Гоголь - читать онлайн книгу. Автор: Александр Воронский cтр.№ 10

Друзья и знакомые Гоголя, знавшие близко его в то время, утверждают, что никакой романической истории у него не было. Высокопарные и ходульные выражения не возбуждают и вправду доверия. По поводу их уместно вспомнить, что Гоголь позднее писал о Байроне: «Он слишком жарок, слишком много говорит о любви и почти всегда и исступлением. Это что-то подозрительно».

Почему все-таки Гоголь столь поспешно выехал за границу, почти бежал? В то же самом письме, где он изобразил себя жертвой необузданного любовного увлечения, есть строки, объясняющие более убедительно это бегство.

«Я осмелился откинуть… божественные помыслы и пресмыкаться в столице здешней между сими служащими, издерживающими жизнь так бесплодно. Пресмыкаться другое дело там, где каждая минута не утрачивается даром, где каждая минута — богатый запас опытов и знаний; но изжить там век, где не представляется совершенно ничего, где все лета, проведенные в ничтожных занятиях, будут тяжелым упреком звучать душе, — это убийственно! Что за счастье дослужиться в пятьдесят лет до какого-нибудь статского советника, пользоваться жалованием, едва достающим себя содержать прилично и не иметь силы принести на копейку добра человечеству?… Несмотря на это все, я решился, в угодность вам больше, служить здесь во что бы то ни стало; но богу не было этого угодно. Везде совершенно я встречал одни неудачи… Люди, совершенно неспособные, без всякой протекции, легко получали то, чего я, с помощью своих покровителей, не мог достигнуть…».

Гоголь бежал из Миргорода, Нежина, Васильевки в столицу от себялюбивых «существователей», от «ничтожных занятий» и от бесплодной жизни. Но в столице он встретил тех же существователей и те же ничтожные занятия.

Его преследовали неудачи. Места не выходило. Он видел, как его обходили и обгоняли. «Ганца» пришлось сжечь. Не лучше ли скрыться «в землю чужую», «воспитать свои страсти в тишине, в уединении, в шуме вечного труда и деятельности?»

Гоголь бежит за границу и чтобы сделать для матери понятнее эту свою поездку, сочиняет романическую историю.

Он бежал также и от себя. «Это училище (заграница — А. В.) непременно образует меня, я имею дурной характер и избалованный нрав; лень и безжизненное здесь пребывание непременно упрочили бы мне их навеки». К тому же в Гоголе рано проснулась страсть к путешествиям.

Восемнадцать лет спустя по поводу первой своей зарубежной поездки он писал:

«Может быть, это было просто то непонятное поэтическое влечение, которое тревожило иногда и Пушкина, — ехать в чужие края, единственно затем, чтобы по выражению его,

Проект и цель моего путешествия были очень неясны…».

В своих последующих письмах к матери Гоголь путается, выдумывает новые объяснения. По приезде в Любек он сообщает ей, что забыл объявить главную причину поездки; главная причина — болезнь; «теперь хотя и здоров, но у меня высыпала по всему лицу и рукам большая сыпь». Когда же Мария Ивановна решила, что сын ее заболел дурной болезнью и написала ему об этом, Гоголь, страстно и обидчиво разуверяя ее, ответил: «кажется я вам писал про мою грудную болезнь». Ссылаясь на письмо о большой сыпи, выступившей у него, некоторые предполагают, что Гоголь заболел венерической болезнью, ездил за границу лечиться, причем во встречах художника Пискарева («Невский проспект») с красавицей — проституткой видят отражение некоторых личных событий в жизни Гоголя. Предположение это ничем не подтверждается.

В письме из Петербурга от 2 февраля 1830 года Гоголь дает матери новое объяснение по поводу своей поездки: он уехал за границу, спасаясь от летнего зноя и от столичной духоты. Есть у него и заявление:

«Я не в силах теперь известить вас о главных причинах, скопившихся, которые, может быть, оправдали меня, хотя в некотором отношении. Чувства мои переполнены; я не могу перевести дыхания». (1829 год, 24 сентября.) В конце концов: мог ли Гоголь пережить такое увлечение, такую страсть, чтобы они заставили его бежать из столицы? Это вообще могло с ним случиться, хотя в данном случае и маловероятно.

Какое впечатление произвело на Гоголя первое зарубежное путешествие?

На пароходе ему не понравились англичане. Далее довольно подробно он описывает вид Любека, дома, чистоту, девушек-крестьянок в красивых корсетах, лошадей, здоровых, жирных и медлительных, как украинские волы, — кафедральную церковь, прекрасный климат, учтивость жителей. Но все это внешнее. Гоголь ничего не сообщает ни об общественно-бытовой, ни о политической, ни о культурной жизни Запада. Письма его вполне ординарны, похожи на те, которые писали «наши за границей», миргородские, сорочинские и диканьские грамотные обыватели. Гоголь и сам признается, что заграница не произвела на него заметного впечатления.

«Признаюсь, все это еще как будто скользит ко мне и пролетает мимо, не приковывая ни к чему моего безжизненного внимания. Сначала за год пред сим, думал я: каковы-то будут первые впечатления при взгляде на совершенно новое, совершенно бывшее чуждым доселе для меня, на другие нравы других людей! Как любопытство мое будет разгораться постепенно! Ничего не бывало. Я въехал так, как бы в давно знакомую деревню, которую привык видеть часто. Никакого особенного волнения не испытал я». (Любек, 1829 год, 13 августа.)

«Безжизненное внимание» Гоголь впоследствии обычно испытывал, когда его начинали мучить болезненные приступы меланхолии. Часто от них он спасался дорогой. Может быть и теперь он бежал за границу в один из таких моментов, причем почва была подготовлена разочарованием в столице и неудачами.

За рубежом Гоголь пробыл недолго: в конце сентября он уже возвратился в Петербург со множеством безделушек, мелких и красивых вещей. Этот гиперболист вообще очень любил миниатюрные вещи, особенно — миниатюрно-изданные книги. В Петербурге Гоголь жил вместе с Прокоповичем. Прокопович думал, что его приятель странствует невесть в каких землях. Как же был он удивлен, когда, возвращаясь вечером, встретил слугу Гоголя Якима и узнал, что дома есть гости. «Прокопович вошел в квартиру: Гоголь сидел, облакотясь на стол и закрыв лицо руками» (Кулиш.)

По возвращении в Петербург Гоголь пытался устроиться в театре, но на предварительных испытаниях, по отзывам, не обнаружил дарований. Настроение у него подавленное. Он пишет матери: «Что-то скажет нам новый 30-й год? Какое-то шумное волнение заметно в начале его. Но холодно и безжизненно встретил я его». (1830 год, 1 января.)

Нужда в деньгах. Растрату покрыл А. А. Трощинский, генерал, племянник магната и министра Трощинского; у него же Гоголь занял сто пятьдесят рублей «на обмундировку». Матери он подробно описывает, сколько ему нужно в месяц, чтобы содержаться: в месяц нужно не менее ста рублей; это при всей бережливости, доказательством чего служит его ветхое платье.

Гоголь-существователь порою сильно дает знать о себе. Он просит, например, прислать ему вещи-антики: «Я хочу прислужиться этим одному вельможе, страстному любителю отечественных древностей, от которого зависит улучшение моей участи». (1830 год, 2 февраля.)