Софья Палеолог - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Матасова cтр.№ 20

С целью организовать противостояние туркам Виссарион ездил в 1460–1461 годах в качестве посланника папы в немецкие земли. Перед самой смертью, в 1472 году, он посетил Францию и вел переговоры о помощи делу сопротивления османам с правителями Англии и Франции, но они никакой помощи не оказали.

Неординарная фигура Виссариона стоит особняком как среди римских гуманистов, так и среди церковных иерархов. Будучи представителем византийской духовной традиции, Виссарион стал выдающимся деятелем западного гуманизма. Лоренцо Валла, который входил в круг близких Виссариону гуманистов, называл кардинала Latinorum Graecissimus, Graecorum Latinissimus — «самый греческий из латинян, самый латинский из греков».

Мечты и надежды Виссариона, равно как и его широкая и разносторонняя деятельность, произвели большое впечатление на современников и остались в памяти потомков. Уже в Новейшее время, с 1896 по 1923 год, в Риме издавался журнал, посвященный делу католической миссии на Востоке, в том числе в России. Это издание было главным рупором Папского Восточного института и носило имя кардинала — Bessarione. На обложке был помещен его профиль из церкви Двенадцати апостолов.

Именно кардинал Виссарион, провозглашенный в Риме в 1463 году патриархом Константинопольским, опекал в Вечном городе Софью Палеолог и ее братьев. В удачном устройстве их судьбы этот выдающийся грек видел возможность воскрешения Византии.

Виссарион не раз напоминал детям Фомы Палеолога о том, что они принадлежат великому народу. Он стремился вложить в их сознание мысль о необходимости сберечь память о погибшей империи, всеми силами храня и возрождая ее культуру и сопротивляясь турецкой угрозе. Виссарион мечтал воспитать юных Палеологов интеллектуалами и высоконравственными людьми.

Кардинал размышлял о них: «Пусть подумают об учении, чтобы в нем преуспеть. И пусть не думают, что они знатные: знатность без добродетели — ничто даже у тех владык, которые располагают большими владениями и властью, а тем более — у них, не имеющих ничего…» Дети Фомы — и в первую очередь его сыновья — были и для Виссариона, и для скитавшихся по Италии греков олицетворением надежды на сохранение памяти о Ромейской державе. Ученый грек Гермоним Харитоним, прибывший с Палеологами в Рим с Корфу в 1465 году, даже написал панегирик «деспотам ромеев» Андрею и Мануилу.

Однако Виссарион подчеркивал, что юные Палеологи в долгу перед приютившей их Римской курией. «Пусть не заносятся, пусть будут скромны и тихи… у них нет ни чина, ни имени, ни славы… они изгнанники, сироты, чужестранцы, совершенно нищие…» — не уставал повторять кардинал. Он был раздосадован тем, что еще по дороге с Корфу в Рим Палеологи вышли из церкви в тот момент, когда поминалось имя папы. В качестве наказания Виссарион заставил их выучить наизусть длинные извинения и произнести их, стоя перед папой на коленях.

Виссарион призывал наследников Фомы Палеолога почитать латинских священников и вообще римские порядки. В частности, он требовал от них оставить привычку носить восточные одежды и перейти на европейские платья. Виссарион был категоричен: если Палеологи не будут уважать «латинскую» веру, «им придется покинуть Запад».

Все эти идеи выражены в письме, адресованном наставнику детей Фомы. К сожалению, его имя до сих пор неизвестно. Но известно, что помощником наставника был доктор Критопул, ученый грек. Кроме того, у Палеологов стараниями Виссариона были собственные врач, учитель греческого языка (не исключено, что им был Гермоним Харитоним), учитель латыни, а также переводчик, чтобы в Риме они не испытывали сложностей в бытовом общении. К ним были приставлены также два католических священника: «ведь нужно, чтобы дети жили на латинский лад, как этого хотел и блаженной памяти их отец».

Виссарион советовал их наставнику обратить внимание на дисциплину, а также больше заниматься с ними грамматикой. К сожалению, Софья и ее братья едва ли походили на образованных аристократов с утонченными манерами, которыми издавна отличались представители императорской семьи. Виссарион печалился из-за невежества детей Фомы и их неумения вести себя в обществе. Но не стоит винить их в этом: детство Софьи, Андрея и Мануила пришлось на тяжелейшее время. В изгнании родители не могли наладить достойное обучение своих детей. И всё же на образованных римлян они производили впечатление скорее бедных провинциалов с дурными манерами, нежели полноправных наследников великой христианской державы…

Впрочем, дети Фомы в своей необразованности и «дикости» были не одиноки: таковыми являлось подавляющее большинство греческих эмигрантов. Утонченного интеллектуала Виссариона, всем сердцем любившего свой народ и свою погибшую родину, обуревал стыд за соотечественников. В одном из посланий к грекам кардинал с болью произнес: «Мы не только потеряли власть, но и вкусили рабства… У нас не осталось и следа ни премудрости, ни науки». Виссарион надеялся лишь на «добродетель, касающуюся нравов и делающую причастных ей людьми достойными и порядочными», которая издревле отличала греков.

Стараниями кардинала Софья и ее братья получили всё же некоторое образование. Дочь Фомы Палеолога умела читать и писать по-гречески и, надо думать, по-итальянски и по латыни. Но не стоит торопиться приписывать Софью к кругу просвещенных аристократов с широким гуманистическим и политическим кругозором. О том, насколько образование юных Палеологов было успешным, судить сложно. Ни за Софьей, ни за ее братьями не замечено какой бы то ни было «книжной деятельности» или стремления окружать себя действительно высокообразованными людьми. До сих пор не обнаружено ни одного автографа Софьи, хотя причина этого, по-видимому, в плохой сохранности архивов.

Из письма Виссариона становятся ясны подробности, касающиеся положения молодых Палеологов в Риме. На содержание сыновей деспота (в том числе оплату труда учителей) денег выделялось меньше, чем на содержание одного Фомы. Папа по-прежнему ежемесячно выделял семейству 300 дукатов, но кардинала Исидора в живых уже не было, а потому те 200 дукатов, которые он давал Фоме, его детям уже не доставались. Виссарион сообщал о том, как следовало распределить папские деньги: «Святейший папа желает, чтобы двести дукатов ежемесячно были поровну разделяемы между принцами, дабы расходовались на питание их и прислугу их — по шести или семи человек у каждого, а также на покупку и прокорм по меньшей мере четырех коней, на жалованье прислуге и на одежду принцев, чтобы одежда была красивой и чтобы еще оставалось кое-что у каждого на случай помочь, если заболеют, и для другой надобности. А остальные сто дукатов каждый месяц, или тысячу двести в год, дабы расходовались на каких-нибудь знатных лиц и достойных людей, которые бы с ними были, чтобы служить им, и сопровождать, и охранять…» Последние слова особенно значимы: Виссарион осознавал, что если у юных Палеологов не будет перед глазами положительного примера — людей, которые ежедневно смогут своим поведением направлять развитие детей в нужное русло, — все усилия, направленные на их образование, будут тщетны.

Итак, при Палеологах в Риме сохранялся небольшой двор, хотя их жизнь была достаточно скромной. Ядро двора составляло окружение семьи Фомы Палеолога, прибывшее в Рим с Корфу вместе с наследниками деспота. Одним из спутников Палеологов аристократического происхождения был наследник крымского княжества Феодоро (Мангупа) Константин, грек по происхождению. В число их приближенных едва ли входило большое число высокообразованных мужей, однако, разумеется, абсолютно безграмотных людей среди них было немного. Наиболее талантливые и харизматичные представители окружения юных Палеологов в Италии постепенно знакомились с ренессансной культурой. В Риме складывался круг тех, кто отправится с Софьей на Русь.