мысленно перебирая все подробности свидания с Троем, мучительно анализируя каждое слово и жест, я подумала о том, что от мужа уходишь задолго до того, как собираешь вещи и хлопаешь дверью. Или, как в моем случае, спускаешься по лестнице, пытаясь удержать в охапке косметичку, орхидею и полиэтиленовый пакет с белыми, но уже застиранными и посеревшими трусиками. В тот момент ноги у меня дрожали от боли и напряжения, потому что с утра я перестаралась, слишком сильно задирая их на занятиях йогой. Знало ли мое тело заранее, что я, позанимавшись с утра йогой и помахав ногами в «приветах солнцу», а потом перехватив бутерброд с курицей, пойду домой, соберу вещички и свалю от мужа? Не потому ли мне было в то утро так трудно на занятиях? Не потому ли я чуть не шлепнулась носом в циновку, выполняя упражнение «собака», и таки рухнула на пол из положения «мостик», дрожа, будто желе на тарелочке?

Да, но почему в нашем с Джейми расставании совсем не было драмы? А как же слезы, вопли, рыдания? Где битая посуда? Почему Джейми не стоял на коленях, умоляя меня не уходить, не бросать его, не разбивать ему сердце и не ломать ему жизнь? Но мы оба знали, что всякие искры взаимной симпатии уже давно погасли и нам даже не за что бороться и нечего спасать. И хотя мне ужасно хотелось, чтобы Джейми молил меня остаться и валялся в ногах и хватал меня за щиколотки, не давая мне уйти, как ребенок, не пускающий маму из дома, он не стал унижаться. Не стал вовсе не потому, что росту в нем под сто девяносто и он мог бы с легкостью сломать мне лодыжку, а просто потому, что ему было все равно. Вот это-то и ранило меня в самое сердце. То, что Джейми не стал уговаривать меня остаться. Ему было наплевать. Вместо того чтобы валяться в ногах (ну ладно, стоять на коленях), он развернулся и пошел на кухню жарить себе яичницу.

Мамуля в это время ждала меня внизу, в машине, точнее, в забрызганном грязью микроавтобусе. Когда я спустилась, она кивнула мне в знак поддержки. Я открыла дверцу, и мамины любимые таксы Дуги и Дональд с радостным лаем запрыгали вокруг меня. Пристроив горшочек с орхидеей возле гигантской упаковки собачьего корма, я позволила собакам облизать мне лицо. Потом я плюхнулась на сиденье рядом с мамой. В машине пахло сырой соломой, собачьей мочой и псиной. Запах не из приятных, но для меня привычный и потому успокаивающий и домашний.

Я не могла поднять на маму глаза. Не знала даже, что ей сказать. А что тут скажешь, в самом-то деле? «Извини, мамочка, мне очень жаль тех шестидесяти тысяч, которые ты ухнула на свадьбу моей мечты, потому что муж оказался вовсе не мужчиной моей мечты» — так, что ли? Вместо этого я ругнулась и сообщила:

— Блин, забыла сумку.

— Я сама схожу, побудь пока тут. — Выбравшись из машины, мама постучала по стеклу: Дуги и Дональд смотрели ей вслед, трагически вытаращив глаза, с вытянутыми мордочками, как будто боялись, что она покидает их навсегда. Вот она, настоящая преданность! Не то что у некоторых…

— Я быстро, мои лапочки, — громко сказала мама. — Сидеть. Ждать! Составьте компанию Дейзи, я мигом.

Я глубоко вздохнула. От нервов меня мутило. Это была не просто тошнота, а метафизическая тошнота, ощущение паники: что я наделала, я ушла от мужа, как же мне теперь жить дальше?! Неужели все это наяву?! Неужели я действительно сижу тут, превозмогая панику, вся в испарине и к тому же в дурацких спортивных штанах? И если уж я решила бросить Джейми Праттлока воскресным апрельским днем, почему я не обставила свой уход поэлегантнее? Почему не ушла от него нарядная, причесанная, подкрашенная, сияющая, как кинозвезда? Кстати, а почему я постоянно сравниваю себя со звездами — с Дженнифер Лопес или Энистон, — как будто живу под постоянным прицелом папарацци? А ведь сейчас рядом нет ни одного журналюги с фотоаппаратом наизготовку, ни одного желающего заглянуть в машину и снять мое распухшее от слез лицо, и нет рядом друзей-знаменитостей, помогающих мне погрузить в машину вещи, и нет подтянутого шофера, который умчал бы меня в мой особняк, где я заперлась бы от мира, опустила шторы и сделала подтяжку, чтобы спокойно смотреться в зеркало и свыкнуться со своей новой жизнью. Меня внезапно осенило: все дело в том, что я слишком обыкновенная, заурядная, и вот эта заурядность заставляет меня рыдать: я такая же, как все, я тоже обладаю способностью портить себе жизнь.

А потом я услышала Этот Голос. Вообще-то больше всего он походил на грозный рык разгневанной львицы, которая решила отомстить за своего подраненного львенка и теперь идет убивать охотника.

— Все, что мне было от тебя нужно, — это чтобы ты любил Дейзи, а ты даже с этим не справился!

— Да ваша дочка чокнутая, реально, на всю голову больная… Ее проблемы…

Мама и Джейми орали друг на друга так, что было слышно на всю улицу.

— А твои проблемы в том, что ты не умеешь отдавать, юноша!

— Ни фига себе! А кто же, по-вашему, купил эту квартиру?!

— Ты не умеешь отдавать себя, свою душу. Ты просто понятия не имеешь, что такое душевная щедрость! Вот Дейзи и ушла, потому что ты черствый эгоист! Она прелесть, она тебя любила, а ты все испортил!

Я разрыдалась так, что перестала слышать их вопли. Мое сердце рвалось надвое. Не потому что я побывала замужем за мужчиной, который меня вовсе не любил, но потому, что поняла, как меня любит мама.

Наутро после моего первого свидания с Троем мы с Джесси и Люси пошли в кафе: выпить по чашечке капучино и проанализировать результаты. Собственно, вернувшись со свидания, я уже выдала Джесси краткий отчет, но подробной исповеди еще не было.

— Ты поздно легла спать? — Люси имела в виду мои покрасневшие глаза. Я честно призналась, что с утра плакала.