Софья Палеолог - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Матасова cтр.№ 8

Учитывая подобный исторический опыт, говорить об «ошибке» русских, не принявших унию, следует с большой осторожностью.

Возвращаясь к ситуации в Византии, отметим, что ожидаемых результатов уния не принесла. Евгению IV удалось собрать крестоносцев для борьбы с турками, но в 1444 году они потерпели поражение под Варной. Византия не только не получила реальной помощи от Запада, но и столкнулась с необходимостью как-то успокоить султана Мурада II. Иоанн VIII Палеолог потратил немало сил на то, чтобы уверить султана, что «переговоры об унии преследовали исключительно религиозные цели». Между тем Фома Палеолог примкнул к немногочисленным сторонникам унии, что способствовало упрочению его прозападных позиций.

Упадок византийской государственности и неурядицы в церковной жизни не помешали культурному подъему в стране. Крупнейшим культурным центром Византии XV века наряду с Константинополем стала столица Морейского деспотата. Величественные руины Мистры XIV–XV веков свидетельствуют о ее былом значении. Многие обстоятельства способствовали тому, что именно здесь собрались лучшие греческие умы эпохи.

Самым важным из этих обстоятельств были, пожалуй, богословские и политические споры в Византии XIV века, порожденные осмыслением природы Фаворского света. Византийские богословы не могли прийти к однозначному мнению о природе и значении ослепительного сияния, озарившего Иисуса Христа и его учеников на горе Фавор (это событие именуется Преображением Господним). Согласно Евангелию, апостолы Петр, Иаков и Иоанн, которых Иисус позвал взойти с Ним на гору, не смогли видеть величие Божие. Фаворский свет был для них слишком ярок, и они вынуждены были сокрыть от него свои лица.

Вопрос о Фаворском свете неразрывно связан с возможностями богопознания. Какую дорогу следует избрать, чтобы скорее приблизиться к Господу: путь отшельничества и келейной молитвы, через которую Господь по Своей милости может частично открыться человеку, или путь богопознания посредством разума и активных контактов с миром? Сторонники первого, иррационального, мистического подхода — исихасты (от греч. ησυχια — спокойствие, тишина, уединение) — группировались вокруг архиепископа Фессалоникийского Григория Паламы (1296–1359). Второй подход отстаивали последователи переселившегося в Византию из Италии калабрийского монаха Варлаама. Варлаам проповедовал идею западного богослова XII века Пьера Абеляра о том, что «истина только тогда истинна, когда она доказывается исключительно из начала разума». Эта мысль применялась в первую очередь к непостижимой сущности Всевышнего, поскольку «Господь Бог есть истина» (Иер. 10: 10).

Не будем вдаваться в историю ожесточенных исихастских споров. К середине XIV века они окончились полной победой исихастов. Сторонники рационалистской концепции богопознания не смогли добиться успеха в византийской столице и были вынуждены уехать. Многие из них были знатоками античных рукописей, в том числе трудов Платона и Аристотеля. Так с рубежа XIV–XV веков — задолго до османского завоевания Византии! — начинается миграция ученых греков на Запад. Многие черты мировоззрения греческих интеллектуалов-рационалистов с их стремлением к возрождению античной культуры роднят их с европейскими гуманистами. «Признаками, которые показывают их (греческих рационалистов. — Т. М.) духовное родство с (европейскими) гуманистами XV–XVI веков, являются прежде всего страсть к научным знаниям, энциклопедизм, возрождение уже утраченного духовного достояния из античного эллинистического наследия, любовь к книге, стремление выразить свой духовный мир в слове и письме».

Понятие «византийский гуманизм» в науке является предметом дискуссий, однако называть греческих интеллектуалов-рационалистов гуманистами оснований достаточно. Большинство из них нашли приют и были востребованы во многих странах Европы как проповедники греческой античной культуры. Они преподавали греческий язык итальянским гуманистам и знакомили их с наследием древних. Первым учителем греческого языка в Италии раннего Возрождения стал знаменитый Мануил Хрисолор (около 1355–1415), преподававший во Флоренции, Павии и Милане. Среди его учеников были выдающиеся деятели Ренессанса — Колюччо Салютати, Леонардо Бруни и Франческо Филельфо. Позже огромную роль в развитии ренессансного мира сыграет кардинал Виссарион Никейский. К числу греков, не чуждых ренессансных штудий и книжной культуры, относились и представители семьи Траханиотов, приехавшие в 1472 году в свите Софьи Палеолог на Русь, но об этом будет сказано позже и гораздо подробнее.

С начала XV века Мистра становится важным центром «греческого гуманизма». В архитектуре Мистры XV столетия заметно западное влияние. Гуляя по разрушенному городу, сегодня превращенному в огромный музей под открытым небом, дивясь древним оливам, выросшим между домами, можно обнаружить, что за классическими византийскими фасадами крестово-купольных храмов подчас находятся внутренние дворики, оформленные в традициях раннего Возрождения…

В Мистре жили выдающиеся мыслители. Более других известен гуманист Георгий Гемист Плифон — один из главных проповедников эллинизма в Византии. Он представил императору Иоанну VIII проект государственных реформ, основанный на идеях Платона. Конкретные предложения Плифона не были претворены в жизнь, но значение его деятельности для развития европейского гуманизма весьма велико. Например, один из его трактатов вдохновил Медичи на создание знаменитой Флорентийской Платоновской академии, с которой связаны имена видных мыслителей Возрождения: Марсилио Фичино, Кристофоро Ландино, Джованни Пико делла Мирандола, Анджело Полициано и многих других. Среди учеников Плифона был и Виссарион, будущий кардинал, который в 1460-е годы в Риме будет покровительствовать Фоме Палеологу, а после его смерти — его детям.

Накануне катастрофы 1453 года Морея представляла собой чуть ли не самую развитую в культурном отношении часть погибающей империи. Не случайно в конце 1450-х годов у Виссариона возникнет идея возрождения византийской государственности именно на Пелопоннесе. Можно сказать, родители Софьи Палеолог находились в центре духовных исканий греков той поры. Самым сильным впечатлением их жизни, впрочем, были не идеи гуманистов, а события весьма печальные.

Последний византийский император, брат Фомы Палеолога Константин XI, вступил на престол в 1448 году при удручающих обстоятельствах. Церемония венчания на царство предполагала наличие у императора военного щита. Такой щит был отлит для него из серебра, взятого с двери большого дворца Константинополя. Это была последняя серебряная дверь в здании. Впрочем, с серебром в тогдашней Византии все равно было лучше, чем с золотом: при Константине XI прекратился чекан золотой монеты.

Константинополь неуклонно шел навстречу своей судьбе — последней битве с османами. События 29 мая 1453 года, когда произошел штурм древнего города войском Мехмеда II, описаны столько раз и столь подробно, что повторять всё известное об этом страшном для греков и победоносном для османов дне нет смысла. Осветим лишь некоторые моменты.